Бренди замерла. Пальцы шерифа сжали ее руку, и она увидела, как плотно сдвинулись его губы.

— Запишите на мой счет, мистер Оуэнс, — прошептала Мэгги, беря мальчика на руки. Она поджала ноги, чтобы встать, но Адам шагнул вперед, взял на руки ребенка и протянул руку матери.

— Это уже третий раз, миссис Беллоуз, — крикнул лавочник, когда она направилась к двери, забыв про свои покупки. — Вы не должны привозить его сюда. Я не могу заменять все, что он разбивает. А вы не можете позволить себе платить мне за это.

Бренди смотрела, как шериф выводил Мэгги на улицу. Ее глаза обратились к повозке Мэгги Беллоуз, рядом с которой стояла Дейни со вторым мальчиком. Сестренка помахала на прощание рукой своему новому маленькому приятелю и вошла в магазин. Снова загремел колокольчик, и Бренди страстно захотелось сорвать его и выбросить как можно дальше.

— Я выполню ваш заказ через минуту, мисс, — сказал лавочник, выхватывая из угла метлу. — Как только наведу порядок.

Бренди бросила на мужчину хмурый взгляд и покачала головой.

— Неважно, — холодно сказала она. — Я передумала.

Она взяла Дейни за локоть и почти вытащила девочку из магазина. Только на улице Бренди остановилась и несколько раз глубоко вдохнула, чтобы успокоиться.

— Что случилось, Бренди? Ты говорила, что нам кое-что нужно.

— Нам ничего не нужно от этого человека, — ответила Бренди, еле сдерживаясь. Она пригладила челку Дейни и переплела свои пальцы с пальцами девочки. — Ладно, пошли.

— Куда? Я думала, шериф сказал, что нам нельзя здесь оставаться.

Бренди подсадила Дейни в фургон и залезла сама.

— Я помню, что он сказал. Но прежде чем мы уедем, я должна кое-что сделать.

— Маленькому мальчику? — спросила Дейни. — Ты ему поможешь?

— Если смогу, — прошептала Бренди, поворачивая фургон к дубу, под которым они останавливались всю последнюю неделю. — Ему и некоторым другим. Этот доктор — невежда, Дейни. Он бы поместил этого прекрасного малыша в сумасшедший дом, где Бог знает, что бы с ним сделали.

— Ты ведь не допустишь, чтобы это случилось, Бренди? — убежденно сказала девочка.

Бренди покачала головой и натянула поводья.

— Нет, Дейни, конечно нет.

Пыль, оставленная повозкой Мэгги Беллоуз, показывала им путь из города. Бренди вело ее сердце.

Итак, хорошенькая маленькая торговка последовала его совету и покинула город.

Шериф смотрел на опустевшую площадь со смешанными чувствами. Его тетя не обрадуется, узнав, что девушка уехала навсегда. После их бурного разговора накануне Кармел не сказала ему ни слова.

«Но, говоря по совести, я поступил правильно», — убеждал он себя, открывая дверь и входя в свою контору.

Адам бросил несколько полешек во чрево крохотной плиты, стоявшей в углу, и разжег их. Поставив на плиту кофе, уселся на стул, задрав ноги на край стола и перебирая какие-то старые объявления по розыску преступников.

Но его мысли и глаза были обращены к опустевшему месту на площади. Он был груб с девушкой. Может быть, слишком груб?

Она была молода, красива, и он подозревал, что совсем не так уверена в себе, как старалась показать. Конечно, ее невинность и искренность могли быть притворством, рассчитанным на то, чтобы убедить его, что она не занимается шарлатанством, в котором он обвинял ее. Вместе с неожиданным чувством вины, пронзившим его, Адам вдруг испугался, что ее уловка могла бы удаться. Так или иначе, но он не мог перестать думать о ней, совсем одной, с маленькой сестренкой, о которой ей надо заботиться.

Эти мысли заставили его, нахмурившись, поджать губы. Адам хорошо знал, каково это — взять на себя ответственность в юном возрасте. Можно было бы сказать, что он знал это слишком хорошо. Его сестры Дженни и Бет согласились бы с ним, так же как и тетя Кармел. Сколько раз говорили они ему, что он стар не по годам? Сколько раз умоляли они его забыть все обязанности, которые он взвалил на себя?

Но он не мог. Дженни и Бет теперь счастливо вышли замуж и живут в соседних городках, но тогда, после гибели родителей во время пожара в отеле в Оклахома-Сити, они нуждались в нем. Родители, уезжая, оставили его заботиться о девочках. После этой трагедии они целиком зависели от него, он стал для сестер и матерью, и отцом. В шестнадцать лет он нес ответственность за двух одиноких испуганных маленьких девочек и за целый город, населенный арендаторами его отца. Даже после того как тетя Кармел узнала о смерти его родителей и приехала помочь, он был единственный, на кого рассчитывали его сестренки.

Кофе убежал, оторвав его от мыслей о прошлом. Адам схватил подол рубашки, выбившейся из штанов, и с его помощью снял горячий кофейник. С фаянсовой чашкой крепкого напитка вернулся к столу.

И опять его мысли обратились к Бренди Эштон. Адам подавил сочувствие и ожесточил свое сердце. Он напомнил себе, что ведь сумел же он справиться с тяжелым бременем, которое выпало на его долю после смерти родителей. Цыганка сумеет позаботиться об одной маленькой девочке и о себе.

Она добилась большого успеха в своем деле. Весь его городок был прекрасным доказательством этому. Вы только посмотрите, как быстро она добилась расположения горожан. А, кроме того, Сюзанна, конечно, будет рада услышать, что он избавился от нее.

Адам отхлебнул испорченный кофе и поморщился. Уши снова вспыхнули, когда он вспомнил, какой скандал учинила Сюзанна накануне.

Проводив Мэгги Беллоуз домой, он заехал к доктору, чтобы извиниться перед Сюзанной за испорченный вечер. Но она была слишком раздражена, чтобы выслушать его доводы.

Обычно она была нежна и дружелюбна с ним, вот почему он продолжал встречаться с ней. Но иногда она показывала ему другие стороны своего характера, как, например, прошлым вечером. И это являлось одной из причин того, что, несмотря на ее просьбы, он не спешил сделать официальное предложение, когда заходила речь о продолжении их отношений.

Сюзанна отказывалась понимать, почему он чувствовал себя обязанным помогать не только Мэгги, но и всем остальным жителям города. Она только что не приказала ему избавиться от коробейницы и ее сестры, — факт, который причинял ему неприятное чувство беспокойства, как это было всегда, когда он вспоминал ее нытье. Бренди Эштон и ее снадобья сокращали практику доктора и тем самым уменьшали поступления в кошелек Сюзанны.

Он отбросил мысли о Сюзанне и задумался о Мэгги. Вспомнив о ней, он решил снова проведать ее и мальчиков. С тех пор как пару лет назад ее муж сбежал, для Мэгги настали тяжелые времена. А болезнь ребенка только увеличивала страдания.

Адам надел шляпу. Он подумал, что мог бы завернуть по дороге и в свою хижину. Он не был там после своего приезда, а возвращаться к тете Кармел, пока она сердится, не имело смысла.

Бренди остановила фургон и взглянула на сестру.

— Не слишком привлекательное место, а? — заметила Дейни, досадливо хмурясь.

Обе оглядели покосившуюся маленькую лачугу, окруженную высокой травой. Вчера, увидев, как с Мэгги поехал шериф, Бренди решила, что будет разумнее подождать с выполнением ее плана до утра. Ей не хотелось встречаться с шерифом у Мэгги сразу же после их столкновения.

— Кажется, мы приехали, — сказала Бренди. — Человек из шорной мастерской сказал, что мы не сможем проехать мимо хижины, если будем придерживаться дороги до второго поворота. А потом, взгляни-ка!

Во дворе, заваленном ржавыми сельскохозяйственными орудиями, стояла повозка, на которой Мэгги с сыновьями уезжала из города. На заднем крыльце на веревке, натянутой между столбами, висело белье.

— Пойдем, — сказала Бренди, беря поводья и слегка натягивая их.

Они въехали во двор и увидели, как из высокой кукурузы на них уставились два маленьких личика. Перемазанные, с заплатами на штанишках и босые, мальчики внимательно следили, как оранжево-зеленый фургон приближался к ним.

Дейни улыбнулась и помахала рукой, подзывая маленького Даррела, с которым накануне провела немного времени. Узнав ее, близнецы вылетели из кукурузы и побежали к фургону.