Здесь была музыка — и тишина. Здесь был вальс — и прикосновение мужчины, встречавшегося с Вайолет каждый день и по-прежнему остававшегося недостижимым. Непонятным. Он касался ее во второй раз — она все никак не могла забыть, как он притронулся к ее руке тогда, в темноте. И это было более реально, чем нынешний танец…

Вайолет закрыла глаза.

Ей не нужно было видеть партнера, когда она танцевала. Не нужно видеть, где она находится. Танец сам по себе был вселенной, радостной и разноцветной, где бабочки перепархивали с цветка на цветок, уходило лето, буйствовала осень и наступала зима, где сыпался снег, где в руках грелась чашка с кофе и где можно было надеяться, что кто-то подойдет сзади и обнимет. Каждый раз, когда Вайолет танцевала, она видела эти картинки. Она мечтала и верила, что так однажды будет с ней.

Она кружилась, юбки летели, и удивительное, подаренное Рольфом платье казалось сделанным из облаков. И, когда музыка закончилась, Вайолет не сразу это поняла. Рольф остановился, а она еще пару мгновений стояла, закрыв глаза. Потом все-таки открыла и посмотрела в его лицо-маску.

— О, — тихо сказала Вайолет, — это было чудесно.

— А я думал, что разучился танцевать. Не танцевал несколько лет, — ответил он еще тише.

Он так и не выпустил ее из объятий, а она не спешила отстраниться. Двое замерли в танцевальной позиции: его правая рука на ее талии, левые руки вместе. Вайолет касалась плеча Рольфа и чувствовала шершавость его пиджака, левая ладонь ощущала тепло пальцев сквозь перчатку.

— Я думала, вы Снежный Король или призрак, — сказала она, пытаясь отыскать ответы в невозмутимой маске, но знала, что это невозможно, и видела свое отражение в непроницаемых стеклах. — А вы настоящий.

— Я настоящий, — сказал Рольф Старлинг. — Еще танец?..

Вайолет не знала, сколько они танцевали. Время кружилось, словно ворох осенних листьев, подхваченных шаловливым ветром. Минуты падали и исчезали в никуда, и Вайолет их не замечала. Она только чувствовала, как Рольф прикасается к ней, как уверенно ведет ее, и это было самым главным в тот миг. Но, в конце концов, дыхание сбилось, и Вайолет остановилась.

— Я совсем утомил вас. — Рольф подвел ее к столику.

— Это приятное утомление, — ответила она, усаживаясь. — Мне давно не доводилось танцевать с таким прекрасным партнером.

— А что же молодые люди, они не умеют танцевать?

— Не все. И вальс не в почете. На дискотеках он не ценится.

— Вы ходите на дискотеки?

— Иногда.

— Ну конечно, я мог бы и не спрашивать. Конечно, ходите. Вы еще очень молоды, Вайолет.

Она почему-то обиделась.

— Я совершеннолетняя!

— Я знаю. — Угадать бы еще, улыбается он под своей маской или нет! — Ведь я делал вам ожерелье на праздник. И кстати, если уж мы заговорили об этом… Теперь, когда мы с вами потанцевали, побеседовали и немного узнали друг друга, я хочу спросить: так зачем вы все-таки приехали сюда?

У Вайолет пересохло во рту. Вот оно.

— Я хочу, чтобы вы сделали для меня ожерелье моей мечты.

— Вот как? И о чем вы мечтаете?

— Может быть, вам покажется это глупым… — Она помолчала. — Но однажды я увидела его во сне. Очень давно, еще в детстве. Мне приснилось, что у меня есть волшебное ожерелье из хрустальных цветов, которое дарит счастье. И с тех пор я мечтаю заполучить его. Но нигде его не видела, не могла купить, а заказать боялась — вдруг ювелир сделает не то. Когда же я увидела то ожерелье, что отец подарил мне на совершеннолетие, то подумала, что вы сможете.

— То есть, — медленно проговорил Рольф, — вы предлагаете мне создать украшение, которое вам приснилось в детстве и должно полностью соответствовать вашим ожиданиям?

— Да. Понимаю, задача не из легких.

— Это мягко сказано. Вы помните, как должны выглядеть хрустальные цветы? Или предполагается, что я буду импровизировать? Вы можете их нарисовать?

Вайолет покачала головой.

— Нет. Я помню очень смутно, образ расплывается… И боюсь, что как только изображу, придам им форму, они окажутся совершенно не такими. К тому же я рисую плохо.

— Передо мной еще никто не ставил подобной задачи, — задумчиво произнес Рольф. Он снова откинулся на спинку стула и взял бокал. — Сделать ожерелье из детского сна!

— Вы не возьметесь? — Вайолет чувствовала себя глубоко разочарованной.

— Почему же, возьмусь. Это вызов. Если мне удастся, то буду считать это венцом своей карьеры. А если не удастся, им же. Давно подумывал окончательно завязать с ювелирным делом. Чем не повод?

— Но вы не должны… — запротестовала Вайолет.

— Не должен? Ошибаетесь. Что за игра, когда нет ставок? В нее играть неинтересно, если не предполагается награда или если не знаешь, что будет в случае проигрыша. Вы не сможете мне соврать, Вайолет, — он усмехнулся, словно прочитав ее мысли, — и сказать, что оно вам понравилось, в то время как результат будет обратным. Честно скажу, с враньем у вас не очень.

— Откуда вы знаете? Я ведь вам не врала! — запальчиво возразила она и тут же прикусила язык.

— Именно поэтому. Ну, не хмурьтесь. Позвольте мне тоже сделать ставку. Вы ведь сами не знаете, получится у меня или нет.

— Уверена, что получится!

— А если нет? Если, открыв коробку с ожерельем, вы испытаете разочарование? Вы даже не помните толком, как выглядело то украшение, но ваше воображение за много лет нарисовало образ чего-то чудесного… приносящего счастье. Нелегко заполучить такую вещь в реальности. Иногда, сбываясь, мечта оказывается менее прекрасной, чем представление о ней. Готовы вы к этому? Не пожалеете, что решились? Ведь после того, как я преподнесу вам эту вещь, мечты больше не будет.

Разумеется, Вайолет думала об этом. И не раз. Особенно здесь, когда уже сделала выбор. Сейчас Рольф предоставляет ей возможность отказаться, оставить мечту мечтой. Может быть, он прав? Может быть, некоторым вещам не нужно воплощение?

В том сне Вайолет казалось, что ожерелье ей подарила мама. Она тоже была расплывчатым образом — неким силуэтом, похожим на ангела. Но вот уже больше десяти лет Вайолет верила в этот сон. Он помогал ей в трудные минуты. Она хочет получить это ожерелье, иначе зачем помнит о нем столько лет? Пора.

Вайолет кивнула.

— Да, я решила твердо.

— Хорошо. В таком случае давайте еще раз обговорим условия. На работу мне понадобится около двух недель. Все это время вы проведете в «Инее». Можете днем выезжать в город, но вечерами мы встречаемся с вами и продолжаем знакомство. Мне нужно окончательно понять, чего вы желаете. Вытащить это у вас из памяти.

— Но я не помню…

— Это неважно. Я больше не задам ни одного вопроса об ожерелье.

— Но тогда как же?..

— Я расскажу вам потом. Потом, когда его отдам. Может быть, немного раньше. — Рольф чуть наклонился вперед. Уже совсем стемнело, и на темных стеклах, закрывающих его глаза, дрожали отблески фонарей за розовыми кустами. — Вы смелая девушка, Вайолет. Очень смелая. Не каждый решится воплотить такую мечту.

— Я хочу это сделать.

— Прекрасно. В таком случае не хотите ли потанцевать еще?

В тот вечер Вайолет возвратилась в свою комнату уже после полуночи — танцы и разговоры затянулись. Рольф продолжал быть чрезвычайно обходительным, но в его тоне появился какой-то новый интерес. Вайолет не могла понять, какой именно. Она вообще его не понимала.

Странный человек, очень странный. Так Вайолет думала, снимая платье и вешая его на плечики. Новые туфли оказались удивительно удобными и не натерли ноги — само по себе чудо, если разобраться. Ожерелье с фиалками вернулось в бархатную коробку.

Вайолет долго лежала в ванне и едва не заснула там. Впечатлений было слишком много, чтобы осознать их все разом. Она вылезла из ванны, переоделась в шелковую пижаму, побрела к кровати и залезла под одеяло.

И тут она поняла, что за чувство не оставляло ее весь вечер. Рольф встретился с нею не в темном помещении, позволил увидеть себя, хоть так. И это выглядело, как будто он снял с себя самую первую маску. За ней оказалась вторая, с глазами из стекла. А когда он снимет ее — что тогда будет?..