– А могу я признаться, что мне очень сильно не хочется избавляться от улик прямо сейчас?

Пэкстон поцеловал Хармони в лоб:

– Эта идея нравится мне намного больше, чем вполне реальная возможность утонуть.

В общую спальню они вернулись через час. Все, кроме Эйдена и Сторм, спали. По очереди Кинг и Хармони приняли душ и забрались в свои постели.

– Я думал, вы поднялись в башню, – послышался в темноте голос Моргана. – Все ждал, что вот-вот проломится потолок.

– А им незачем предаваться извращениям, – тихонько сказала Дестини. – Извращения за ними по пятам ходят.

– Дес! – возмутилась Хармони.

– Они просто завидуют, – отозвался Пэкстон.

– Я очень-очень рада, что мой сын спит беспробудным сном, – подала голос Реджи.

Кинг едва не подавился следующим вдохом:

– О Господи, моя дочь все слышала!

– Не переживай, – снова сказала Дес, – никто не рассказывал ей о том, что произошло.

Реджи усмехнулась:

– Могу догадаться.

– Не выйдет и за миллион лет! – со смехом сказал Морган, и Хармони почувствовала, что еще немного – и он ей по-настоящему понравится.

Театрально вздохнув, Реджи заговорила:

– Я-то представляла себе папашу в мягких тапочках и с трубкой в зубах, а что же на самом деле? Спец по съему образца нового тысячелетия. И все-таки я рада, что Джейк умеет так крепко спать.

– Я тоже, дорогая, – заверил Пэкстон. – Прямо на рассвете начнем всем раздавать отдельные комнаты.

– Вообще-то уже рассвет, – вставил Морган.

Кинг откашлялся:

– Прямо в полдень начнем всем раздавать отдельные комнаты.

Сторм разбудила Хармони в девять:

– Фреска готова. Ждет только тебя.

Хармони глянула на койку Кинга, но его уже не было. Мало того, вообще никого не было, значит, она проспала дольше всех. Супер.

Уже в гостиной она собственными глазами увидела, что рисунок действительно занимал всю стену. Сторм ходила взад-вперед, разбрасывая перед фреской соль и защитные травы.

В нескольких шагах от стены, пристально изучая рисунок, стояла Дестини. Вдоль стены, словно маленькие часовые, прохаживались Карамелька и Рыжая Мурка. Время от времени они останавливались, отпрыгивали от стены, шипели на рисунок и снова возвращались на пост.

Перед стулом времен королевы Анны стояла, выгнув спину, Задира. Колдун в такой же позе замер у фортепиано.

Через секунду Эйден, Кинг и сестры Хармони собрались в круг, как будто и правда ждали только ее. Тройняшки взялись за руки.

– Дичь какая, – вынесла вердикт Хармони. – От многообразия оттенков глаза на лоб вылезают.

Эйден кивнул:

– Учитывая состояние фрески, а также краски и их оттенки, могу предположить, что картину писали приблизительно десять-двенадцать лет. Мазки явно относятся к разным временным отрезкам, а то, как они нанесены, говорит нам, что рука художника со временем становилась старше или попросту старела.

– Не вижу подписи, – заметил Кинг, отойдя к дальнему углу.

– На первый взгляд, – начала Хармони, глядя на рисунок, – я бы сказала, что подпись идет горизонтально вдоль нижнего края. Фреска разделена на вертикальные секции разными цветовыми гаммами, которые должны отражать настроение художника, верно? Кроме того, цвета и оттенки соответствуют настроению дельфинов внизу каждой секции. Яркие цвета – в секциях, «на дне» которых смеются и резвятся дельфины в ярком море, темные – над грустными дельфинами, плавающими в серой воде. О, посмотрите-ка в самый конец. Одинокий дельфин, выброшенный на берег. Кто здесь умер в одиночестве? Гасси? И кто коллекционировал дельфинов? Правильно, Гасси. Дельфины – это ее подпись.

– Посмотрите на последнюю секцию над выброшенным на берег дельфином, – сказала Сторм.

Хармони вздрогнула:

– Молодая женщина, Лизетта, идет прямо в море… На ней платье, которое я купила на распродаже, – доказательство того, что я попала по адресу.

Дестини согласно кивнула:

– Давайте сосредоточимся на том, чтобы прочитать фреску с самого начала. Так мы оградим себя от преждевременных и неверных выводов.

В гостиной появилась Реджи, Джейк держал ее за руку.

– Можно нам посмотреть? – спросила она, садясь на диван напротив стены.

– Конечно, – ответила Хармони.

Реджи положила на пол игрушки, и Джейк уселся у ее ног.

Очередной наплыв теплых чувств едва не застал Хармони врасплох, когда она повернулась и увидела, как Кинг смотрит на Джейка.

– Кинг, – позвала она, – раз уж ты тут родился, не возьмешь меня за руку? Как экстрасенс я могу получить информацию через прикосновение, а у тебя прочная связь с замком.

Кинг сжал ее ладонь, и Хармони показалось, будто он пытается поддержать ее.

– Первая секция, выполненная в пастельных тонах, – заговорила она, – изображает ребенка. Девочку, спящую на берегу. Под ней в ярко-синем море плавают два счастливых на вид дельфина.

– Ребенок не спит, – возразила Дестини. – Девочка утонула, почти.

– Ее прибило к берегу во время шторма. – Сторм подтолкнула Эйдена локтем. – Я обалденно разбираюсь в штормах, не находишь?

– Причем берег находится здесь, – вмешался Пэкстон. – Это пляж на острове. Узнаю скалы в отдалении.

– Хорошо, – заключила Хармони, – мы выяснили местоположение. Дальше… Девочка постарше играет в комнате с игрушками, в которой ей, похоже, ничего не угрожает. Играет она с игрушечной детской коляской. Судя по ярким оттенкам, девочка – часть счастливой семьи.

Внезапно в гостиной раздались звуки «Колыбельной» Брамса. Клавиши фортепиано двигались сами по себе. Хармони никак не прокомментировала этот момент. Умолчала она и о том, что, по ее мнению, это означает, что они близки к истине.

Колдун отскочил от инструмента как ошпаренный. Мурка и Карамелька тут же оказались по обе стороны от него, как будто он нуждался в поддержке.

Задира бросила пост у царственного стула и свернулась клубком возле Джейка.

– Леди плачет, – сказал он, подняв вверх голову.

Музыка прекратилась, Реджи усадила Джейка себе на колени:

– Какая леди, малыш? Скажи маме.

– Леди на стуле.

«Обалдеть!» – пронеслось в мыслях Хармони.

Взяв Джейка на руки, Кинг понес его к стулу:

– И ты ее ни капельки не боишься?

Джейк улыбнулся пустому стулу:

– Она хорошая. Только грустная и холодная. – Потом повернулся к матери: – А мы можем дать ей такое же одеяло, как нам давали в приюте?

– Конечно, малыш, – ответила Реджи.

Кинг с трудом сглотнул:

– Расскажи дедушке, как выглядит леди.

– Ты и сам знаешь, – улыбнулся Джейк и показал пальчиком на стул. – Видишь? У нее фиолетовое платье, звездочки на шее и в ушах, и рыба… вот такая, – он кивнул на фреску, – на платье.

Хармони прикусила губу. Гасси. Джейк видел Гасси. Маленькие дети видят привидений, потому что их еще не научили не видеть призраков. Она никак не ожидала, что воочию убедится в справедливости этой аксиомы. Однако, если Гасси сидела на стуле, то кто играл на…

– Джейк, а ты видишь кого-нибудь вон там – возле пианино?

Посмотрев туда, куда показывала Хармони, малыш захихикал:

– Глупенькая Хани! Там никого нет.

– Угу, глупенькая. Даже сомневаться не приходится.

Кинг вернул Джейка Реджи, а Хармони повернулась к сестрам:

– Я видела и слышала пианино, когда почувствовала, что стена не так проста, как кажется на первый взгляд. Как по-вашему, что это значит?

– Лизетта здесь, – заявила Сторм. – В настоящем.

– Думаешь, это она только что играла?

– Сто пудов.

– Думаю, музыка – это знак, – сказала Дестини, – который говорит нам, что все, что мы делаем, – не напрасно. Давайте вернемся к фреске и узнаем, что еще она может нам рассказать.

– Ладно, – согласилась Хармони. – Поехали дальше. Мама-дельфин и дельфиненок в яркой секции. Они играют в волнах рядом с кораблем, идущим на всех парусах. Мужчина на палубе машет им.