— Ты уже успел сбегать к Максу? Опять пили? — с горечью спросила она, увидев в руках Сэма бутылку, которую спрятала вчера в шкафчик. Разглядев, что бутылка гораздо полнее, чем была вечером, девушка возмутилась:

— Пытаешься меня обмануть?! Чем ты ее долил? Каким-нибудь дрянным виски?

— Потише, — прошептал старик. — Ты же не хочешь, чтобы наши клиенты услышали такое, а?

— Какие клиенты?

Алекс обвела взглядом паб. Никого не было, кроме старика Джима, молчаливо сидевшего на своем обычном месте в дальнем углу. Похоронив недавно жену, он остался абсолютно один, и теперь целые дни проводил за этим столиком, иногда даже не делая заказа. К нему привыкли как к дополнению интерьера и не обращали никакого внимания на его присутствие. В пабе стояла такая тишина, что Алекс расслышала шум въезжающего в городок автомобиля.

— Похоже, джип, — проронила она. — Хорошо, если это туристы. Может, остановятся что-нибудь выпить. Да и сандвичи сегодня удались.

Ужасный день! Никаких посетителей. Скорее бы лето. Летом туристы всегда заглядывали к ним за пивом или за холодным лимонадом.

Настроение улучшилось, когда Алекс поняла, что машина не проскочила мимо: захрустел гравий на дорожке, ведущей к парковочной площадке у входа в паб. Кто-то заглушил мотор. Хлопнула дверца машины, и через минуту раздались шаги на деревянной террасе, тянувшейся по всему фасаду отеля…

Высокая фигура окончательно материализовалась во вращающихся входных дверях. Косые лучи зимнего солнца высветили силуэт широкоплечего мужчины. На мгновение замешкавшись в вертушке, он толкнул ее вперед и вошел в паб.

Алекс замерла за стойкой, с восхищением глядя на вошедшего. Боже! Какой мужчина! Такого она никогда не видела ни в Коулфилде, ни даже в Майнтоне.

Он выглядел, как будто только что сошел с рекламного щита модного магазина или со страниц итальянского журнала мод. Элегантный, утонченный, приветливо улыбающийся. Превосходно сложенный. Этакая ожившая древнегреческая или римская скульптура. Красавец с волевым подбородком. Нос прямой, с четко вырезанными трепетными ноздрями. Густые каштановые волосы, подстриженные в классическом стиле и зачесанные назад, открывают высокий лоб.

Но притягательнее всего были глаза. Серые с легкой голубизной, глубокие и выразительные, они так и лучились под густыми резко изломленными бровями.

Сердце Алекс учащенно забилось. Убийственно хорош, подумала она. Но быть таким сексуальным поистине грешно. Интересно бы узнать, каким ветром его занесло к нам?

На мгновение Гордон засомневался, не сделал ли он тактическую ошибку, надев новый костюм «от кутюр». Все смотрели на него, по меньшей мере, как на инопланетянина. И чучело в углу, и плешивый старик за стойкой, и девушка, стоящая рядом с ним.

Мисс Александра Суинберн, предположил Гордон.

В полумраке паба он старался получше рассмотреть девушку. Боже, что у нее на голове? Это волосы? Да если бы такое сотворили с женщиной в сиднейском салоне, она немедленно повесилась бы. Смотреть страшно!

Будем надеяться, что это поправимо, успокаивал себя Гордон, продолжая пристально разглядывать девушку.

Взгляд сфокусировался на ее лице, абсолютно «натуральном», без малейших следов косметики. Ну, не так уж и плохо, заключил он. Глаза большие, да и скулы — высокие. Губки пухлые, даже без помады аппетитные. А вот брови могли бы быть и потоньше. И кожа суховата. Похоже, за день ничего не поправишь даже в лучшем салоне красоты. Но фигурка — ничего. И бюст превосходный. Однако она гораздо выше и тоньше, чем Мэгги. Вряд ли сможет воспользоваться ее гардеробом. А жаль, Майкл говорил, что там есть наряды для любого случая. И вещи великолепные.

Свитер и застиранные джинсы барменши абсолютно не увязывались с мысленно созданным Гордоном образом новой хозяйки «Роковой женщины».

Гордон приветливо улыбнулся. Однако девушка, продолжая сосредоточенно смотреть на него, не ответила на ослепительную улыбку.

Неприятный холодок сомнения вновь закрался в его душу. Уж не пустое ли дело задумали они с Майклом? Гордон погасил улыбку. Похоже, незачем и стараться, если, проверенное на многих женщинах, его очарование здесь не достигает цели. Вероятно, он не во вкусе этой мисс. Ей, должно быть, нравятся грубые, неотесанные парни, которые всегда под рукой и готовы выполнить любой ее каприз. Но может, во всем виноват все-таки костюм «от кутюр»?

Ну, что ж, посмотрим, как поведет себя девчонка дальше.

Надев на лицо непроницаемую маску, Гордон опустил свой роскошный кожаный портфель на пол и облокотился на стойку бара прямо напротив своей добычи.

— Мисс Суинберн? — спросил он небрежно. — Мисс Александра Суинберн?

Девушка не произнесла ни слова и продолжала настороженно смотреть на него.

— Что вы хотите? — задал вопрос плешивый, подозрительно взглянув на Гордона. Вблизи он выглядел еще старше, но как-то внушительнее, чем показался на первый взгляд.

— Меня зовут Гордон Кросби. Я представляю здесь сиднейскую компанию «Роковая женщина». Смею надеяться, что вы о ней слышали. Она занимается торговлей… э-э-э… оригинальным женским бельем.

Лучше не говорить «сексуальным», решил Гордон в последний момент.

Девушка наконец-то открыла рот.

— Вы продаете лифчики и трусики? — спросила она, давясь смехом.

Еще года три назад Гордон покраснел бы. Но ему доводилось бывать в переделках куда круче этой. Он сдержанно улыбнулся.

— Нет, я не агент по продаже женского белья. Я его только рекламирую. У меня в Сиднее рекламное агентство. «Ничего невозможного нет» — так оно называется. Но, возможно, о нем-то вы и не слышали, не так ли?

— Простите, — сказала девушка, — но я действительно не слышала ни о компании, ни о рекламном агентстве. И как случилось, что вам стало известно мое имя? Каковы причины, по которым вы обратились ко мне?

Гордон замер, ошеломленный. Услышать правильную, может быть, чуть-чуть чопорную речь из уст этой крашеной провинциалочки?! Да барменша из новозеландской глубинки говорит скорее как премьер британского правительства!

— Да-да, и мне бы хотелось это знать, — вторил ей старик.

Гордон быстро оправился от потрясения и принялся с жаром знакомить их с историей «Роковой женщины» и ее босса, закончив рассказ трагической гибелью Мэгги и тяжелым положением компании. Он старательно обходил все, что могло бы задеть сексуальную ориентацию тетушки. То, что Мэгги была лесбиянкой, девушке знать совсем не обязательно. По крайней мере, сейчас. Его сообщение, что Мэгги завещала все свое состояние ближайшей родственнице, которой волей случая оказалась Алекс, привело слушателей в замешательство.

Гордон протянул девушке свое рекомендательное письмо от юридической фирмы Майкла и копию завещания. Алекс принялась внимательно читать бумаги, время от времени кивая. Гордону доставляло истинное удовольствие наблюдать, как постепенно лицо девушки оттаивало. Закончив чтение, она передала бумаги старику и с изумлением посмотрела на Гордона.

— Я знала, что у отца где-то в Австралии живет сестра, но папа ни в какую не хотел познакомить меня с ней. И иметь с ней какие-либо совместные дела он тоже не собирался. Отец говорил, что его сестричка — безнравственная, греховодная особа.

Брови Гордона удивленно поползли вверх. Что имел в виду мистер Суинберн? То, что его сестра — лесбиянка, или то, что выбрала сомнительный, на его взгляд, бизнес — торговлю сексуальным женским бельем?

— Надо понимать, Алекс теперь наследница? — вмешался в разговор старик. — И что? Она теперь богата?

Гордон повернулся к нему.

— И да, и нет. К несчастью, Мэгги не оставила ничего, только очень хорошую одежду. Когда она погибла, у нее, кроме долгов, правда небольших, ничего не оказалось. Однако, она завещала большое количество акций своей компании.

— Здорово! Это же грандиозно! — воскликнул старик. — Ты слышишь, деточка? Ты богата!

— Я так не думаю, — задумчиво протянула девушка. — Из того, что только что сказал мистер Кросби, ясно: эти акции сейчас многого не стоят. Это так?