– Хорошо, Наташа, но пока давайте расстанемся лишь на несколько часов – ложитесь отдыхать! – снова улыбнулся я и, вспомнив о части выполненного «заказа», мягко отстранился, ступил в свою «каюту», взял со столика стопку готовых изделий и вручил девчонке. – Надеюсь, на первое время хватит?

– Только на первое время! – рассмеялась Наташа, несколько раз целуя меня в щеки и шею. – За вами еще верхняя часть… Не забывайте также, что мне потребуется все это и когда мы вернемся на вашу яхту, пока не достигнем цивилизованных мест! Это потом вы приобретете для меня самое изысканное белье, на ваш вкус, конечно!

Отправив девушку спать, я поднялся на крышу нашего плавучего дома, внимательно осмотрелся – кругом все выглядело очень спокойно, разделся, сложив рядом весь свой арсенал, и занялся хатха-йогой. Выполняя асаны, я время от времени снова оглядывал берег, всю акваторию озера и даже темно-синее, теперь совершенно безоблачное небо – однако ничего угрожающего так и не обнаружил. Закончив комплекс йоги, я спустился в свое помещение, надел легкий спортивный костюм, прихватил часть арсенала (оба пистолета и нож), позвал Адмирала и сошел по уже сброшенным сходням на берег для пробежки и получасовой проработки техники ударов… Удалившись от плота на пару сотен метров, я неожиданно наткнулся на тщательно возделанный участок земли размеров в двадцать-тридцать соток, который начинался неподалеку (в десяти – пятнадцати метрах) от воды. Задержавшись на минуту-другую, я разглядел выше по берегу, под невысокими саговыми пальмами, небольшую хижину, сделанную из тростника, которая находилась, если судить по внешнему виду, в довольно хорошем состоянии. Решив нанести визит местному обитателю (если такой здесь имелся) несколько позднее, я вернулся к «Дредноуту», закончил всю свою программу, искупался в теплой прозрачной воде озера и прошел в свою «каюту». Было лишь начало девятого «утра» – на корме и на носу только что сменились дежурные, все остальные мои подчиненные довольно беспечно спали, и я также решил отдохнуть два – три часа, если ничего не случится, конечно…

Я проснулся около одиннадцати, быстро привел себя в порядок и, так как все мои люди еще спали, то занялся чисткой оружия, а потом даже успел хорошо промазать водоотталкивающим кремом обе пары своих кожаных сапог. В двенадцать я появился в кубрике – мои подчиненные в это время еще только неохотно поднимались с лежанок – сказалась бессонная предыдущая «ночь». Володя, по моей команде, поставил на огонь большой котел и засыпал в него гречневую крупу. Пока я разводил кипятком (воду быстро вскипятили в малом котле) сухое сливочное масло, а потом определял степень готовности копченой осетрины, мой заместитель выпустил на берег собак и на пару с Василием сделал небольшую разведку, пройдясь по берегу в пределах прямой видимости.

– А мы здесь не одни, Николай Александрович! – заявил он по возвращении. – Мы тут и огородик хороший видели, и домик довольно уютный для местных условий…

– Я в курсе, Иван Ильич! – ставя воду для чая, отозвался я. – Сейчас закусим, а потом нанесем визит.

В готовую гречневую кашу я добавил сухой овощной приправы, соли, сливочного масла – получилось, как всегда, достаточно вкусно, но моим подчиненным, как и мне самому очень не хватало овощного салата – вся зелень кончилась еще накануне, а я успел приучить своих людей к такого рода «разминке» перед более тяжелой пищей.

Помимо каши, на стол поставили большие тарелки с аппетитными кусками вареной и копченой осетрины, а также вчерашние лепешки, напеченные с запасом. Когда все занимали свои места, появилась Наташа – как всегда свеженькая, чуть подкрашенная (косметику приходилось экономить), в голубой юбке и белой, в бледно-голубую клетку, рубашке.

– Извините за опоздание… – чуть смущенно сказала она мне, поздоровавшись со всеми.

– Да нет, скорее даже, в самый раз! – улыбнулся я, подвигая своей помощнице скамейку.

Обедали в этот раз как-то вяло – так и не успели еще толком проснуться, даже копченая осетрина не вызвала особого энтузиазма и лишь крепкий черный чай немного оживил людей.

– Плот-то, наверное, надо будет на берег вытащить, Николай Александрович? – спросил меня Огнев, наливая себе вторую кружку ароматного напитка и добавляя в него сгущенного молока. – Не может же он целый год на воде болтаться!

– Обязательно, Иван Ильич! – ответил я, открывая себе и Наташе еще одну банку со сгущенным молоком – девчонка тоже была хорошей сладкоежкой. – Но сначала осмотримся немного…

– Николай Александрович! – обратился ко мне доктор, справившись, наконец, с увесистым куском копченой осетрины.

– Разрешите мне «надувнушку» взять – посмотреть, что тут водится?

– Давай, Олег Сергеевич! – согласился я, наливая чай себе и помощнице. – Вот только возьми на первый раз с собой Сергея или Петра… А если будешь с лодки впредь рыбачить, то надо будет на ней навес соорудить – сам знаешь, от кого… Как сделать – я покажу.

Помолчали несколько минут, допивая чай – кто-то даже запоздало потянулся за лепешкой или осетриной – организм, видимо, окончательно проснулся и потребовал обычную порцию еды. Я никого не торопил и сам на этот раз особенно не спешил вставать из-за стола, как обычно делал это – первый этап нашего путешествия был благополучно завершен, и теперь следовало тщательно обдумать дальнейшие действия.

– Наталья Андреевна-то с нами, конечно, пойдет? – с обычной хитроватой улыбкой поинтересовался Огнев.

– Конечно! – сразу ответила девушка, поднимаясь со скамейки (я лишь головой покачал). – Уже иду собираться!

– Да я, собственно, вот зачем спросил… – проговорил мой заместитель, привстал, потянулся куда-то к полке над своей лежанкой и поставил перед Наташей новенькие светло-коричневой кожи сапоги. – Примерьте-ка, Наталья Андреевна!

Наташа вновь опустилась на скамейку и осторожно натянула эти внешне кажущиеся довольно легкими изделия моих подчиненных. Потом поднялась, прошлась несколько шагов туда-обратно и даже пару раз чуть притопнула по плахам платформы.

– Хорошо, Иван Ильич! – наконец сказала она. – Очень удобно и веса почти не чувствуется! Большое спасибо!

– А ты тоже не без рук, Иван Ильич! – засмеялся я, внимательно разглядывая на вид почти фабричного изготовления обувь – даже швы все были – один к одному.

– Так вы же, Николай Александрович, нам все объяснили! – довольно улыбнулся Огнев. – Оставалось лишь не отступать от инструкций…

Минут через десять мы с Наташей сошли на берег, где нас уже дожидался мой заместитель с Василием, а следом по трапу, понятное дело, сбежал Адмирал, высунув большой красный язык – ему, как и другим двум псам, здесь почти всегда было жарко. Внимательно оглядываясь по сторонам, мы неторопливо прошли к участку возделанной земли, нашли дорожку среди аккуратных грядок и направились к тростниковой хижине.

– А огурчики и помидорчики-то как хороши! – заметил Огнев, даже останавливаясь, чтобы разглядеть результаты трудов умелого огородника. – Да и лучок знатный! Надо бы хозяину что-то предложить на обмен!

– Только собственный труд, Иван Ильич! – отозвался я, осторожно пробираясь среди грядок с корнеплодами. – Встреч с туземцами мы не планировали, и товаров на этот случай не имеем…

На поляне перед хижиной мы увидели небольшой навес, перекрытый пальмовыми листьями, под которым размещалась аккуратно сложенная из дикого камня печь с выведенной наружу невысокой трубой. Верхняя часть печки, предназначенная для установки посуды, была перекрыта почти ровной сверху (и грубо вырубленной по краям) плитой из железной руды, на которой стояли сейчас видавшие виды стальной котелок с крышкой и пустая открытая сковорода. Рядом с печкой размещались примитивный стол и скамья, выглядевшие так, будто были сделаны лишь одним топором… Тут же были свалены в кучу «дрова» – деревянные обломки всевозможных размеров, представляющие собой, похоже, по большей части плавник, собранный на морском побережье. Я наклонился, заглянул в топку печи, а потом немного поворошил в ней попавшейся под руку палкой и обнаружил, что некоторые угли еще тлели. Огнев, в свою очередь, приподнял крышку котелка, и мы увидели лежащие в наваристом бульоне, обильно сдобренным огородной зеленью, крупные куски рыбы.