Хармони чуть не растаяла, когда то потеплевшее и изнывающее от желания местечко, которое делало ее женщиной, прижалось к возбужденной твердой плоти Пэкстона в том месте, где сосредотачивался мозг любого мужика. И темнота внезапно стала ее другом. Никакого света не нужно, чтобы чувствовать, прикасаться, пробовать на вкус, а он продолжал посылать в ее тело целые пучки разрядов чистой страсти через свои прикосновения, вызывая в ней ответное желание вернуть полученное удовольствие. Мало того, что у него были просто охренительно твердые наощупь мышцы и очень-преочень твердый член в штанах, на вкус он был словно смесь специй, корицы и кофе, экзотический и возбуждающий, и он определенно доминировал в поцелуе, как будто в нем вмещался весь сексуальный опыт человечества.

Этот мужчина не просто целовался. Он занимался любовью с ее ртом. Это было похоже на то, как мороженое медленно, но неумолимо приближается к свежеиспеченному вафельному стаканчику, который с нетерпеливым восхищением ждет первого прикосновения холодной сливочной пены. Так и Хармони, как этот стаканчик, ждала каждого прикосновения, утопая в ощущениях от каждого движения его языка, приносящего острое чувство насыщения, и испытывала идеально сладостное чувственное удовольствие, которое заканчивалось яркой вспышкой удовлетворения. Каждое его прикосновение словно было призвано утолить давно прописавшийся в ней голод. И пока Пэкстон превращал их поцелуй в чувственный десерт, спиральные завитки страсти стягивали ее внутренние мышцы, вознося все выше и выше, пока она, наконец, не всхлипнула и не расцвела, полностью готовая к тому, чтобы принять все, что он захочет ей дать.

Под атакой сумасшедшего по силе желания Хармони с радостью покорялась и подчинялась его рту, целуя его в ответ с такой пылкостью, какой никогда раньше не испытывала. «Язык Пэкстона действительно надо зарегистрировать как смертельное оружие. Какой мужчина способен простым поцелуем сделать так, чтобы потом пришлось выжимать трусики?» – спросила себя Хармони и от одной этой мысли чуть не кончила.

Ответ не заставил себя долго ждать. Мужчина, который был на это способен, – Кинг Пэкстон. Король замка Пэкстон.

– Ты знаешь, что мы делаем? – спросил он, и его голос разорвал мир, созданный исключительно из наслаждения.

– Делаем? – переспросила Хармони. – А, ясно. Видимо, сходим с ума, – предположила она, а мысленно добавила: «И следующим пунктом – снимаем одежду и теряем связь с реальностью, ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!».

Пэкстон вздохнул где-то у нее над ухом, как будто услышал ее предательские мысли. Такой вариант, конечно, испугал бы Хармони не на шутку.

– Сейчас, – сказал он, – происходит много такого, отчего можно по-настоящему спятить, не говоря уже о том, что все смешалось в какую-то одну неясную кучу, и это натурально выносит мне мозги. Но мне нужно было убедиться, что ты чувствуешь то же самое. Что не я один почувствовал это… ммм… мгновенное и переполняющее… притяжение что ли.

– Тянет, словно магнитом? – предложила Хармони свой вариант.

– Именно. Я должен был убедиться, что ты в курсе происходящего и ничего не имеешь против. Потому что, когда в голове только и сидит мысль о том, чтобы поддаться на зов магнита размером с целый завод, такое редко бывает взаимным и очень часто не приносит ничего хорошего.

– О, ну так это взаимно, – сказала она и, отчасти чтобы доказать правдивость своих слов, а отчасти потому, что ей самой этого хотелось, запустила руки Пэкстону под футболку, с радостью заметив, как его сердце забилось быстрее и как на миг он перестал дышать.

Его кожа, покрытая короткими волосками, оказалась мягче, чем ткань скрывавшей ее футболки, самой шелковистой из всех, которые доводилось гладить Хармони. Кожа была такой мягкой и гладкой, что она невольно сравнила ее с египетским хлопком, и такой горячей, что на ней просто обязана была присутствовать этикетка с предупреждением «Осторожно: может вызывать яростные вспышки оргастического безумия».

Пэкстон выдохнул, уже в который раз мгновенно превратив Хармони в жидкий мед, и она возобновила свое тактильное исследование, за несколько секунд превратившееся в настоящую сексборьбу за золотую медаль, в которой участвовали их рты и руки, преследуя одну-единственную цель – победить в этой гонке.

Обхватив обеими руками ее ягодицы, Пэкстон поднял Хармони, а она инстинктивно обвила ногами его бедра. Он развернулся, прислонился спиной к стене и сполз на пол, не выпуская ее из рук. Теперь Хармони сидела на нем.

– Мне плевать, почему погас свет, – проговорил он, – это абсолютно…

Хармони ущипнула его за соски, и они мгновенно превратились в твердые маленькие комочки горячей плоти. Пэкстон тут же замолчал.

– Все это, конечно, интересно, но разве ты до сих пор не раскусил Гасси?

– Гасси?

– Всякий раз, когда ты отрицаешь ее существование, она что-то вытворяет, чтобы доказать тебе, что она здесь.

Ухмыльнувшись, Пэкстон залез руками под топик Хармони и застыл.

– Что у тебя на груди? Похоже на какой-то мешочек.

– Это сбор ароматных трав, – сказала она, решив, что скрывать тут нечего.

В мгновение ока застежка бюстгальтера оказалась расстегнутой.

– А знаешь, – снова заговорил Пэкстон, – если приведение Гасси действительно существует, то это самое лучшее из всего, что она для меня сделала. Я еще никогда не был так доволен тем, чт…

В комнате внезапно включился свет, на мгновение ослепив их обоих. А вместе со светом вернулось и ясное осознание происходящего.

Не в силах посмотреть друг другу в глаза, они так быстро отдернули друг от друга руки, что запутались пальцами. Через секунду Хармони уже стояла на ногах, поправляя свою одежду и давая Пэкстону время подняться и справиться с эрекцией.

Снова послышались восемь щелчков подряд.

– Двери открыты, – возвестила Хармони.

– Если призрак Гасси и существует, – снова сказал Пэкстон, повернувшись к ней, – то она злющая и препротивная старая летучая мышь.

Не успел он договорить, как коротко вскрикнул, будто от внезапной боли, пошатнулся и сбил Хармони с ног.

– Эй! – прикрикнула она на него.

– Извиняюсь.

Он наклонился, чтобы подать ей руку и помочь подняться, но не успел. Опять вскрикнул и резко выпрямился.

– Тебя радикулит разбил или как? – проворчала Хармони, самостоятельно поднимаясь на ноги, и посмотрела на Пэкстона, который крутился вокруг себя, пытаясь понять, что произошло.

Ей же хватило одного взгляда, чтобы понять причину его дискомфорта. Из Пэкстона торчал здоровенный обломок. И не просто какой-то там обломок чего-то. У одного из игрушечных, но сделанных в полный рост солдат на винтовке не было штыка.

– Что там? – спросил Пэкстон, безуспешно пытаясь увидеть себя сзади.

– Мне правда не хочется тебе это говорить, но тебя подстрелил в задницу деревянный солдатик.

– ИГРУШЕЧНЫЙ солдат?! – рявкнул Пэкстон. – Быть этого не может.

– Ясное дело. Это Гасси опять пытается доказать тебе, что она здесь. – Хармони обошла его кругом, оценивая масштабы нанесенного ущерба. – А знаешь, если судить по месту попадания, не повернись ты тогда ко мне, Гасси попала бы именно туда, чем думают все мужики.

Пэкстон побледнел, и Хармони обняла его одной рукой.

– На стройплощадке есть медсестра?

– У нас есть аптечка. Обычно со всеми травмами и ушибами справляется Курт, но будь я проклят, если мне захочется, чтобы он об этом узнал.

– Слишком неловко?

– Слишком похоже на подтверждение твоих историй о призраках. Мне не нужен бунт, как бы близок я ни был к тому, чтобы слинять с корабля из-за всех этих чудных странностей.

– Собираешься вытащить штык из задницы сам или так и будешь ходить вокруг да около и отказываться от помощи, как настоящий мужик?

– Смотрю, ты прямо балдеешь от происходящего!

– Ну, знаешь, не каждый день военный позволяет какой-то деревянной игрушке подстрелить себя в такое место, которую даже солнцу подставляют редк…