Дальше в письме сообщалось, что идут приготовления к похоронам.

     Клэр медленно вскрыла второй конверт, с ужасом думая о его содержании. Как и следовало ожидать, на похороны она опоздала. Чтобы лететь в Техас, пришлось бы взять часть денег, приготовленных для Парижа, но это надо было бы сделать.

     Не дочитав второе письмо, Клэр побрела к Одри. Ей было грустно, но потрясения она не испытала. Последний раз она видела деда, еще будучи в колледже, шесть лет назад. И еще раньше — в школе. А еще раньше...

     Летом, когда ее родители разводились. То лето Клэр провела вместе с дедом на ранчо «Беллингем». Ее постоянно ссорившиеся родители смотрели на это как на поездку в летний лагерь — только, может быть, не столь дорогой.

     Клэр было все равно. Там она просто отдыхала от домашних скандалов. Ей было тринадцать, и она очень любила лошадей, но к концу августа все уже наскучило.

     Работа на ранчо была нелегкой, и мечты Клэр о том, как она целыми днями будет носиться верхом по окрестностям, рассеялись как дым после первого же дня в седле.

     Лошади тоже требовали постоянного ухода. Тогда же Клэр обнаружила, что у нее аллергия на сено, траву, пыль и капризы лошадей.

     Нет, ранчо — это не для нее, но о Бо Клэр всегда вспоминала с большой теплотой. Они поздравляли друг друга с днем рождения и Рождеством и делали вид, что Клэр собирается летом снова приехать на ранчо. Но она больше не приезжала.

     А теперь дедушки нет.

     Единственным способом узнать, что именно произошло, было связаться с нотариальной конторой, и Клэр решила сделать это в обеденный перерыв. Подходя к бутику и открывая дверь, она надумала позвонить матери.

     — Я вернулась, — крикнула Клэр, чтобы Одри знала, кто находится в подсобке. Быстро причесав свои темные, коротко подстриженные волосы, Клэр обновила на губах красную помаду и убрала сумочку в стол. Черные волосы, белая кожа, алые губы — все это входило в ее рабочий имидж. Итак, к встрече клиентов она готова.

     — Клэр! — Одри отодвинула тростниковую занавеску, разделявшую кабинет и магазин, и поманила ее рукой. — Тут тебя ждут.

     Что там еще? — подумала Клэр. По выражению лица Одри ничего нельзя было понять.

     Выйдя из-за занавески, она сразу увидела темноволосого мужчину, смотревшего на улицу. Клэр понятия не имела о том, кто это, но отметила его высокий рост. Вряд ли она достанет ему хотя бы до плеча. Причем плечи у незнакомца весьма широкие.

     Услышав ее шаги, мужчина обернулся. Клэр обратила внимание на то, что, хотя на нем был хорошо сшитый деловой костюм, на ногах вроде были сапоги, а в руках он держал ковбойскую шляпу. Такое сочетание ее не удивило. Многие так одевались во время «Западной лихорадки», охватившей Манхэттен пару лет назад. Но этот человек явно не следовал моде.

     Одри подтолкнула ее вперед.

     — Мистер Монтгомери, познакомьтесь — Клэр Беллингем.

     — Спасибо, мэм.

     Взгляд Клэр метнулся от обуви к загорелому лицу. Стоило ей услышать его удивительно глубокий голос, как внутри у нее что-то вздрогнуло. Он улыбнулся и молча кивнул Одри, которая туг же скромно удалилась.

     Клэр протянула руку для пожатия и, наткнувшись на тяжелый взгляд карих глаз, внезапно почувствовала себя не в своей тарелке.

     Его рукопожатие оказалось весьма крепким, что вообще-то нравилось Клэр, однако из-за непрерывного рисования в течение последних дней рука у нее побаливала. Все же она почувствовала, как важно ответить ему тем же, словно это не просто приветствие, а проверка.

     — Мисс Беллингем.

     В ответ Клэр получила такой же кивок, как и Одри, но только без улыбки. Жаль. Улыбка смягчила бы жесткую линию его подбородка. Когда нужно, он улыбается. Теперь, стоя совсем близко к нему, Клэр могла разглядеть мелкие морщинки вокруг его глаз.

     — Мистер Монтгомери.

     Он красив, но грубиян. Она ожидала, когда он объяснит, зачем пришел или, на худой конец, почему злится на нее.

     Он продолжал молча разглядывать Клэр. Его глаза скользнули по ее фигуре и остановились на туфлях. Теперь Клэр досадовала, что ее свитер такой обтягивающий, юбка такая короткая, а туфли такие... серебряные.

     А еще ей было не по себе оттого, что он молчит.

     — Вы хотели меня видеть? — не выдержала Клэр. Ее начало раздражать его нескрываемое пренебрежение.

     Он еще раз вздохнул и заговорил, на сей раз не так явно растягивая слова:

     — Я Сет Монтгомери, — заявил он, словно имя могло для Клэр что-то значить.

     Ей оно ни о чем не говорило.

     — Клэр Беллингем. — Клэр едва удержалась, чтобы снова не протянуть ему руку.

     Он бросил на нее удивленный взгляд.

     — Вы не знаете, кто я такой?

     — Нет, а что? — У Клэр было не то настроение, чтобы ему подыгрывать. — Вам назначили встречу от моего имени, а мне сказать забыли?

     Его губы слегка дрогнули в улыбке, больше похожей на оскал.

     — Я — президент компании ЦЕНТОР, Объединения техасских фермеров по разведению страусов.

     Клэр все равно было непонятно, зачем в магазинчике Одри появился этот человек, толкующий о страусах.

     — Боюсь, я не...

     — Мэм, вы — внучка Бо Беллингема?

     Клэр, все еще не отошедшая после известия о смерти деда, смогла только кивнуть.

     — Понятно. — Поразмыслив секунду, мистер Мотгомери переложил шляпу из одной руки в другую и взял Клэр за локоть. — Может, присядем вон там? — он указал на два красивых деревянных стула с высокими спинками, стоявших по бокам двери в примерочную.

     Клэр почувствовала легкое смятение, когда этот статный фермер — кажется, он сказал, что его зовут Сет? — вел ее через комнату. Она никогда не была падкой на мужественных деревенских парней. Неужели, подумала она, ее, как большинство женщин, может привлечь такой тип «настоящего мужчины»? Надо будет как-нибудь над этим подумать.

     Он подождал, пока Клэр сядет, потом пододвинул свой стул поближе и тоже сел.

     — Мисс Беллингем... — осторожно начал он.

     — Зовите меня Клэр. Так мне привычнее.

     Он моргнул.

     — Хорошо. Можете называть меня Сет.

     — Сет, — она улыбнулась и закинула ногу на ногу.

     Сет кашлянул.

     — Клэр... мэм, мне очень жаль, но должен сообщить, что ваш дедушка покинул нас. — Он смотрел на нее, ожидая обычной в таких случаях реакции, и его рука потянулась к нагрудному карману — очевидно, за чистым носовым платком.

     Наверняка он думает, что она ничего не знает, поэтому и выглядит таким мрачным.

     — Да, — печально кивнула она. — Я знаю.

     В одно мгновение сочувствие исчезло с его лица, и он откинул голову назад, как разъяренный конь.

     — Вы знаете?

     Клэр кивнула.

     Сет гневно выпрямился, продолжая держать руки на коленях.

     — И не потрудились приехать на похороны? В конце концов, вы же получили письма из адвокатской конторы, — он покачал головой. — Это бессердечно, мэм, очень бессердечно с вашей стороны.

     Уязвленная, Клэр попыталась защититься:

     — К вашему сведению, я получила письма меньше часа тому назад!

     — Их отправили еще на прошлой неделе!

     — Я не заглядывала на почту. И вообще, почему в таком случае никто не потрудился взять трубку и позвонить мне? — она не смогла сдержать раздражения.

     — Мы пытались, но ваш номер не числится в телефонной книге.

     — Верно. — Клэр откинулась на спинку стула. — Но у Бо был мой номер. — Он никогда им не пользовался. Это Клэр всегда звонила ему, причем не так часто.

     — Его никто не смог найти.

     — Тогда почему вы не позвонили в магазин? — разозлилась Клэр. Как смеет этот человек укорять ее? — Вы ведь явно знали, где я работаю.

     — Не знал до похорон. — Выражение его лица чуть смягчилось. — Честно признаться, я был разъярен и хотел прилететь сюда, чтобы посмотреть на внучку, забросившую своего деда.