Растеряв остатки разума, Хармони полностью отдалась поцелую, одной рукой исследуя твердые мышцы на спине Пэкстона, а другой поглаживая его грудь, покрытую шелковистыми завитками волос. Найдя сосок, она стала скручивать волоски вокруг него, пока он не затвердел, как ее собственные, в то время как член, впечатливший ее ночью до глубины души, требовательно прижимался к низу ее живота.

Поцелуй вызвал в ней обжигающую, неистовую жажду. Хармони не могла больше ждать ни секунды. Пэкстон издал глубокий грудной звук и превратился в такого же голодного, как она, зверя. Их языки не уступали друг другу, тела извивались, пытаясь стать ближе, слиться в единое целое.

Хармони вильнула бедрами, чтобы потереться о его член, испытывая всепоглощающее удовольствие от того, что она и Пэкстон сразу вошли в общий ритм. Но ей хотелось большего, и он однозначно должен был ей это дать, потому что был большим и твердым от наполнявшей весь его организм силы.

Он поднял ее на руки и уложил на кровать. Сам лег сверху, на секунду скользнув по ней, собираясь взять то, что она уже готова была ему дать. Его мысли были ясны: он хотел наполнить ее, пульсирующую и изнывающую от желания, сокровищем, прятавшимся в расстегнутых джинсах.

Хармони хотелось заласкать и замучить стойкого оловянного солдатика. Она хотела, чтобы он вошел в нее и обладал ею до тех пор, пока они оба не сойдут с ума.

Кто-то кашлянул. Кинг застыл.

Хармони глянула поверх его плеча на дверь.

– Так-так-так, – сказал внезапный свидетель горячей сцены, – знал бы я, что здесь появился новый жилец, приехал бы раньше.

Хармони думала, что Пэкстон тут же выплывет из чувственного марева, однако он, похоже, и не собирался прекращать начатое и стал покусывать ее губы.

– Отвали, Эйден, – прорычал он, отвлекшись от занятия не больше, чем на секунду.

– Вот-вот, – поддержала его Хармони, облизнув исцелованные и искусанные губы, – пока-пока, Эйден.

Она притянула голову Пэкстона к себе, чтобы продолжить целоваться, и у него не осталось другого выбора, кроме как вернуться к тому, на чем они остановились.

Незваный гость усмехнулся и вышел за дверь, а котенок Сторм с важным видом последовал за ним.

– У меня… – Кинг залез Хармони под блузку и положил руку на плоский живот. – В руках… – Он поцеловал уголки ее губ.

– Моя грудь, – закончила за него Хармони, положив его ладонь себе на грудь, которая налилась до боли от желания почувствовать его ласку.

Он делал что-то невероятное, заставляя ее выгибаться под ним от сводящей с ума жажды получить еще и еще. Пэкстон задрал блузку, расстегнул лифчик… и увидел татуировку. Провел пальцами по бледному трикветру [25]цвета морской волны, хранящему в себе символ троицы, который украшал ее правую грудь почти у самой ложбинки.

– Это кельтский рисунок. Правда, симпатичный?

Словно зачарованный, Пэкстон наклонился над грудью Хармони и поцеловал татуировку. Закончив сеанс обожания картинки, он переключился на сосок, согрел его своим дыханием, так и не прикоснувшись к нему губами, и оставил мерзнуть без внимания.

– Я опоздаю на встре… – Он внезапно подался назад. – Эй, ведьмочка, а я часом не нахожусь под каким-нибудь заклятием?

Поднявшееся в Хармони раздражение подействовало, как ушат холодный воды.

– Законченный отрицатель снова наносит удар! – сказала она и оттолкнула Пэкстона с такой силой, что он опрокинулся на спину и стукнулся головой об изножье кровати.

– Поделом! – Хармони расправила блузку и спрыгнула на пол. – У тебя встреча. Внизу. Вперед! – добавила она, добежала до ванной и изо всех сил хлопнула дверью.

СПУСКАЯСЬ вниз, Кинг настраивал себя на то, что предстоящая встреча в результате даст ему возможность поскорее закончить с замком, а значит, он, наконец, сможет избавиться от сексапильной ведьмы, которая вторглась в его дом, постель и мысли, иначе в очень скором времени он точно сорвется. Неужели это он – тот, кто так тщательно защитил себя непроходимыми стенами, – только вчера с нетерпением ждал ее приезда? Больной сукин сын.

Реставратор и архитектор расположились на широком балконе, наблюдая за тем, как идут работы на стройплощадке.

– С добрым утречком, – поприветствовал Пэкстона Эйден, почесывая черного котенка, уткнувшегося ему в шею.

– Осторожнее, – проворчал Кинг, – в этом кошачьем семействе правит бал безумие.

Эйден покачал головой:

– Только посмотрите. Надежный, как скала, опрятный до омерзения и ультраидеальный Кинг Пэкстон одет… во что? Во вчерашнюю одежду? Да еще и опоздал на встречу. – Он хлопнул Пэкстона по спине. – Я горжусь тобой, старик.

Кинг отступил и поднял руку, предупреждая, что ему не по душе насмешки друга.

– Веришь, прямо сейчас мне на хрен не нужны твои снисходительные шуточки.

– Эй, кто же еще притормозит тебя в поисках идеала, как не твой старинный друг, которому посчастливилось быть одним из самых несовершенных людей на всем белом свете?

Кинг отвернулся от Эйдена, чтобы поздороваться со своим более серьезным другом:

– Рад тебя видеть, Морган. Наверняка Эйден уже посвятил тебя в детали горячей сцены, свидетелем которой он нечаянно стал, хотя на самом деле ему следовало бы рассказать тебе о реставрационных планах, из-за которых мы, собственно, здесь и собрались. Ты привез чертежи с изменениями дизайна архитектуры?

Морган развернул чертежи на столе. Черный кот спрыгнул с рук Эйдена прямо на бумаги, однако в этот момент в поле зрения образовалась обольстительная ведьма, которая сняла котенка со стола и поставила его на пол рядом с его же родственничками.

– Пэкстон, – проговорила она, в то время как бешеные кошки скакали вокруг ее обалденных ног, – познакомь меня со своими друзьями.

– Это деловая встреча, – мрачно ответил ей Кинг, уставившись на коротенькую розовую майчонку, открывавшую взору плоский живот, на которой красовалось очередное буквальное заявление: «Я подняла свою планку. Подними свою».

Кинг изо всех сил сжал кулаки, но причиной его бешенства была даже не розовая майка, а короткая-прекороткая черная юбка и бесконечно длинные ноги в босоножках на шпильках со шнурками, завязанными крест-накрест до самых колен.

– У вас случайно какой-нибудь любовной ссоры не приключилось? – спросил Эйден, покачиваясь взад-вперед и оглядывая их обоих, а потом вовремя успел поймать летящего прямо на него кота.

Вопрос друга попал едва ли не в десятку, однако Кинг удержался от комментариев.

– Кофточка на леди ясно говорит о том, – продолжал Эйден, сочувственно покачав головой, – что кое-кто не закончил начатое. Кинг, старик, не мог бы ты хоть разок расслабиться и забыть о работе?

Кингу страшно захотелось вмазать ему как следует.

– Привет, я Хармони Картрайт, – прекратила поток дружеского сарказма мегера, пожав Эйдену руку. – Поверить не могу, что ты понравился Колдуну. Он очень придирчив в выборе своих привязанностей.

Эйден приподнял котенка и посмотрел ему в глаза.

– Ну привет, Колдун. Приятно познакомиться. Выходит, ты и твоя хозяйка – новые жильцы в этот дурдоме?

– Меня нанял вот этот солдафон, – объяснилась Хармони, ткнув Пэкстона локтем, и ему очень захотелось ткнуть ее в ответ. – Я ведьма, укрощающая духов. Буду тут жить какое-то время, – добавила она.

– Солдафон, значит, – рассмеялся Эйден, – а что? Мне нравится.

– Здравствуйте, – вмешался Морган, протягивая ей руку. – Не можете вы быть ни ведьмой, ни укротительницей духов, потому что ни тех, ни других в природе не существует. Разве только в больной фантазии некоторых людей.

– И все же призрачная ведьма замка Пэкстон заткнулась на хрен, как только я тут появилась, или вы не заметили? Потому солдафон и держит меня здесь. А вы… его брат-близнец?

Морган тут же напрягся.

– Прошу прощения, я Морган Джарвис.

– Ну, тогда, Морган Джарвис, и я прошу прощения.