Как мы уже видели, оперетта в Малом театре оказывается сторонним жанром и, несмотря на солидное место, занимаемое на афише, глубоких корней не пускает. Ни Живокини, ни Владиславлев, ни сам Пров Садовский, [*]используемые в этом жанре, не создают крепких позиций для развития оперетты в «Доме Щепкина», и только Лентовский и Райчева являются здесь настоящими представителями «каскада».
Чувствуя себя чуждым общему направлению Малого театра и не рассчитывая быть занятым в основном репертуаре, Лентовский, естественно, все больше отдаляется от того театра, о котором мечтал, будучи юношей, и ищет большего приложения своих опереточных способностей.
Случай помогает ему. Московский Артистический кружок, одним из старшин которого является актер Малого театра Н. Е. Вильде, начинает пропагандировать оперетту, привлеченный кассовым успехом, который она несет с собой. Если в 1869 г. Артистический кружок с сомнительным успехом пытается укрепить на своих подмостках французскую опереточную труппу, то уже в 1873 г. там начинаются спектакли русской оперетты, в репертуаре который мы видим: «Все мы жаждем любви» и «Перед свадьбой» Жонаса. Но Москва не располагает, однако, необходимыми силами, и к тому же сколько-нибудь серьезное существование оперетты требует с самого начала крепкого руководства и ансамбля.
Почва для окончательного внедрения оперетты в Москве создается только в 1876 г. Летом этого года Артистический кружок снимает в аренду летний сад «Эрмитаж», [**]где до того был шантан с участием французских опереточных артистов. Организация оперетты в «Эрмитаже» ставится с первых же дней на широкую ногу. В качестве руководителя труппы приглашается Лентовский, продолжающий еще службу на императорской сцене. Он начинает собирание сил. Зная опереточные силы провинции, он привлекает во вновь созданное дело уже популярных там, но еще не известных в Москве С. А. Бельскую и А. Д. Давыдова, организует оркестр в 40 человек и большой хор и начинает свои опереточные спектакли. Май 1876 года является, таким образом, датой создания сыгравшего историческую роль опереточного театра Лентовского.
С первых же дней новое начинание приобретает славу. Ей способствуют прекрасно оформленные постановки, мастерски построенные массовые сцены и наличие двух выдающихся опереточных актеров. К концу летнего сезона оперетта настолько овладевает симпатиями купеческой Москвы, что с осени труппа Лентовского, усиленная комиком В. И. Родоном, полностью захватывает зимнее помещение Артистического кружка и продолжает здесь опереточные спектакли, чередуя их с водевильными.
Успех дела Лентовского вызывает конкуренцию со стороны существующего в помещении «Народного театра» так называемого «Общедоступного театра», руководимого Танеевым и Урусовым. Общедоступный театр тоже создает у себя оперетту, привлекая из провинции В. Н. Давыдова, пользовавшегося тогда в качестве опереточного артиста огромной популярностью. В Москве одновременно соревнуются два Давыдова в одном и том же репертуаре, и по городу ходят стишки:
«Счастливая Москва!
Давыдовых два!
Оба однолетки
И оба в оперетке!
И тот и другой
С "Синей бородой"». [206]
Предприятие Танеева и Урусова не может, однако, конкурировать с опереттой Артистического кружка — в соревновании двух коллективов Лентовский оказывается победителем. Но ему тесно в стенах Кружка, руководимого Вильде, и уже на следующий год он создает самостоятельную антрепризу в помещении Солодовниковского пассажа, в маленьком театре, переименованном им в «Буфф». В противовес «Эрмитажу» Вильде, Лентовский на лето обосновывается на Пресне, на территории Ботанического сада, известной под названием «Семейного сада», и здесь, помимо Бельской, Давыдова и Родона, мы уже можем увидеть неизвестную еще Москве В. В. Зорину. С этого момента опереточный театр Лентовского — без сомнения самый популярный центр веселящейся Москвы.
На купеческие деньги Лентовский ведет дело с несомненным внешним блеском. Он не жалеет взятых взаймы денег, создавая свой театр. Лучшие силы, до того разбросанные в провинции, он сосредоточивает у себя, сразу же поднимая ставки премьеров (и тем самым «добивая» Вильде, пытающегося насаждать оперетту в Артистическом кружке), собирая хор из настоящих вокалистов, дополняя его выписанными из Италии хористами и ставя на высоту музыкальную часть театра при помощи приглашенного им из Малого театра дирижера А. А. Вивьена.
Тяготея к зрелищности и масштабности представления, он ведет огромную работу над постановочной стороной спектаклей, поражая Москву декорациями, костюмами и планировкой не позирующих, а действующих масс на сцене. «Что нельзя не отметить, так это тот замечательный ансамбль, с которым прошла оперетта. Не только главные персонажи, но каждая второстепенная роль были исполнены с полнейшей добросовестностью» — отмечают «Русские ведомости» в первый же год антрепризы Лентовского, подчеркивая, что его спектакли идут на уровне петербургского «Буффа», где французские «дивы» доживают последние дни. [207]
Имена опереточных премьеров, выдвинутых Лентовским и показанных им в Москве, становятся сразу же знаменитыми. Публика находит в Бельской черты дивы характерно парижского склада благодаря ее «почти французским» каскадным данным, покоряется уже всем известным «Сашей» Давыдовым, награждает аплодисментами злободневные куплеты Родона, боготворит чуть ли не с первого дня Зорину. Если по поводу дебюта Зориной печать отмечает, предугадывая ее будущую роль в оперетте, что «видеть ее с гитарой в руках на эстраде было бы гораздо менее странно, чем на сцене», [208]то уже через несколько месяцев в созданной на вкус купеческого зрителя оперетте-мозаике «Цыганские песни в лицах» Зорина восхищает свою аудиторию.
Обосновавшись в «Буффе», Лентовский в 1878 г. захватывает и «Эрмитаж», в котором в течение шестнадцати лет он будет покорять Москву.
Начинается период бурного расцвета Лентовского. Он продолжает собирание опереточных сил. Из провинции он выписывает новых актеров, в частности, сестру Зориной Запольскую и ростовского Вальяно. Он устанавливает связь с Парижем и Веною, получая оттуда все новинки, покупая копии парижских постановок и делая костюмы и бутафорию по парижским рисункам. Опираясь на широкую материальную поддержку купечества, он в невиданных масштабах разворачивает свои предприятия, предназначенные для того же купечества. Лентовский импонирует этой аудитории даже своим внешним видом: густой черной бородой, русской поддевкой, картузом и лаковыми сапогами. Для этой аудитории — он вполне «свой».
«По праздникам вся Таганка и Рогожская присутствовали в "Эрмитаже". Разодетые в бархат и шелк дамы, непременно в платках на голове, и их правоверные супруги в сапогах "бутылками" составляли едва ли не большинство публики... В то время кредит у Лентовского был огромный. Купцы обожали М. В. за русскую удаль, силу молодецкую и за то, что он умел угодить им замечательными зрелищами и выдумками... Русская поддевка ему помогала, выделяя его крупную фигуру и льстя московскому патриотизму, людям в платках и сапогах бутылками» — пишет в воспоминаниях о Лентовском С. И. Васюков. [209]
Лентовский начинает с перестройки маленького «Буффа» и открывает сезон 1878 года с исключительной помпой. Занавес с именами Оффенбаха, Лекока, Зуппе, Вассера, Жонаса, Эрве как бы вводит аудиторию в храм опереточного искусства. Уже известная Москве «Дочь мадам Анго» преподносится с выдающимся ансамблем, на высоком музыкальном уровне, в богатейших декорациях и костюмах.
Даже серьезная печать воспринимает начинание Лентовского как многозначительный праздник театра: «Мы заметили (в зале) также и театральное начальство, — поучительно было ему видеть, как один из его подчиненных по труппе Малого театра ведет целый театр с большим персоналом, с богатой постановкой, с умелостью, которой далеко нет в казенной администрации. Публика много хлопала, часто кричала браво, но вела себя с толком и гораздо веселее и характернее, чем в Малом или Большом театре. Каждому было приятно сознавать, что это — частное предприятие, что оно возможно, что его существование вызывает логическую необходимость разрешать и другие частные театры. Все были довольны исполнением и антрепренером, который стоил вызова». [210]