Между тем язык Джереда ласково исследовал нежные глубины ее рта, еще сильнее возбуждая Квинн. Девушка смело повторяла все его движения, не в силах противостоять нахлынувшему на нее желанию. По телу Квинн пробежала сладкая дрожь, когда рука Джереда стала ласкать ее грудь.

Потеряв счет времени, она не знала, сколько длился их поцелуй. Для Квинн больше не существовало никого, кроме Джереда и его нежных, сильных рук. Она отбросила прочь все прежние сомнения, убежденная в том, что с ним у нее все будет иначе, чем с пиратом-изменником.

— Квинн!

Джеред с трудом оторвался от ее губ и посмотрел в пылающее лицо девушки. В его руках она стала такой мягкой и податливой, что он совсем потерял голову. Джеред шумно дышал сквозь полураскрытые губы, находясь во власти обуревавших его чувств. Он постарался хоть как-то успокоиться, но было уже поздно. Ему хотелось сорвать с Квинн одежду, прикоснуться к ней, познать наконец это восхитительное тело.

— Позволь мне ласкать твою грудь, почувствовать тепло твоих рук… Я хочу… глубоко войти в твое лоно, чтобы стать с тобой одним целым, — прошептал Джеред, кладя ее руку на свою отвердевшую плоть.

Квинн со стоном обвила его шею, и они снова слились в поцелуе. Не размыкая объятий, Джеред поднял девушку на руки, отнес на мягкую кровать и сам опустился рядом. О, Квинн была просто вне себя от восторга! Она чувствовала в душе такое же волнение, какое у нее всегда бывало перед боем.

«Эта женщина опасна, вероломна», — твердил себе Джеред, но не мог противостоять своей страсти, не получив удовлетворения. Он хотел увидеть ее обнаженной, извивающейся под его телом.

Джеред принялся осторожно стаскивать с нее платье. Вот обнажилась одна грудь, потом другая… Он улыбнулся, когда Квинн вдруг быстро прикрыла их руками. Она оказалась удивительно скромна, несмотря на все попытки соблазнить его, хотя Джеред сомневался, что у нее совсем нет опыта в любовных делах.

— Сейчас не время стесняться, — прошептал он.

— Что ж, быть посему! — Квинн сама положила его руку себе на грудь.

Джеред наклонился и поцеловал ложбинку между двух упругих выпуклостей, затем стал ласкать их губами и языком, дразня затвердевшие от желания соски до тех пор, пока Квинн не застонала от восторга. Даже в самых смелых своих мечтах она не могла предположить, что все будет так чудесно. Каждое его прикосновение словно огнем обжигало ее.

Несмотря на весь предшествующий опыт, Джеред почувствовал смятение: что-то было не так, по-другому… Может, это объяснялось его гневом и желанием отомстить Квинн? Или же здесь кроется что-то еще? Он не мог дать точного ответа на этот вопрос. Впрочем, сейчас ему было совсем не до этого. Джеред с благоговением прикасался к ее мягкой бархатистой коже, жадно пожирал глазами ее изумительную наготу. Ему нравилось выражение лица Квинн: на нем ясно читались желание и страсть.

Не в силах больше сдерживать себя, Джеред сорвал свою рубашку, чтобы прикоснуться обнаженным торсом к ее упругой груди, сгорая от нетерпения…

Неожиданный громкий стук в дверь заставил Джереда вспомнить о суровой действительности.

Квинн порывисто села, прикрывая рукой грудь, и, сделав ему знак хранить молчание, спросила:

— Кто там?

— Пиквит!

Она негромко выругалась, досадуя на то, что их так не вовремя прервали.

— Он не очень удачно выбрал время. Скажи ему, чтобы убирался, — прошептал Джеред ей на ухо.

Он снова потянулся к девушке и принялся с такой страстью ласкать соски, что Квинн едва сдержала стон.

— Капитан, капитан! — все так же настойчиво твердил Пиквит.

Решив не обращать на него никакого внимания, Джеред закончил раздеваться и подмял под себя Квинн. Когда их тела соприкоснулись, он задрожал от едва сдерживаемой страсти и с бешено бьющимся сердцем прильнул к ее губам.

— Капитан, вспыхнула ссора!

Джеред насторожился: ссора?.. Может, начинается бунт? Эта мысль заинтриговала его.

— Я… я опасаюсь, что возникнут беспорядки, — не унимался первый помощник.

— Беспорядки? — обеспокоенно переспросила Квинн, которая боялась мятежа. — Минуту, Пиквит.

— Пусть подождет, — прошептал ей на ухо Джеред.

Однако на этот раз им двигала не страсть. Он хотел задержать Квинн, пока ситуация на корабле станет неуправляемой.

— Подождет? — Квинн словно окатили холодной водой; всю ее страсть как рукой сняло.

— Мы должны завершить то, что начали, — продолжал шептать Джеред, настойчиво пытаясь вновь возбудить Квинн.

— Нет! — она довольно грубо оттолкнула его от себя. — Я — капитан и обязана навести порядок.

Нисколько не смущаясь, Квинн направилась к креслу, на котором лежала ее обычная одежда.

Джеред даже не успел налюбоваться наготой девушки, как она быстро влезла в штаны и рубашку, сердито схватив в одну руку пистолет, в другую — кортик. Казалось, от ее женственности не осталось и следа. Квинн промчалась мимо Джереда, словно он был для нее пустым местом. В ее голове билась только одна мысль: восстановить на корабле порядок.

Воздух был наполнен гулом рассерженных голосов. Враждующие стояли лицом к лицу, почти касаясь друг друга коленями. С обеих сторон сыпались угрозы и оскорбления. Одни пираты были готовы пустить в ход дубинки; в руках у других зловеще поблескивали ножи. Все выглядели крайне разгневанными и готовыми на все. Однако Квинн не испугалась. Не колеблясь ни секунды, она подняла пистолет и нажала на курок, целясь поверх голов. Оглушительный звук выстрела разорвал воздух.

— О Боже!

От неожиданности пираты застыли словно статуи, затем медленно повернули головы в сторону капитана.

— Вы злые, вшивые, пьяные собаки! — Квинн стояла на палубе, широко расставив ноги, с развевающимися за спиной черными волосами, и сверлила их свирепым взглядом. — Помните! Статья первая, братва: каждый повинуется моему приказу!

— Они сейчас разорвут ее на части, — пробормотал себе под нос Джеред, увидев эту сцену.

Он замер на месте, внимательно наблюдая за происходящим и пытаясь разобраться в своих чувствах. Не этого ли ему хотелось? Вот она — месть: увидеть, как пираты сначала разделаются с Квинн, а затем перережут друг другу глотки.

«Господи, нет, только не это!» — подумал Джеред и был потрясен подобным открытием. Неожиданно для себя он понял, что больше не испытывает ненависти к Квинн и, возможно, никогда не испытывал.

— Статья пятая, — невозмутимо продолжала Квинн. — Тот, кто посмеет ударить другого, получит сорок ударов плетью по голой спине.

Она уже знала, что овладела ситуацией: пираты заметно притихли.

— Ну, я жду!

«Кем бы ни была Квинн, она изумительна», — подумал Джеред.

— Ты! — Квинн указала дулом пистолета на невысокого человека с деревянной ногой, одетого во все черное. — Рингроуз, что все это значит?

Рингроуз неуверенно шагнул вперед, чуть не споткнувшись о чью-то вытянутую ногу, но не проронил ни слова.

— Статья девятая. Напомнить тебе? — тоном, не терпящим возражения, Квинн процитировала: — «Никто не должен драться на борту корабля. Все ссоры заканчиваются на берегу при помощи шпаги или пистолета».

Она в упор посмотрела на Рингроуза, как бы обещая не наказывать его, если он все объяснит.

— Мы играли в кости. А Бартоломью и Снид стали жульничать.

— Нет! — возразил рыжебородый пират.

— Да, да, Снид! — выступил вперед мускулистый чернокожий разбойник.

— Нет, Биг Бен!

— Да, и еще раз да! — воскликнул негр, выхватывая из-за пояса кинжал. — Он — лжец и мошенник, капитан.

Ссора вспыхнула вновь; пираты разделились на два лагеря.

— Молчать! — пронзительно крикнула Квинн.

Она медленно, с кошачьей грацией принялась прохаживаться взад-вперед перед возбужденной толпой, пока все не успокоились.

— Так, это уже лучше, — Квинн откинула назад голову. — Ты утверждаешь, Рингроуз, что вы играли в кости и…

— И… и этот парень с захваченного корабля, он… он полез в карман и заменил игральную кость. Я видел это собственными глазами, я видел.