— Куда доставят Лизандер?

— В Элмтри, на ремонт. Неисправный стабилизатор штурвала. Вполне летабельный, но придется все время держать штурвал прямо.

— Справлюсь, — сказала Мэдди.

Не очень безопасная работа

Накануне они дали ей очень четкие инструкции по навигации, поскольку поломка самолета не позволяла ей лететь со свободными руками. Она не сможет подтасовать карты согласно маршруту. Целый час она изучала заметки пилота (детальные инструкции, которые давали тем, кто мог управлять только одним типом самолетов), после чего ударилась в панику из-за того, что упускала хорошую погоду. Сейчас или никогда.

Наземный экипаж пришел в ужас от новости, что сломанным Лизандером будет управлять девушка.

— Да ей силенок не хватит. Взлетев, эта малышка не сможет удержать ручку аж до посадки. Даже не знаю, кто сумел бы.

— Кто-то же посадил его здесь, — заметила Мэдди. Бланк работы уже был у нее на руках, и она хотела вылететь, пока еще видны Пеннины. — Смотрите, я просто вручную переключусь на нейтральную, прежде чем взлететь. Проще простого...

Она аккуратно поправила хвост, встала и вытерла руки об слаксы (темно-синие, с голубой рубашкой Воздушных Сил, темно-синей туникой и кепкой).

Механики все еще хмурились, хоть и перестали покачивать головами.

— Похоже на летающую глыбу, — сказала Мэдди. — Придется держать высоту, а садиться медленно, осторожно и плавно. Лететь буду быстро, где-то восемьдесят пять узлов скорости, и автоматические закрылки будут открыты. Вроде бы не сильно ветрено. Все должно быть хорошо.

В конце концов, один из механиков медленно, понимающе кивнул.

— Это сработает, парни, — сказал он. — Вижу, что сработает.

Первый полет Мэдди в ВВТ оказался тяжелым, но не пугающим; просто пришлось приложить немало усилий. Поначалу было трудно не обращать внимания на розетку прицела и пластины, фиксирующие устройство формирования изображений, переключатели бомб, которых у нее не было, и ключи к азбуке Морзе для радио, которое не работало...

Управляй самолетом, Мэдди. Шесть знакомых, дружелюбных циферблатов улыбались ей с приборной панели. Один из членов наземного экипажа убедился, что она знает, где найти рычаги выброса для аварийной посадки.

Погода играла ей на руку, но Лизандер сопротивлялся почти два часа. Пытаясь сесть в Элмтри, она недооценила длину посадочной полосы, которая ей понадобится. Запястья болели от усилий, которые она прилагала в попытках удержать штурвал достаточно, чтобы приземлиться, но Мэдди пришлось, не коснувшись земли, развернуться и попытаться снова, оставив в два раза больше посадочной полосы для приземления. Но в конечном итоге она сумела безопасно сесть.

Я говорю так авторитетно! Наверное, это непосредственный эффект аспирина. Представлю, будто мне дали Бензедрин⁴¹. (Но я до сих пор жажду кофе).

Мэдди, так же нуждаясь в кофеине, отправилась на поиски сэндвича в цеховскую столовую и наткнулась на еще одного пилота-перегонщика — высокого, с квадратным лицом, темными волосами, короче, чем у Мэдди, в темно-синей униформе и двумя золотыми полосками на погонах, оповещающими о том, что перед ней второй пилот. На мгновение Мэдди овладел ступор, и ей подумалось, что она, как Квини, видит призраков.

— Лайонс! — воскликнула Мэдди. Пилот оглянулся, нахмурился и неуверенно ответил:

— Бродэтт?

Тогда Мэдди поняла, что это не сын викария, который служил в Майдсенде до того, как сгорел заживо в Саут-Даунс прошлым сентябрем, а девушка, один в один на него похожая. Возможно, близняшка. Или просто сестра. Какое-то время они смотрели друг на друга в недоумении. Прежде они никогда не встречались.

Девушка задала ей вопрос:

— Откуда ты знаешь мое имя?

— Ты очень похожа на своего брата! Я служила вместе с ним в Майдсенде. Мы часто говорили о картах — он ведь никогда не танцевал!

— Точно Ким, — улыбаясь, сказала девушка.

— Он мне нравился. Мои соболезнования.

— Меня зовут Тео. — Она протянула руку Мэдди. — Работаю пилотом-перегонщиком в Старфилде.

— А мое имя ты откуда знаешь? — поинтересовалась Мэдди.

— Оно написано на доске назначений в радиорубке, — сказала второй пилот Лайонс. — Сегодня мы здесь единственные пилоты ВВТ. Они всегда сажают девушек за штурвал Лизандеров — парни хотят самолеты побыстрее. Сходи за сэндвичем. Ты выглядишь так, словно он тебе очень нужен.

— Я никогда раньше не управляла Лизандером, — сказала Мэдди, — да и не хочу больше. Этот чуть меня не прикончил.

— О, ты привезла тот, что с неисправным стабилизатором! Ужасно несправедливо, что они дали тебе поломанный Лиззи для первого раза. Тебе немедленно нужен исправный.

Мэдди взяла предложенную половину сэндвича — солонина из говядины, как обычно, прямо из консервной банки.

— Думаю, что нужен, — согласилась она.

— Сегодня мне нужно переправить один такой на его родную базу. Не высший приоритет, однако его отнесли к С-бланку, секретному и подотчетному. Я тоже сегодня первый день на работе.

— Да ты счастливица, это же Специальное Назначение КВС!

— Специальное что?

— Ты не хуже моего знаешь. Они вроде как внедряют тебя в обычную базу КВС, но после того, как ты два-три раза садишься там, то начинаешь догадываться, что к чему — маленькая флотилия Лизандеров, замаскированных в черный и камуфляж, все оснащены топливными баками для дальних перелетов, а взлетные полосы оборудованы электрическими лампами. Ночные приземления на короткие полосы...

Между ними повисло молчание. Франция, Бельгия, агенты Сопротивления, беженцы, беспроводное соединение и взрывчатые вещества, доставляемые в оккупированную нацистами Европу — об этом нельзя было говорить. Ты просто не имел на это права.

— Сажать Лизандер на их тренировочном поле — сплошное удовольствие. Полоса обрамлена маленькими желтыми флажками; можно играть в пилота Специального Назначения. Лизандер — мастер коротких приземлений. Его можно посадить даже в бабушкином саду.

Мэдди едва могла в это поверить, едва-едва сумев посадить ее первый Лиззи, пользуясь каждым доступным дюймом посадочной полосы.

Тео разорвала корку хлеба на кусочки и выложила три из них в виде перевернутой буквы Г, чтобы имитировать факелы, полыхающие на темном французском лугу.

— Вот что нужно делать... — Она быстро оглянулась, чтобы убедиться, что их не подслушивают. — Они всегда немного пугаются, когда из кабины пилота выпрыгивает девушка.

— Они встрепенулись, когда увидели меня сегодня утром!

— А как у тебя с навигацией? Они не разрешают отмечать этот аэродром на карте. Выучи координаты, прежде чем лететь, чтоб ты могла самостоятельно сориентироваться.

— С этим я справлюсь, — уверенно сказала Мэдди, и правда, сегодня утром она сделала практически то же самое.

— Будет весело, — с энтузиазмом повторила Тео, подбодряя ее. — Если они дадут тебе курс, это будет лучшее обучение в твоей жизни! Управлять сломанным самолетом в течение двух часов и в тот же день посадить исправный на двадцать ярдов — очень оперативно.

Итак, этот аэродром, аэродром Специального Назначения. Именно с него мы с Мэдди взлетели шесть недель назад. Тамошних пилотов называли Лунной эскадрильей — они летали при лунном свете и только. Расположение их аэродрома — один из самых охраняемых секретов, и, спасибо Господу, я не знаю ни его названия, ни малейших ориентиров местонахождения. Правда не знаю — несмотря на то, что я была там минимум пять раз, всегда добиралась туда с собственной базы в окрестностях Оксфорда, в темноте, иногда через другой аэродром, и я даже не знаю, в каком направлении мы отправлялись, чтобы туда попасть. Они делали это нарочно.

Их самолетам нужно было много обслуживания, поскольку они невероятно быстро изнашивались от посадок во тьме и полетов в огне зенитных установок. Позже Мэдди несколько раз переправляла поврежденные или уже отремонтированные самолеты с большего аэродрома в окрестностях, служившего для отвлечения внимания. Еще недавно она служила там в качестве пилота пассажирских самолетов для особенных пассажиров. Около дюжины довольно самоубийственно-невменяемых пилотов, прикрепленных к тому аэродрому, ознакомились с чрезвычайно умелыми посадками Мэдди на короткой полосе и знали, что прилетела именно она, еще до того, как она выходила из самолета.