Я чем-то обидела тебя? — спросила она.

Нет.

Мэтти завтра играет в футбол, — сказала женщина.

Отлично.

Ты будешь присутствовать на матче?

Нет. У меня работа.

Возникла неловкая пауза.

Знаешь, ты мог бы хоть изредка просить, чтобы твое начальство считалось с нашим существованием. Ты почти не проводишь время со своей семьей.

Джек промолчал.

Мэтти скучает по тебе.

Послушай, Кэтрин! Мне и так тошно. Не надо об этом сейчас.

Краем глаза следя за резвящейся на берегу дочерью, женщина внимательно разглядывала хмурое лицо мужа. Могучая сила влекла ее к этому мужчине. Подавленность Джека тяготила Кэтрин. Может, он нездоров? Вероятно, он всего лишь устал от напряженного графика полетов. Кэтрин знала печальную статистику: большинство пилотов умирают, не доживая до пенсионного возраста, умирают, прежде чем им исполнится шестьдесят. Причиной тому служат постоянный стресс, переутомление от плотного графика полетов и большие физические нагрузки.

Кэтрин прижалась к Джеку, обхватив ладонями его напряженную мускулистую руку.

Муж даже не посмотрел в ее сторону.

Джек, скажи мне, что случилось?

Не приставай, — грубо отрезал он.

Как ужаленная, Кэтрин отпрянула от него.

Извини, — схватив ее за руку, сказал Джек. — Я не знаю, что со мной. Наверно, во всем виновата погода.

Теперь его голос звучал почти умоляюще.

И что же такое с погодой? В чем она виновата? — не желая мириться с его грубостью, холодно спросила Кэтрин.

Пасмурно. Туман. Я ненавижу такую погоду.

Я тоже не в восторге от нее, — уже спокойнее сказала женщина.

Кэтрин, ты не понимаешь.

Вытащив руки из карманов, Джек поднял воротник куртки. Казалось, он все сильнее и сильнее съеживается на холодном ветру.

Сегодня день рождения моей мамы, — тихо сказал он. — Вернее, должен был быть.

Извини, дорогой, — вновь прижимаясь к мужу, произнесла Кэтрин. — Я не знала. Почему ты мне не сказал?

Тебе повезло, что у тебя есть Джулия. Она заменила тебе родителей.

Возможно, ей показалось, но Кэтрин могла бы поклясться, что в словах Джека звучала зависть.

Да, мне повезло, что у меня есть Джулия, — согласилась она.

Взглянув на мужа, Кэтрин увидела, что от холода у него посинело лицо. В глазах Джека блестели слезы.

Тебе было очень больно, когда умерла твоя мама? — спросила Кэтрин.

Я не хочу об этом говорить.

Я знаю, — как можно мягче сказала она, — но иногда бывает просто необходимо излить душу.

Сомневаюсь, что это поможет.

Она долго болела?

Замявшись, Джек неохотно ответил:

Нет, не долго.

Отчего она умерла?

Я тебе уже об этом говорил. Рак.

Рак груди? — не унималась Кэтрин.

Да. Тогда еще не знали, как его лечить…

Тяжело остаться без матери в девять лет, — обнимая мужа за руку, сказала Кэтрин.

«Всего на четыре года старше Мэтти», — подумала она.

От этой мысли ей стало не по себе.

Ты когда-то говорил, что она была ирландкой.

Да. Она родилась в Ирландии. У мамы на всю жизнь сохранился акцент. Знаешь, такой мелодичный ирландский акцент?

Но ведь у тебя был отец?

Джек саркастически хмыкнул.

«Отец» — не совсем подходящее наименование для этого ублюдка.

Бранное слово резануло слух Кэтрин. Расстегнув змейку куртки, она просунула руку мужу за пазуху.

Джек…

Он притянул ее к себе. Кэтрин положила голову ему на плечо. Запахло старой кожей и морской солью.

Я не знаю, что со мной происходит, — сказал Джек. — В пасмурные дни я иногда испытываю беспричинный страх, мне кажется, что я потерялся в океане жизни.

Не бойся. У тебя есть я.

Да… есть…

И Мэтти.

Конечно, и Мэтти.

Мы всегда будем с тобой.

Где Мэтти? — отстраняя жену, спросил Джек.

Кэтрин в замешательстве уставилась на пустой пляж.

Муж первым заметил дочь — маленькое красное пятнышко на сером фоне океана. Кэтрин парализовал страх, но Джек в несколько прыжков преодолел расстояние до кромки прилива и стремглав бросился в воду. Волна накрыла его с головой. У Кэтрин сжалось сердце. Через несколько мгновений, показавшихся ей вечностью, он вынырнул на поверхность, сжимая дочь в руках. Голова девочки свисала вниз. В мозгу Кэтрин промелькнула неуместная ассоциация с маленьким, вытащенным из лужи щенком.

Мэтти заплакала. Опустившись на песок, Джек снял с себя кожаную куртку и завернул в нее дрожащую дочь. Преодолев нервный столбняк, Кэтрин добежала до них. Склонившись над дочерью, муж вытирал ее мокрое лицо рукавом своей рубашки. У девочки был растерянный вид.

Волна сбила Мэтти с ног, — задыхаясь, сказал Джек, — а отлив чуть было не затащил ее в море.

Кэтрин взяла дочь на руки, прижала к себе.

Пошли, — вскакивая на ноги, сказал Джек. — Через минуту ее начнет бить озноб.

Они быстро зашагали по направлению к дому. Мэтти кашляла и хрипела, сплевывая морскую воду. Мать мурлыкала ей на ухо ласковые слова. Лицо дочери покраснело от холода.

Джек не выпускал руку Мэтти из своей, словно прирос к ней. Его одежда промокла, а рубашка вылезла из брюк. Его бил частый озноб.

Мысль о том, что могло бы случиться, не будь Джек столь внимательным и решительным, была просто чудовищной. У Кэтрин ослабели ноги, и она остановилась. Муж заключил ее и дочь в объятия и расцеловал.

Иногда Кэтрин казалось, что за минувшие одиннадцать дней она прожила три или четыре года. В другое время ей чудилось, что не прошло и часа, как Роберт Харт появился на крыльце их дома и произнес два слова, кардинально изменившие всю ее жизнь: «Миссис Лайонз?» Кэтрин не могла припомнить, чтобы ощущение времени так подводило ее прежде. Единственным исключением, пожалуй, были первые дни ее знакомства с Джеком Лайонзом: несясь по жизни на крыльях любви, Кэтрин измеряла время не часами, а минутами.

Сейчас она лежала на кушетке в комнате для гостей. Руки были безвольно вытянуты вдоль тела. Голова покоилась на подушке. Глаза бездумно уставились в окно на плещущееся вдали море. Утром светило солнце, но затем небо стало постепенно заволакивать белыми, как молоко, тучами. Вынув из волос заколку в виде бабочки, Кэтрин швырнула ее на пол, и она, покатившись по лакированным деревянным доскам паркета, ударилась о плинтус и остановилась.

Сегодня, проснувшись рано утром в доме бабушки Джулии, Кэтрин намеревалась съездить домой и начать генеральную уборку — первый шаг на пути к нормальной жизни. Задумка была неплохой, да только Кэтрин не рассчитала своих сил. В кухне она натолкнулась на кипу газет с фотографиями Джека на первой странице. Одна из газет упала на кафельный пол и теперь стояла торчком, чем-то похожая на крошечную туристическую палатку. На столе лежал бумажный пакет с успевшими окаменеть за время рождественских праздников рогаликами. Радом валялось с полдюжины пустых жестяных банок из-под диетической кока-колы. К счастью, кто-то догадался вынести целлофановый пакет с мусором, избавив дом от запаха гниения и разложения.

Поднявшись по ступенькам лестницы на второй этаж, Кэтрин первым делом заглянула в кабинет Джека. Ящики стола были выдвинуты, на полу лежали выпавшие листы бумаги. Компьютер исчез. Кэтрин догадалась, что этот погром — следствие посещения ее дома агентами ФБР, которые ухитрились получить ордер на обыск в канун Рождества. Сама она последний раз была здесь за два дня до праздника, когда организовывала поминальную службу по Джеку. Роберт, насколько она знала, поехал на Рождество в Вашингтон.

Прикрыв дверь кабинета, Кэтрин устало побрела по коридору, зашла в комнату для гостей и улеглась на кушетке.

Как глупо было возвращаться сюда! Слишком рано! Конечно, нельзя всю жизнь прожить в доме бабушки, но надо было еще немного подождать. Загружать Джулию работой было бы жестоко. В последнее время она сильно сдала. Поминальная служба и бесконечная забота о внучке и правнучке вкупе с обостренным чувством долга едва не загнали пожилую женщину в гроб. К тому же Джулия твердо намеревалась выполнить все срочные заказы, полученные ее антикварным магазинчиком. В глубине души Кэтрин боялась, что бесконечный бег в колесе уложит бабушку в постель, но разубеждать ее не стала. Напротив, они с Мэтти включились в процесс, упаковывая антиквариат в коробки и заворачивая его в оберточную бумагу. Несколько ночей они провели, отмечая галочками адреса клиентов, чьи заказы выполнены. В определенном смысле эта работа была лечением, полезной трудотерапией, избавившей их от бессонницы. Уставая до чертиков, они моментально засыпали, лишь только голова касалась подушки.