Он замолчал. Лейтенант Георгиос стоял рядом, напряженно глядя в бинокль. Рудольф посмотрел в ту же сторону. На башни крепости Аквила, белеющие вдали.

   — Что это за заговор? — спросил капитан Араго.

   Рудольф развел руками.

   — Не совсем ясно... Но очень похоже, что это ураниты.

   Араго приподнял бровь.

   — Ураниты? Полумифическая секта?

   Спокойно, сказал себе Рудольф.

   — Они сами приложили усилия, чтобы стать полумифическими... Большие, надо сказать, усилия. На самом деле — у них довольно обширная агентура, работающая на кого-то из закулисных политиков... Там все запутано. Но я точно могу сказать: если мы не замирим крепость — будет война. Здесь, на Антиохии. Настоящая война. Вот я почему так настойчив.

   — Понимаю, — сказал Араго. — Я вам помогу, конечно... Но у меня еще один вопрос. Что вы будете делать, если они вообще нам не ответят?

   — Над нами на геостационарной орбите висит легкий космический крейсер "Калипсо", командиру которого я имею право отдавать приказы. Вот это — на случай, если они не ответят. Теперь вы, наверное, еще лучше понимаете, почему я настаиваю...

   Араго сдержанно кивнул. Рудольфу самому было от собственных слов тошно. Он прекрасно понимал, что будет, если современный космический крейсер ударит по Аквиле своей главной батареей. А капитан, надо думать, понимает это еще лучше. Котел бурлящей лавы здесь будет, и впадина в морском дне потом. На месте острова.

   — "Зеефогель" возвращается, — сказал лейтенант Георгиос.

   Рудольф посмотрел вверх. "Зеефогель". Быстрый тупоносый самолетик-биплан, полчаса назад посланный с крейсера на разведку. Еще минута, и сядет...

   Летчик "зеефогеля" был совсем молодым парнем. Он сдвинул на лоб очки и встал перед Араго по стойке "вольно".

   — ...Стреляли по мне. То ли из "штайров", то ли из "хевисайдов". Я еле увернулся. Башни накрыты броневыми колпаками. Людей на поверхности нет. Они... — он сглотнул. — Они готовятся к обороне. По всем правилам. По-моему... — он смялся, не договорил.

   Араго тоже молчал, задумавшись. Рудольф понимал, что подумать ему сейчас есть о чем. Нынешние океанские крейсера — это, по существу, мониторы. Они предназначены для стрельбы по береговым целям. Причем не сопротивляющимся. Но крепость — она по определению имеет преимущество перед кораблем. Даже если калибры орудий у них равны. А тут и равенства-то никакого нет. Взять Аквилу силами одного "Полиоркета"?.. Безумие. Да, Рудольф знал, что он имеет право отдать такой приказ, и знал, что никогда этого не сделает. Надо их успокоить...

   — Господа... Я ничего не понимаю в военном деле. Как раз поэтому вы можете меня... не бояться. Я не буду принимать никаких военныхрешений без совета с вами, — он выделил слово голосом. — Крепость с нами говорить не хочет. Если контакт не состоится... вы знаете, что будет. Ничего хорошего. Господа офицеры, вы хорошо знаете технические возможности своего корабля. Я их не знаю совсем. Что мы можем сделать? Как нанести по крепости несмертельный удар, показывающий серьезность наших намерений? Может быть, сохраним кому-то жизнь... хотя я в это уже не очень верю. Но попытаться надо. Глядишь, зачтется.

   Он умолк.

   — Мы уже думали, — сказал лейтенант Георгиос. — Пушки Витицкого...

   — Нет, — сказал Араго. — Да, у нас две пушки Витицкого, а у них только одна. Но ширина базы у нее чуть ли не втрое больше, чем у наших. И эффективная дальность — раза в полтора. Мы, конечно, маневренны, и сделать, чтобы они нас не накрыли — можем. А вот нанести им серьезный удар — нет. Это невозможно физически. Если мы выберем такой путь, они скорее в нашей беспомощности убедятся, чем в других качествах. Увы.

   — Я понимаю, — сказал Рудольф. — Но это же не все наши боевые средства?

   Георгиос покачал головой.

   — Остальное предназначено для борьбы с мелкими кораблями. Еще более бесполезно.

   — Есть одна идея, — сказал незнакомый офицер тихо.

   Рудольф цепко оглядел его. Парень лет двадцати семи; черноволосый, скуластый, уверенный.

   — Лейтенант Каратеодори, — представил его Араго. — Наш бортинженер.

   — Да... Дело в том, что я недавно проводил инвентаризацию. И вот, у нас в трюме лежат две сейсмоторпеды. Не знаю зачем, но...

   Георгиос фыркнул.

   — Ошибка снабжения, зачем еще... У нас нет торпедных аппаратов, — объяснил он Рудольфу. — Просто нету. Сейсмоторпеды...

   — Извините, — сказал Каратеодори. — Господин советник, вы знаете, что такое сейсмоторпеда? В ней два заряда. Первый — это специальная боеголовка, при взрыве которой возникает эффект Винклера... гм-м... Это квантовый эффект, благодаря которому силикатная кристаллическая решетка на короткое время приобретает свойства жидкости. И в ней тогда очень хорошо распространяется взрывная волна — от второго заряда...

   — Вы предлагаете торпедировать скалу? — спросил Рудольф.

   — Ну, собственно, да. Крепость мы не разрушим, но это будет... чувствительно. Причем лучше всего, если две торпеды пойдут одновременно. С разных углов.

   — Вы намекаете на самолеты, — уронил Араго.

   Каратеодори повернулся к нему.

   — Да. Маневренности "зеефогелей" хватит для такого финта. И торпеды не слишком тяжелые, они их поднимут.

   — А держатели?

   — Это можно сделать за полчаса.

   "Зеефогели" разошлись над морем и вырулили на цель, скрестив курсы под тупым углом. Буруны от торпед прочертили воду. У подножия скалы вспыхнуло и треснуло. В бинокль было видно, как из башен течет пыль.

   Жаль, подумал Рудольф. Красивый замок...

   Он взял микрофон.

   — Командование крепости! Я знаю, что вы меня слышите. Меня зовут Рудольф Бертольд, я являюсь заместителем имперского протохартулария. В мои чрезвычайные полномочия входит перемещение войск численностью до бригады, а также вынесение лицам с чинами не выше шестого класса смертных приговоров. Или их отмена. Продолжайте слушать внимательно: база ваша с суши блокирована. Сюда на помощь идут крейсера "Птолемей Авлет" и "Селевк Никатор". Имперские законы позволяют приговорить к смерти всех, повторяю: всех, кто сейчас находится в Аквиле. Такие вводные, — он подержал паузу. — Если вы сейчас сдадитесь, я гарантирую жизнь всем, кроме майора Херрмана. И даже ему — гарантирую передачу по команде, к его начальству. Большего вам не выторговать. Я все сказал. Ваш ответ?

   Прошло минут пять, прежде чем в динамике зашумело.

   — Говорит полковник Аммон. Дело в том, что я принимаю решение не единолично. Мне нужно двадцать минут на совещание. Дадите?

   — Пятнадцать, — сказал Рудольф. — От меня тоже не все зависит.

   — Хорошо.

   — Ждем, — Рудольф выключил связь и недоверчиво посмотрел на приемник.

   Что, вот так вот просто?.. Ох, не верится. С другой стороны — при том, сколько мы проволынили, пятнадцать минут уже вряд ли что решат. И кто знает, какие там у них человеческие факторы?.. Проще подождать.

   Ждать пришлось минут восемь, не больше. Вдали, за крепостью, что-то грохнуло, и в небо ушел столб огня. Дамба! Дамба, перегороженная пока всего-то полицейским отрядом. Они через нее прорвались. И, значит...

   Значит, все. Конец.

   Не застрелиться ли?.. — подумал Рудольф вяло, провожая взглядом срочно поднятые в разведку "зеефогели". Но, конечно, он ничего не сделал.

   На Срединное море спустилась жара, и мир был как будто ватный.

   Вернувшаяся разведка все подтвердила. В крепости — никакой активности, по самолетам даже не стреляли. Имперский флаг спущен. Полицейский кордон на сходе с дамбы — разметан, живых там, судя по всему, не осталось. А по дороге пылит колонна грузовиков и бронетехники, которая направляется — куда? — правильно, к Севастиополю...

   Конечно, Рудольф все еще мог связаться с "Калипсо" и отдать командиру соответствующий приказ. Но он понимал, что делать это уже бессмысленно. У бортовых гразеров космического крейсера нет такой точности, чтобы с первого раза сжечь быстро движущуюся по грунту колонну машин, не тронув ничего больше. Это же не крепость. А крепость, скорее всего, пустая уже. А чтобы надежно накрыть колонну, понадобится выжигать целый район. Совершенно неприемлемо.