— Мэм... Клэр, никто не называл вас лошадью.

     — Он, — указала она пальцем, — сказал — «кобылка».

     — Ну да, мэм, боюсь, что да, но он вовсе не хотел проявить неуважение.

     Про себя Клэр подумала, что, может быть, и не хотел, но раз уж она поняла это по-своему, то отступать не стоит. Опершись на протянутую руку Сета, она по возможности благопристойно выбралась из машины. Каблуки сапог тут же погрузились в щебень, и Бог знает, какие на них остались царапины.

     Юбка, даже с расстегнутыми тремя пуговицами, все равно оставалась слишком узкой и не позволяла делать широкие шаги. Идя по площадке под взглядом троих мужчин, Клэр сожалела о том, что дедушка заасфальтировал только дорогу и не подумал про двор.

     К двери вели три ступеньки. Под сапогами Сета они жалобно заскрипели.

     Клэр остановилась. Быстрый осмотр показал ей, что и порог и резные украшения отчаянно нуждаются в починке. В каменном фундаменте появились трещины. Весь дом был каким-то серым, проглядывающие кое-где остатки белой краски говорили о том, что когда-то он сверкал белизной.

     Без слов ясно: дедушкино ранчо необходимо приводить в порядок. Деду и следовало этим заняться, а не достраивать амбар. Впрочем, если Сет купит эту землю, дом ему вряд ли будет нужен.

     Сет открыл переднюю дверь с таким скрипом, что у Клэр заныли зубы. Все же она приободрилась, приглашая мужчин войти. Может быть, если Сет и не захочет покупать ранчо, то кто-нибудь из этих двоих купит?

     Свежий весенний ветерок захлопнул за ней дверь, и Клэр словно вернулась на пятнадцать лет назад.

     Та же мебель стояла на прежних местах. Та же безвкусная обивка желто-зелено-коричневой расцветки на стульях и диване, и занавески на окнах того же цвета. Однако грубая ткань нисколько не износилась.

     Чего нельзя сказать о ковре, отметила про себя Клэр, подходя к дивану, чтобы положить на него сумочку. Со стороны окон он совершенно вытерся, а бахромы местами не было вовсе.

     — Блэкки, — прошептала она, трогая носком оборванный край.

     — Вы помните эту старую псину? — спросил старший ранчеро.

     Клэр на мгновение забыла о спутниках, молча стоявших позади нее.

     — Да, когда я гостила здесь, он был жив.

     Она улыбнулась им, ожидая, когда их представят.

     Сет немедленно понял ее намек. Протягивая руку к старшему, он сказал:

     — Клэр, это Пит Стивенс.

     Пит кивнул:

     — Здравствуйте, мэм.

     — И Люк Чанс.

     Снова кивок и снова «здравствуйте, мэм».

     — Зовите меня Клэр, — сказала она, памятуя о том, что Сету это до сих пор удается с трудом.

     — Я очень сожалею, что вашего деда больше нет, — сказал Люк. — Бо был чудесным человеком.

     — Одним из лучших, — добавил Пит.

     Клэр пробормотала что-то в ответ, чувствуя себя ужасно неловко и отчаянно желая, чтобы эти выражения симпатии хоть немного касались и ее. Она подумала, объяснил ли им Сет причину ее отсутствия на похоронах.

     Сет встретился с ней взглядом и мягко улыбнулся:

     — Я принесу ваш багаж.

     — Помочь? — спросил Люк.

     Сет отрицательно покачал головой, и все трое переглянулись между собой.

     Что все это значит? — недоумевала Клэр. Да, она взяла с собой одну сумку! Кому какое до этого дело?

     — Я бы предложила вам что-нибудь выпить, — обратилась она к двоим оставшимся мужчинам, когда за Сетом закрылась входная дверь, — но не знаю, что здесь есть.

     — Корнеплодное пиво, — хором ответили они.

     — Ваш дедушка любил его больше всего, добавил Пит.

     Корнеплодное пиво... Она не пила его с того самого лета.

     — Тогда, значит, корнеплодное пиво. — Клэр вспомнила, как пройти на кухню. Когда она гостила на ранчо, в ее обязанности входило помогать по кухне миссис Дивз, кухарке.

     На кухне стоял длинный стол, за которым обычно обедали работники и за который Клэр и усадила Люка и Пита. Она разливала пиво в большие кружки, когда вошел Сет в сопровождении еще двоих мужчин.

     На них также были джинсы, рубашки и сапоги, и у обоих были совершенно одинаковые волосы, выбивавшиеся из-под ковбойских шляп.

     Интересно, сколько владельцев ранчо объединены партнерством, думала Клэр.

     Но Сет представил их как адвокатов.

     — Вашу сумку я отнес в спальню, — негромко сообщил он ей.

     — Хорошо. Мне надо достать оттуда записную книжку.

     Предложив пива адвокатам, Клэр извинилась и направилась в холл.

     В доме было три спальни и две ванные комнаты. Клэр автоматически повернула в ту комнату, где жила в прошлый свой приезд. Там на кровати стояла ее сумка. Улыбнувшись, Клэр подумала, случайно ли Сет поставил ее здесь или решил, что здесь-то она и жила.

     Расстегнув молнии на сумке, она достала записную книжку и косметичку. Раз уж на кухне ее ждет столько мужчин, надо привести себя в порядок.

     Она поставила сумку к комоду, да так и застыла. На комоде, в серебряной рамке, стояла ее фотография: тринадцатилетняя девочка верхом на лошади.

     Дедушка держал ее фотографию на виду? Тронутая этим, Клэр взяла фото в руки. На фотографии она улыбалась — это было в самом начале лета, когда аллергия еще не успела ей все испортить.

     Что ж, теперь она к этому подготовилась. В сумочке лежали лекарства от аллергии на животных и растения, хотя Клэр и не собиралась надолго здесь задерживаться.

     Она поставила фотографию на место, на кружевную салфеточку на комоде, потом быстро причесала щеткой волосы, подкрасила губы и пришла к выводу, что теперь вполне готова к встрече.

     Взяв в руки записную книжку, Клэр вышла в коридор и остановилась, раздумывая, не войти ли в дедушкину комнату?

     Сет поступил правильно, не отнеся ее сумку сюда. Даже если дедушки больше нет, все равно это его комната.

     Кровать была аккуратно заправлена, но на ночном столике лежали раскрытая книга и очки.

     Ее школьная фотография стояла там же в деревянной рамке. А рядом — еще две фотографии. Клэр с любопытством подошла поближе. Мальчик и девочка. Наверное, это ее кузены...

     Но сейчас некогда задерживаться. Ее ждут соседи-ранчеро и адвокаты. Для нее сейчас время — деньги.

     С приятной улыбкой Клэр присоединилась к остальным и заняла место во главе стола. Она предпочла бы более скромное место, но мужчины расположились вдоль стола и внимательно глядели на нее.

     Сет сидел справа от Клэр.

     — Еще двое партнеров не смогли приехать, — сказал он, — так что, если вы готовы, можно начинать.

     — Я готова, — ответила Клэр, открывая свой блокнот.

     Однако она тут же поняла, что вовсе не готова. По крайней мере к тому, чтобы услышать, что дедушка все завещал ей. В это было трудно поверить.

     — Я просто не понимаю, — сказала она, когда адвокат закончил читать завещание. — А как же мои кузены и другие родственники?

     Фермеры переглянулись и уставились в стол. Все, кроме Сета. Он посмотрел на Клэр и кивнул адвокатам.

     — Нельзя ли без недомолвок? — раздраженно выпалила Клэр. — Я вижу, что есть что-то, чего я не знаю. — Начнем с того, что все это вообще для меня полная неожиданность. Бо никогда ничего не говорил. Никогда. И каким-то образом вы все посвящены в это дело, иначе вас бы тут не было. Расскажите все откровенно и предоставьте мне самой все решать.

     Пока она говорила, все в комнате покашливали или теребили листы бумаги, отчего Клэр еще больше вышла из себя. Она со стуком положила ручку и скрестила на груди руки.

     — Говорите же что-нибудь.

     — Мисс Беллингем... — начал один из адвокатов.

     На сей раз Клэр уже не стала просить называть ее по имени. Сет перебил его:

     — Ваши кузены были против разведения страусов. Они считали Бо слишком старым для этого нового дела. Он с ними не соглашался. Тогда они подали в суд, чтобы признать Бо недееспособным.