— Да, прощен…

— Тогда поужинай со мной, Холли! — Он не отпускал ее руку, пока она не кивнула, потом нехотя разжал пальцы.

— Я заеду за тобой в семь.

Поджидая Ника, Холли сидела на кухне и улыбалась своим мыслям. Но посмотрев на стопку медицинских карт своих пациентов, лежавшую на краю стола, она перестала улыбаться. Она была очень расстроена полным провалом своей стратегии лечения с Фредди Лоуренсом. Холли тут же постаралась отогнать эти неприятные мысли подальше. Сейчас ей не хотелось думать ни о чем другом — только о встрече с Ником.

Ник был точен. Ровно в семь Холли услышала звонок в дверь. Открыв, она приветливо улыбнулась ему и отступила в сторону, пропуская его в комнату. На нем были великолепно сшитый темно-синий костюм, белая рубашка и светло-голубой галстук. Странно, но она ожидала увидеть что-нибудь совсем другое.

Его глаза, казалось, излучали тепло. Он поздоровался и заметил как бы невзначай:

— Если бы я сообразил, что будет еще светло, то назначил бы свидание на восемь.

Холли показала на диван.

— Хочешь, пока выпьем вина?

Ник расстегнул пиджак и как-то по-мальчишески улыбнулся.

— Да, я бы, пожалуй, не отказался, — ответил он и сел на диван, а она пошла на кухню за вином и бокалами.

Вернувшись в комнату, Холли бросила на Ника быстрый взгляд. Как же он все-таки был хорош истинно мужской красотой! Это мощное тело, эти густые светлые волосы, переливающиеся в последних лучах заходящего солнца, — просто великолепны… Она любовалась контрастом, который создавали обветренное загорелое лицо и белоснежная рубашка. А его широкая грудь в сочетании со стройной талией придавали его сильному мускулистому телу такую грацию и величие, что она вдруг поймала себя на том, что украдкой восхищается его совершенством, как девчонка.

Холли протянула ему бокал вина и села на стул рядом с диваном. Ник был явно разочарован. Отпив немного вина, он изучающе посмотрел на нее и резко спросил:

— Холли, чего ты хочешь от меня?

Она не поняла вопроса и переспросила:

— Что-что?

— Давай будем откровенны друг с другом.

Голос Ника был тихим и хриплым. С минуту он молчал, оглядывая ее с ног до головы, и вдруг его прорвало:

— Да хотя бы то, что ты уселась на этот стул, а не рядом со мной, заставляет предполагать, что ты, наверное, хочешь чисто платонических отношений между нами. Это так? Руки прочь? А как понимать то, что ты не захотела меня вчера поцеловать? Что все это значит, Холли?

Она в изумлении крутила в руках бокал с вином. Они долго сидели молча, не двигаясь и испытующе глядя друг на друга. Наконец она тихо промолвила:

— Не знаю.

Он подсел поближе к ней и задумчиво, с расстановкой сказал:

— Холли, ты очень привлекательная женщина, и я думаю, ты знаешь об этом. Прекрасно знаешь власть своих спокойных глаз, голубых, как небо, своих красивых губ… — Он замолчал, потирая лоб. — Но мне кажется, что ты и не подозреваешь, какая ты необычная, какая удивительная. Как будто ты носишь в себе какую-то тайну. Я наблюдал сегодня утром за тобой, и мне вдруг очень захотелось узнать, что привело тебя в наш городок. — Он, казалось, пытался заглянуть ей в душу. — Может, расскажешь?

Ей стало не по себе от этого изучающего взгляда — она отвела глаза и тихо сказала:

— Ник, здесь моя работа. И нет никакой страшной тайны.

Он ничего не ответил и, помолчав немного, поднялся.

— Ну что, пойдем?

Она встала, отнесла на кухню бокалы и, вернувшись в комнату, пошла было к двери, и тут их глаза встретились. С минуту они, не двигаясь, смотрели друг на друга. Холли первая опустила глаза и потянулась за шалью, которая висела у двери, подумав про себя: «Ну почему у него такие удивительно ласковые глаза?». Накинув на обнаженные плечи легкую шаль, она повернулась к Нику и с улыбкой произнесла:

— Я готова.

Он шагнул к ней — все такой же серьезный.

— Холли, почему у меня такое чувство, будто мы боимся друг друга?

Она театрально рассмеялась.

— Мы? Боимся? Чего?

Он нерешительно улыбнулся.

— Даже не знаю. Просто у меня такое чувство. — Он не сводил с нее глаз. — А что ты скажешь, если мы не пойдем ужинать?

Холли быстро подошла к двери и открыла ее.

— Думаю, не стоит это даже обсуждать.

Выходя вслед за ней, Ник пророческим тоном заявил:

— Когда-нибудь мы это все-таки обсудим!

Она оглянулась на него, но ничего не ответила.

Клуб находился в нескольких милях от центра города. Холли никогда прежде не бывала в местах развлечения городской элиты. Снаружи здание выглядело точь-в-точь как особняки времен Гражданской войны [6], — ослепительно белое, с колоннами и широкой верандой, выдержанное в чисто южном стиле. Они вошли в огромное фойе, справа от которого был виден зал ресторана.

Красивая хозяйка тепло и приветливо поздоровалась с Ником.

— Ник, как чудесно, что ты пришел! Мы ведь слышали, что ты вернулся. Где ты прятался?

— Дома, — улыбнулся он.

Она снова спросила:

— А как твоя Большая Ба?

— Ей гораздо лучше, — бодро ответил Ник и добавил: — Благодаря моей спутнице.

Теперь хозяйка будто только что заметила Холли, посмотрела на нее и в глазах этой элегантной женщины отразилось множество вопросов, которые Ник поспешил сразу же снять с повестки дня:

— Это Холли Гамильтон, патронажная сестра в нашем округе, — он улыбнулся, — а это Фрэнсис Мэнсфилд.

— Очень приятно, — произнесла Холли, краем глаза заметив, что все, кто был в зале, уставились на них, точнее — на Ника. До этого момента она как-то не осознавала, что он знаменитость. Холли немного расслабилась только тогда, когда хозяйка наконец подвела их к столику у окна, выходящего на заднюю террасу с видом на покрытую бархатным ковром зелени лужайку для гольфа.

Сев за столик, она быстрым взглядом окинула зал: мягкое освещение, тяжелая мебель из темного дерева; на идеально белых стенах — картины, на каждом столе — легкая светло-зеленая скатерть, зеленые салфетки, небольшой букетик живых цветов, зажженная свеча.

Присев напротив, Николас спросил:

— Ты здесь впервые?

— Да, — она снова обежала глазами зал. — Очень красиво.

— Я люблю бывать здесь зимой, — сказал он, и его взгляд устремился на камин, сложенный из больших неотесанных камней, — когда на улице воет вьюга, а здесь рычит огонь.

— Да, это, наверное, здорово… — молвила Холли, отхлебнув из бокала.

Ник наклонился к ней.

— Может, тогда уж сразу договоримся о свидании здесь зимой?

— Зачем же ждать так долго?

Глаза Ника неотрывно смотрели на Холли. Казалось, он хочет прочесть ее мысли. Он отвлекся от этого занятия лишь тогда, когда официант принес и разлил вино, а потом снова принялся разглядывать Холли. Накрыв ее руку своей, он наконец спросил:

— Холли, сколько тебе лет?

— Двадцать семь… — тихо ответила она.

— Ты ведь разведена? — снова спросил он, откинувшись на спинку стула и поднеся бокал к губам.

— Да.

— Почему? — прозвучал требовательный вопрос.

Холли была обескуражена подобным напором и от удивления широко распахнула глаза.

— Ну, — выдохнула она, пожимая плечами, — тогда я решила, что так надо.

— А сейчас? — он убрал свою руку, — сейчас тебе по-прежнему кажется, что ты поступила правильно?

Холли слегка поежилась и нервно прикусила губу.

— Да, кажется. А тебе? Ведь и ты разведен.

Он кивнул.

— Мне тоже.

При свете свечей его глаза казались темно-ореховыми. Ник хотел что-то сказать, но тут к ним подошел невысокий белобрысый паренек.

— Послушай, чемпион, можно взять у тебя автограф?

Николас обернулся и сразу развеселился, увидев смущенное, все в веснушках лицо.

— Ясное дело!

Ник расписался на своей фотографии в каком-то журнале. Получив автограф, мальчишка впился взглядом в свое сокровище, потом поднял сияющие зеленые глаза на Ника.