– Мне не нравится, что ты падала в обморок. Ты в порядке?

– Меня просто засосала тьма. Все путем. Рассказывай о кольце.

Пэкстон покрутил кольцо вокруг пальца Хармони.

– Возвращаясь из путешествий, Никодемус всегда привозил Гасси подарки. Однажды он привез это кольцо и дал ей посмотреть. Она думала, что кольцо станет очередным подарком, однако Никодемус так и не подарил его ей. С тех пор она уже никогда не была прежней.

– Так вот почему она хочет отмщения.

– Отмщения? Да в этом слове целая куча всего: и возмездие, и защита, и оправдание. И вообще, откуда ты знаешь, что ей нужно именно это?

– Она мне сказала… – Хармони прочла в мыслях Кинга, что он не верит ни единому слову. – Я спросила, чего она хочет, и слово пришло ко мне, как будто она сама произнесла его, обдав мою шею холодным дыханием.

– Так во внезапных похолоданиях здесь виновата она? – спросил Кинг, садясь ровнее.

Хармони кивнула:

– Когда она появляется, тебе становится холоднее, потому что она крадет твою энергию и тепло твоего тела. Ты ведь чувствовал ее присутствие задолго до моего появления здесь, правда? Ну признай же.

– Черт возьми, – пробормотал Пэкстон, проводя рукой по волосам. – Еще ребенком я чувствовал ее, но ничего плохого не происходило. Вообще-то кое-что странное случалось время от времени. Как-то я едва не утонул и готов был поклясться, что кто-то намного холоднее воды вытащил меня на поверхность.

– А сегодня она спасла Джейка. Когда с тобой стали случаться неприятности?

– После колледжа.

– Когда ты уже стал мужчиной, как Никодемус. Гасси любит детей, но терпеть не может мужчин.

– И молодых женщин, – заметил Кинг.

– Потому что какая-то молодая женщина вполне могла получить вторую половину кольца.

Пэкстон откинулся на спинку стула:

– В этом есть смысл.

– Спасибо за вотум доверия.

– Мне интересно, чья половина досталась тебе. – Пэкстон поднял ее руку и поднес к глазам, чтобы рассмотреть кольцо поближе.

– Только не надо сейчас пытаться меня задобрить. – Хармони забрала у него руку. – У меня половина, принадлежавшая Лизетте – девушке, которой Никодемус и подарил кольцо.

– И ты это знаешь, потому что… почувствовала?

– Имя Лизетты пришло ко мне, когда я была в платье. А потом мне было видение, как она что-то зашивает в подол. Я проверила и нашла кольцо. – На минуту Хармони задумалась. – Может быть, Лизетта и послала меня сюда. Если Гасси злилась на нее, то в пустых рамах, которые я видела, могли быть портреты Лизетты. Надо сказать сестрам. Я буду в гостиной.

Сестры неотрывно смотрели на Эйдена, счищавшего со стены грязь.

– Он что, работает зубной щеткой? – спросила Хармони, входя в комнату.

Дестини покачала головой и скрестила на груди руки:

– Нет, эта штука еще меньше. Он утверждает, что он художник.

– Кто-нибудь! – не выдержала Сторм, которая стояла почти вплотную к Эйдену. – Дайте же этому великому художнику нормальную щетку!

Многозначительно поглядев друг на друга, Хармони с Дестини усмехнулись.

– Я что-то вижу! – вдруг воскликнула Сторм. – Харм, Дес, идите сюда.

– Разве ты не ослеплена мастерством художника? – иронично поинтересовалась Дестини.

– Нет, – ответил за Сторм Эйден. – Ее явно не впечатляют мои способности. Знаете, мне кажется, это целая фреска.

– Надо же, какое наблюдение, Рембрандт. – Сторм попыталась дернуть его за волосы, но он, похоже, и не думал сопротивляться.

Присев, Хармони прикоснулась к краскам в очищенном нижнем углу стены.

– Почему ты думаешь, что это фреска, а не обычный рисунок?

– Потому что мазки, которые я обнаружил, слишком размашистые, черт бы их побрал. Так что эта мазня тут явно во всю стену, а это значит, вы можете спокойно ложиться спать. Я проторчу здесь до утра.

Сторм кончиком пальца стерла грязное пятно со щеки Эйдена.

– Я останусь и помогу.

– Если она останется, – проговорила Дестини, – то до утра со стеной они точно не закончат.

– Сучка! – злобно бросила Сторм, и Эйден не смог подавить рвущийся наружу смех.

Дестини покачала головой и повернулась к Хармони:

– Я спать. Ты идешь?

Повернувшись, чтобы уйти, Хармони увидела Кинга, со скрещенными на груди руками прислонившегося плечом к дверному косяку. Вокруг него витала аура мужественности и желания. В длинном и сильном теле явно чувствовалось напряжение, квадратный подбородок был с вызовом приподнят, а в мерцающих глазах цвета виски плескался горячий, возбуждающий голод.

Сторм присвистнула, а Дестини покачала головой:

– Ну у меня и сестрички…

Стоило Хармони приблизиться, Пэкстон сменил позу и опустил руки, став похожим на пантеру, которая заприметила будущую жертву. Хармони прикоснулась к его щеке, он положил горячую ладонь на ее щеку, а когда Хармони потянулась к нему за поцелуем, переместил руку на ее затылок.

– Э-эй! Вы тут не одни! – раздраженно прикрикнула Сторм.

– Вагон-салон? – едва слышно предложила Хармони вмиг охрипшим голосом. – Устроим вечеринку в стиле хард-рок.

– Выходит, совершим нечто спонтанное и неожиданное?

– Кинг, когда ты заранее объявляешь о чем-то спонтанном, это скучно.

– Эй, еще ни одна женщина не называла меня скучным.

– Значит, у тебя был секс с женщинами, которые давно и надежно впали в кому.

– Ты меня исцелила. Или превратила в развалину.

Она взяла его за руку, и через несколько минут они стояли у входа в комнату с игрушками.

– Ну держись, смельчак.

– Да уж. Моя задница дрожит от страха. Серьезно, она пульсирует.

– Только задница? Какое разочарование!

– Не будь такой вредной. – Пэкстон шел впереди, показывая путь к депо, где нашел последнее пристанище вагон-салон. – Сегодня вечером комната с игрушками не казалось такой жуткой, как в прошлый раз.

– Еще бы! Это потому, что мы ее «очистили». Сейчас там полным-полно положительной энергетики. Порой ведьмы бывают очень полезны.

– Как раз сейчас у меня на уме есть парочка восхитительных вариантов того, какую пользу может принести ведьма.

В ярко освещенном депо, сколоченном явно на скорую руку, находился старый паровоз в удивительно хорошем состоянии. Колеса казались огромными, в рост Хармони. Паровоз и вагон-салон стояли на небольшом холме, вокруг которого и было построено депо, по обе стороны холма подковой уходили вниз рельсы к огромным дверям в обоих концах просторного помещения.

– Оригинальненько, – зачарованно пробормотала Хармони.

– Думаешь, что впечатлена поездом? Подожди, пока я не начну! – Пэкстон взобрался на возвышение к паровозу и посигналил. – Это была темная ночь, полная переживаний, к тому же на улице гроза… – прошептал он, помогая Хармони подняться и заключая ее в объятия.

– Эта гроза, конечно, привносит в нашу тайную встречу особую атмосферу, но я все еще злюсь на тебя. Я не спускала Гасси с поводка.

– Приношу свои извинения. После того, что случилось с Реджи, я сам не свой.

– Ты хороший отец.

– Еще бы! Уже целых полтора дня я образцовый папаша.

– Давай оставим сожаления и чувство вины на потом. Покажи мне вагон-салон.

– Сразу после того, как проведу тебе экскурсию по паровозу.

– Сейчас меня интересует вовсе не паровоз.

– Много ли людей могут похвастать тем, что занимались сексом в паровозе, который бегал по рельсам между Бостоном и Лоуэллом [39]?

– Ладно, – согласилась Хармони, поднимая край рубашки Кинга, – раз ты имеешь в виду такую экскурсию…

– Иди ко мне, ведьмочка, – хрипло проговорил он, за подбородок приподнимая ее лицо. – Открой рот и покажи мне, как страсть ведьмы может удовлетворить адское желание дьявола.

ЧЕГО-ЧЕГО, а страсти у Хармони было хоть отбавляй. Она вмиг пришла в такое же возбуждение, в каком прибывал дьявол. Каждая клеточка ее тела превратилась в оголенный нерв. Одним прикосновением чуть дрожащих пальцев он доводил ее до исступления. Изголодавшиеся по ласке, они жадно пили друг друга, превращая обычный поцелуй в акт бешеной страсти.