— А можно мне пройтись с вами? — попросила Вайолет. — Ночь такая теплая и красивая… И сна ни в одном глазу.

— Если уж вы догнали меня, идемте. — Он взял ее за руку. — Держитесь крепче, иначе потеряетесь и ночные духи заставят вас заплутать навсегда.

— А здесь есть ночные духи? — Тепло его руки показалось Вайолет самым прекрасным ощущением на свете.

— Если верить Вагошу, то духи есть везде — в лесу, в клумбах, в супе. Рядом с нами живет сонм невидимых существ. Такой ночью в это легко поверить.

Они медленно шли по тропе, Кено следовал за ними. Деревья расступились, открыв небольшую поляну. Лунный свет лишь скользил по верхушкам елей, а внизу царила чернота. Рольф вывел Вайолет на середину поляны и заставил сесть. Пошарив ладонью, она поняла, что скамейкой служит ствол упавшего дерева. Старлинг устроился рядом, Кено лег у ног Вайолет.

Теперь, когда рядом был Рольф, лес перестал быть загадочным и опасным. Сидевший около Вайолет человек был куда загадочнее.

— Вы так и бродите всю ночь? — тихо спросила Вайолет.

— Иногда до рассвета.

— И вам не страшно?

— Нет, — сказал он спокойно. — Чего здесь бояться? Кого?

— Гризли. Джеймс говорил, что здесь водятся гризли.

— На территории «Инея»? Нет.

— А Вагош утверждал, что вы и за ворота выходите.

— Ну и что?

— Вас раздражает мое любопытство? — откровенно спросила Вайолет.

Рольф тихо засмеялся.

— Вовсе нет. Вы так очаровательно наивны в нем. И открыты. Это одно из самых ценных ваших качеств, пожалуй. Вы сами удивительны. Как вы смогли остаться такой при той жизни, которую ведете?

— Какой — такой? — нахмурилась Вайолет. — Что вы имеете в виду? Да и жизнь у меня самая обычная…

— Не скажите, — возразил Рольф. — Многие ваши сверстники, у которых есть средства к существованию, к двадцати одному году умудряются превратиться в прожженных жизнью и все повидавших людей. А вы по-прежнему словно открываете мир заново каждый день. Я наблюдал за вами. Вы не утратили способности удивляться.

— Полагаете, меня не должно интересовать ничего, кроме вечеринок и ночных клубов? — Вайолет почти обиделась.

— Нет, я никогда так не думал. Как только увидел вашу фотографию, понял, что вы особенная.

Вайолет не знала, как воспринимать подобную фразу — как комплимент или что?

— Не думала, что это можно понять по фотографии. Я не считаю себя особенной.

— И в этом ваша особенность тоже. Знаете, а даже хорошо, что вы пошли сегодня ночью за мной в лес. Мы можем поговорить.

— А эти две недели мы с вами чем занимались? — съехидничала она.

— Не знаю, как вы, а я работал.

Вайолет стало немного обидно. Значит, для него это всего лишь работа? Она-то надеялась хотя бы на дружбу…

— Ваше ожерелье будет готово послезавтра, — продолжил Рольф, — я почти доделал его, а значит, уже можно объяснить. Помните, я обещал вам? Ну вот. Видите ли, Вайолет, у меня свои способы работы. Для того чтобы выполнить заказ высокого уровня, когда клиенту требуется нечто особенное и до некоторой степени волшебное, я должен быть знаком с этим человеком, а еще лучше — неплохо его знать. Раньше, до своего переезда в «Иней», я иногда выполнял подобные заказы для друзей. Мы подолгу беседовали, я расспрашивал человека и на основе созданного психологического образа делал украшение. Потом я отказался от подобных вещей. Вы первая за несколько лет, кому я пошел навстречу. Остальные клиенты, даже если приезжали в «Иней», не виделись со мной и вели переговоры с Джеймсом. Да я и не делал для них ничего сложного.

— Почему же мне… оказана подобная честь?

— Не знаю. Вы мне понравились, возможно. Понравилось, как ваш отец говорил о вас. И я решил рискнуть, проверить, есть ли еще порох в пороховницах. — Рольф усмехнулся. — Оказалось, есть. Надеюсь, вы останетесь довольны.

— Значит, все наши разговоры были для вас работой?

— Конечно. Потому я и не говорил вам ничего особенного о себе. Я вас должен знать, а вы меня — нет. Это сродни сеансам у психоаналитика. Вы приходите, ложитесь на кушетку, рассказываете о своих проблемах. Он задает вам наводящие вопросы, помогает раскрыться, а затем способствует восстановлению душевного спокойствия. Так и я. Только результат не душевное спокойствие, а украшение. Личность же психоаналитика остается за кадром. Его как будто не существует. Клиент не должен ничего знать о нем, ведь он пришел сюда, чтобы узнать о себе, а не о ком-то еще.

Вот уж точно, результат не душевное спокойствие, подумала Вайолет. Ей сделалось до слез обидно. Она-то думала, что все беседы с Рольфом происходят оттого, что она ему нравится как человек, что ему приятно с ней говорить. А он всего лишь работал. Он составлял ее психологический портрет, чтобы выполнить заказ.

Что ж, все логично. За этим она и приехала, разве нет?..

— Всего лишь работа… — пробормотала Вайолет и крепко стиснула пальцы. Откуда эта обида и горькое разочарование? Почему?

— Да. Но… — Рольф умолк.

— Что? — Вайолет ухватилась за эту соломинку.

— Но я, похоже, немного не рассчитал своих сил. Я не думал, что у меня возникнут сложности с молодой женщиной, которую, конечно, можно узнать хоть сколько-нибудь за две с половиной недели. Только я в замешательстве. Чем больше я вас узнаю, тем больше в вас загадки. Это странно. И я впервые сталкиваюсь с подобным. Признаюсь, что обескуражен.

— Какая загадка? — горько улыбнулась Вайолет. — О чем вы?

— Если бы я знал какая, она не была бы загадкой. Как будто она изначально в вас была или появилась сразу, как только вы возникли здесь, и становится все больше и сильнее. Вы не видите меня, но я-то вас вижу. Вы как будто меняетесь, и я, вроде бы распознав вас полностью, снова перестаю понимать. Разве вы не заметили сами?

Нет, она не заметила. Все эти дни Вайолет была сосредоточена на Рольфе, и эта сосредоточенность мешала ей думать о себе самой. Да о каких тайнах может идти речь? Она не гений, не безумно сложная личность. Она очень простой человек.

Поэтому Вайолет только пожала плечами. Рольф почувствовал это.

— Вы не обиделись на меня? — уточнил он. — Я сам слабо понимаю, о чем говорю. Но так есть, врать я вам не стану. — Он взял ее за плечи и развернул к себе.

Вайолет затаила дыхание.

— Не могу понять, какая же вы все-таки, — очень тихо произнес он. — Вы такая разная и вместе с тем гармоничная. В вас есть все, о чем только может мечтать мужчина. Вы красивы, умны и отзывчивы. Вы умеете удивлять и удивляться. Я так долго говорил с вами, и вы все-таки остались недостижимой. Мне не хватает еще чего-то в вас. Может быть… — его голос упал до шепота, — это поможет?.. — И он прикоснулся губами к ее губам.

Вайолет не ждала поцелуя. Она ожидала чего угодно — продолжения доверительной беседы, еще каких-нибудь откровений, которые больно царапнут по самолюбию, но не этого теплого прикосновения губ.

Рольф целовал ее так нежно, как будто боялся, что она исчезнет, растворится. Как будто он долго ждал этого мига и наконец решился. И Вайолет ответила на поцелуй и на объятия, сделавшие ночь не такой темной, прогнавшие сомнения и страхи прочь. Она внезапно поняла, что в последние дни ждала именно этого, какого-нибудь крошечного знака с его стороны, вот такого прикосновения, поцелуя. И это сбылось, это реальность, не сон, не колдовство!

Впрочем, колдовством это тоже было.

Вайолет не знала, сколько времени они целовались. Однако, в конце концов, Рольф отстранился.

— Я думал об этом давно, — пробормотал он.

— А я недавно, — шепнула в ответ Вайолет.

— И это… только добавляет загадки.

Нехорошее подозрение закралось ей в голову. Погодите-ка… о чем он говорит?

Вайолет скрестила руки на груди.

— Рольф, я не совсем вас понимаю. Этот порыв что, тоже работа?

Он молчал. Пауза затягивалась.

— Это работа. — Вайолет стало холодно и противно. — Вы поцеловали меня, чтобы лучше узнать.

— Я поцеловал вас, потому что не мог не поцеловать, — сухо сказал Рольф. — Разве так важно почему?