Эрнст не стал задавать вопросов. Он и так знал, что никаких официальных сообщений о новом сражении нет. А в том, что это именно сражение, сомнений не оставалось...

   — Спасибо, — сказал он унтеру. Тот отсалютовал, повернулся, пошел по своим делам.

   Эрнст прошелся взад-вперед по огромному полю. В кои-то веки его авиагруппе дали нормальный аэродром... Как знать, пригодится ли?..

   Еще вчера все было спокойно. Готовность космических сил, насколько о ней было известно, соответствовала... Ну не мирному, конечно, времени — когда такое было-то последний раз? — но уж точно не ожиданию немедленного боя.

   Эрнст в который раз задумался: что было бы, если бы он водил не атмосферный штурмовик, а космический истребитель? Выбор ведь был, что ни говори. И в ранней юности, сразу после окончания школы, и даже позже. Он сознательно отказался от черного неба, выбрав голубое — и вроде бы ни разу не пожалел.

   Хотя он знал людей, которым такой выбор казался странным. И даже очень странным.

   А с другой стороны, есть ведь люди, которые и вовсе никогда не поднимаются с грунта...

   Эрнст был родом с Оденвальда, лесистой планеты с населением всего в полтора миллиона человек. В основном там жили германцы. Улицы родного города Эрнста были по старинке выложены булыжником, благо камня в горах вокруг было сколько угодно... Он колебался в выборе профессии, пока не прочел одну книгу, написанную на Земле. Книга называлась "Мост через океан", и рассказывалось там о первых трансатлантических перелетах, из Дакара в Ресифи. О первых людях, которым полет над океаном дал настоящее чувство родной планеты. Как целого.

   Пересечь океан, чтобы увидеть на новом, еще темном берегу огоньки чьих-то окон...

   Ему совершенно не хотелось в космос, в пустой мир, где так мало человеческого. Он понимал отвагу галактических исследователей, как понимал бы, наверное, каких-нибудь альпинистов, кладущих жизнь, чтобы взойти на гору-восьмитысячник. Только вот что там, наверху? Мутное небо, снег да голые скалы... А Эрнсту всегда хотелось лететь туда, где есть хоть одно освещенное окно. Чтобы его ждали.

   Решение стать военным летчиком он принял неожиданно, кажется, даже для самого себя. Авиапочты давно не существовало, а пассажирские рейсы показалось очень уж скучным занятием.

   Правда, попутешествовать по разным звездным системам ему в итоге все-таки пришлось.

   Дважды его сбивали. Один раз — с тяжелым ранением, лечиться потом пришлось не один месяц. Сам он сбил где-то с десяток вражеских атмосферных самолетов — маловато для хорошего истребителя, но достаточно много для штурмовика, основной работой которого является подавление наземных сил. Юстиниановский крест, полученное в двадцать восемь лет полковничье звание, да еще — теперь вот — должность начальника авиации целого корпуса. Все вполне достойно.

   И все-таки он очень хотел, чтобы наступил мир.

   Неправда, что о мире мечтают все военные. Для многих из них война — комфортная среда обитания. Есть и такие, которые рассматривают войну просто как игру, более или менее интересную; к этой категории Эрнст относил Леопольда фон Бабенберга. Людей, которые действительно воюют ради прекращения всех войн, среди командного состава — хорошо, если один на тысячу.

   Стал ли Эрнст именно таким? Он не был уверен.

   "Нельзя уничтожить войну, не уничтожив человека".

   Неужели и вправду так?

   Солнце уже садилось. Тени от носов штурмовиков были темными и длинными. Дальний сосновый лес казался розовым от лучей.

   Эрнст не спеша пошел обратно в ангар. Мысли мелькали, как тени. Может быть, все-таки кончится? Бессмысленная же война, непонятно, кому она вообще нужна... Что там сейчас за битва, наверху? И кто победил? Это ведь уже, наверное, ясно...

   Рано или поздно понимаешь, что победа — это тупик.

   Рано или поздно — становится нужно что-то большее.

   Например, чтобы в мире победил разум, и люди перестали зря убивать друг друга.

   Возможно ли такое?

   Эрнсту хотелось в это верить.

   — Сдавайтесь, — повторил Георгий. — У нас есть еще один неповрежденный авианосец с полным комплектом истребителей. Это легко проверить... если хотите. Извините, я говорю лишнее... Я убежден, что уже достаточно было смертей. Не знаю, кто меня слышит, но я обращаюсь ко всем, кто на кораблях. Вы знаете, что случилось на Карфагене? Я позволю себе опустить подробности, но потери среди мирного населения там — два миллиарда. Может быть, даже больше. И это — побочное следствие нашей гражданской войны. Я не хочу больше никого убивать. Ни одного человека. Более того, вы даже не будете разоружены. Механизм переговоров мы наладим, это не проблема, если есть желание. Продолжение сражения — бессмысленно. У вас не осталось никаких шансов решить вопрос силой... — У Георгия пересохло в горле, он потянулся к стакану с водой, глотнул. — Я жду вашего ответа, — закончил он. — В течение пятнадцати минут жду. Потом мы откроем огонь.

   Экраны остались темными. Группа флотов "Центр", от которой теперь остались только крейсера, на связь не выходила.

   Георгий чувствовал себя глупо. Разоткровенничался. И ведь неизвестно, с кем. Что у них там вообще осталось от высшего командования, при том, что флагман уничтожен? Видели мы, как такие вещи бывают... ох, видели...

   При всем этом — если к назначенному моменту они не ответят, огонь таки придется открыть.

   Экран вдруг осветился. Чисто белым — а потом, как от реостата, пошло понижение яркости...

   ...И из дымки на экране проступило лицо человека.

   Очень знакомое длинное лицо. Человек был одет в черный мундир со всеми регалиями космического адмирала. Даже пижонская фуражка с высокой тульей на нем была надета...

   Тиберий Ангел.

   — Значит, вы не погибли на "Фессалии", — сказал Георгий.

   Ангел усмехнулся углом рта.

   — Ваши связисты наверняка через несколько секунд установят, что я говорю с легкого крейсера "Нереида". На нем я и находился все время.

   — Ясно... Итак, я вас слушаю.

   Ангел чуть прищурился.

   — Я полагал, что буду говорить с вице-адмиралом Варданом.

   — Вице-адмирал Вардан погиб, — сказал Георгий. — Группой флотов "Юг" командую я. Так что я вас слушаю.

   — Хорошо... Господин... вице-адмирал, — Ангел взглянул на погоны Георгия, — я отдаю должное вашему тактическому мастерству. И прошу у вас десять минут, чтобы объяснить ситуацию. После этого вы примете решение.

   Георгий медлил.

   — По-вашему, что-то еще неясно?

   — По-моему, да. Десять минут, — повторил Ангел. — Ровно столько мне от вас нужно.

   Георгий не стал смотреть по сторонам. Он теперь командующий, черт возьми... И решать — только ему.

   — Хорошо, — сказал он. — Говорите.

   Ангел, видимо, принял там у себя более удобную позу. Георгий мимоходом позавидовал его самообладанию.

   — Я даже не знаю, с чего начать, — сказал Ангел. — Наверное, с того, что Уран когда-то породил поколение богов-чудовищ... Не морщитесь, пожалуйста. Лично вы можете относиться к вопросу о существовании богов как угодно... но эта некая реальность, с которой приходится считаться. Любое явление, в которое верит большое количество людей, действительно существует. Вне зависимости от того, существует ли оно в отрыве от них. Так вот: Уран существует. И его действия могут нам казаться совершенно нечеловеческими... да они и есть нечеловеческие. А особенно последствия этих действий. Я ведь правильно понимаю, что Платон Арианит вам кое-что на эту тему объяснил?

   — Возможно, — сказал Георгий.

   Ангел кивнул.

   — Я должен был проследить за этим человеком раньше, — сказал он. — Моя оплошность. Но обернулось все к лучшему. Часть информации, которой вы обязательно должны владеть, до вас уже доведена... Хорошо. Вы знаете, что Уран — это единое целое и что границ между человеческими личностями, вошедшими в его состав, уже нет. То, что они пользуются обычными телами — просто техническая необходимость, которая, думаю, будет существовать не всегда... Фактически мы имеем дело с новым типом разума, для которого человеческие мозги — вот эти, — Ангел постучал себя по фуражке, — служат всего лишь субстратом. Поэтому решения, принимаемые этим разумом, не могут быть объяснены исходя из человеческих мотиваций, оценок... И прочего. Это важно. Лично меня ураниты считают своим слугой, и они в большой степени правы...