Чарин скользнула по нему взглядом.

— У кого вы купили землю?

— Большинство земель — у компании «Беар Крик Тимбер». Они владели ими много лет. — Машина выехала на грунтовую дорогу. — Не думаю, что у вас возникнут вопросы с правом на владение. С собственностью все в порядке, вам только нужно это задокументировать. Чтобы завершить дело, нам придется убедить нескольких частных владельцев земли продать их участки. Думаю, там будут проблемы юридического порядка.

Чарин кивнула. Она знала о ведении такого рода дел и была готова к работе, но сама атмосфера располагала к спокойствию и наслаждению. Ребенком она облазила каждый уголок этих пляжей, никогда не задумываясь, кому они принадлежат. Разве нужно платить, чтобы вырасти? Чарин улыбнулась, вспомнив своих мальчиков, она должна была привезти их сюда. Они уже достаточно взрослые, чтобы качаться на волнах, как делала она когда-то.

Майкл остановил машину около небольшого строения на утесе, который врезался прямо в океан. Чарин вышла. Свежий ветер трепал длинные волосы женщины, и, вытащив шпильки, Чарин распустила их. Обернувшись к своему спутнику, она заметила мрачный блеск в его глазах и неожиданно обнаружила, что желанна. Она снова обратила свой взгляд на море, чувствуя необычную для себя скованность. Вовсе нет у нее желания понравиться ему, хотя чертовски приятно чувствовать интерес мужчины. Чарин направилась обратно к машине, сотрясаемая внутренней дрожью.

Майкл, не сказав ни слова, последовал за ней, и вскоре они въехали в городок. Он высадил свою пассажирку около ратуши, разместившейся в приземистом здании испанского стиля.

— Заеду за вами через два часа, — глухо сказал Майкл, избегая ее глаз. — Времени вам достаточно?

— Вполне, — бодро ответила Чарин. — Увидимся.

Она наблюдала, как машина скрылась из виду. Никогда не доводилось ей встречаться с таким типом мужчин. Влечение друг к другу настолько сильно, что разряжает воздух… словно от огня, но они продолжают притворяться в невинности помыслов. Как долго это может длиться, прежде чем произойдет непоправимое?

Два часа спустя тот же вопрос повис в воздухе. Чарин ожидала, что обратная поездка в Рио-де-Оро будет более сдержанной, без слов и без взглядов. Но, к ее удивлению, Майкл привез бутерброды.

— Я подумал, возможно, вы проголодались, — просто заявил он, — и захватил кое-что с собой. У меня есть запеченный в тесте ростбиф. Подходит?

— Превосходно. — В желудке раздалось урчание, голод давал о себе знать. — Поедемте опять к океану, там можно устроить пикник.

Он нахмурился.

— Я думал, мы съедим его по дороге.

Чарин театрально вздохнула.

— Настоящий мужчина, утилитарный до мозга костей. — Она взяла бутерброд и вдохнула пряный запах. — Подумайте о пятнах горчицы на сиденьях, маринаде на ковре и майонезе.

Усмешка вышла кривоватой.

— Хорошо, вы выиграли. Сделаем привал около океана.

Это была маленькая, но победа. Они вернулись обратно на утес и обнаружили там землемеров и рабочих в касках, которые занимались расчисткой участка для грунтовых работ. Те узнали мистера Греко и поприветствовали Чар. Узнав, что нежданные гости приехали на пикник, один из мужчин принес одеяло.

— Как может такая красивая женщина сидеть в грязи, — трогательно улыбнулся он, глядя в глаза Чарин. Высокий светловолосый парень, одетый в тесные джинсы и футболку, которые не могли скрыть стальные мышцы, производил приятное впечатление.

— Джад Картс, Чарин Вулф, — неохотно представил их друг другу Майкл, затем добавил: — Джад — прораб данного объекта.

— Рада видеть вас, Джад, — дружелюбно ответила Чар, замечая легкий огонек флирта в глазах парня.

— А уж для меня какое удовольствие! — заметил он. — Здесь нас нечасто жалуют красивые женщины. Надеюсь, вы будете заглядывать к нам.

— Вы можете на это рассчитывать, — рассмеялась Чар. Флирт обостряет чувства, заставляя жизнь играть новыми красками.

Джад отошел к другому рабочему, и Чар повернулась к Майклу. Какие же молнии метали его глаза! Она быстро опустилась на одеяло, подогнув под себя ноги, и натянула юбку на колени. Затем сосредоточила все свое внимание на бутерброде, продолжая размышлять над поведением начальника.

Типично мужское поведение. Майкл не собирается заводить роман с нею, но ревность восторжествовала, когда на горизонте появился другой мужчина. Чарин украдкой подняла глаза. Он все еще продолжал хмуриться.

— Как бутерброд? — спросила Чарин, слизывая майонез с указательного пальца.

— Вкусно, — коротко ответил Майкл.

И снова воцарилось молчание. Только шум прибоя, несущего волны на песчаный пляж, крики чаек и свет далекой трассы — вот и все собеседники. Чарин захотелось общения.

— Мы могли бы поговорить, — предложила она, промокнув рот салфеткой. — Поближе узнать друг друга.

Еще один хмурый взгляд.

— Зачем нам нужно узнавать друг друга?

Чар сдержала улыбку и помахала рукой в воздухе.

— В этом нет нужды. Ненавязчивая беседа. Я просто подумала, возможно, будет забавно.

Его глаза потемнели.

— Веселиться не полагается, мы на работе.

В этот раз она не удержалась от смеха, затем скорчила милую гримаску.

— О, да здесь целая философия: нельзя смеяться в рабочее время?

Черты его лица смягчились. Майкл одарил ее долгим взглядом, покачал головой и отвернулся к океану.

— Хорошо, — резко сказал он. — О чем вы хотите поболтать?

Вот это да, еще одна маленькая победа, и ничего страшного, что он произнес слово «поболтать» так, как ее малыши произносят слово «укол». Конечно, приятно потешить самолюбие, но уж ему об этом ни слова, иначе путь до машины окажется слишком быстрым.

— Ладно, — поразмыслив, начала она. — Почему вы ненавидите детей?

Он уставился на свою спутницу.

— Вы полагаете, это подходящая тема для легкой беседы?

Чарин повела плечом.

— Да нет, просто мне хотелось бы узнать.

Он отвел глаза.

— Я не ненавижу детей.

Чарин заулыбалась, продолжая сосредоточенно жевать мясо.

— Однако вы производите впечатление человека, который не любит детей, — спокойно заметила она. — Я знаю мужчин, обожающих детей, они не ведут себя таким образом.

— Послушайте, — с досадой произнес Майкл, — я знаю, вы в разводе, но…

— Я не в разводе. Я никогда не была замужем.

Он насмешливо взглянул на собеседницу.

— А где же отец малышей?

Чарин сложила остатки бутерброда в бумажный пакет.

— Я говорю им, что он на небесах. Впрочем, должна признаться, относительно этого изречения у меня есть сомнения.

— О! Мне очень жаль.

— И мне. Такие разговоры им на пользу. Маленьким мальчикам нужны их папы.

Майкл кивнул, давая понять, что согласен с ней.

— Тогда вам действительно нужно устремить все силы на поиски подходящей кандидатуры. Вы так не думаете? — Майкл пожал плечами. — Вот видите, я думаю об их интересах. Я не ненавижу их.

— У-у-у, — она подозрительно сузила глаза. — Хорошо, я принимаю ваш ответ. Тогда почему вы ненавидите женщин с детьми?

На его лице заиграло подобие улыбки.

— Глупости, Чар. На самом деле…

Повисло молчание, его взгляд остановился на ее губах, и она почувствовала, как участился пульс.

— На самом деле что? — мягко спросила женщина, зная, что приближается к опасной черте, за которой невозможно сохранить власть над эмоциями.

Показалось или он вздрогнул? Потянувшись вперед, Майкл дотронулся до ее щеки. Легкое прикосновение… и целый шквал чувств. Затем он смял бумагу, в которую был завернут бутерброд, и вскочил на ноги.

— Нам, пожалуй, пора, — резко сказал он.

Чарин не двинулась, борясь в душе с желанием прижать ладонь к щеке, до которой он только что дотронулся. Она начала неспешно собирать остатки маленького пира. Чарин знала, что Майкл ждет, пока она встанет, чтобы сложить одеяло, но ей нужно время, прежде чем она очутится с ним лицом к лицу.