Малышев посмотрел вперед и увидел страшную картину: все ловушки, словно ждавшие, когда освободится пространство, разом двинулись его занимать. Сергея сорвало с места «дыхание смерти», и он припустил по направлению своего прежнего пути. Соображать приходилось на ходу.

«Если поток не иссяк совсем, (о чем можно надеяться, правда, только если модель Штерна-Гротца справедлива), то, двигаясь по старому руслу, есть шанс прийти к месту, где „река“ изменила свое направление».

Эти рассуждения прибавили Малышеву уверенности, а его ногам скорости. Болотистая почва мешала набрать хороший темп, но с исчезновением потока к Сергею вернулось его зрение, и он теперь выбирал себе дорогу по вкусу, огибая большие трясины и омуты, а через маленькие просто себя «переносил». Маневры его, правда, сокращали подползавшие со всех сторон ловушки, но и в этом была своя польза: они недвусмысленно указывали ему путь, по которому раньше текла «река». Вносили свою лепту и гравиконцентраты, отмечая старое русло наиболее узкими проходами.

Однако ловушки все же не указатели, а именно ловушки. Очень скоро Малышеву пришлось проявлять всю свою ловкость и прыть, увиливая от щупальцев «ведьминого студня». Бугры оставались самыми неповоротливыми и не успевали подползти на дистанцию поражения. Радовало еще и то, что их было не очень много. Вскоре дали о себе знать и гравиконцентраты, опасно сузив свои проходы, и чем дальше, тем, естественно, опаснее. Маленькие мравитационные арки уже схлопнулись, но Сергей их без хлопот огибал. Длинные туннели, к счастью, сжимались гораздо медленнее и пока что по ним можно было передвигаться.

Почти на пределе своих возможностей парень преодолел километра три, но «реки» все еще не было. Обогнув очередную колонну гравиконцентрата, Малышев увидел в сотне метров от себя сплошную зеленовато-белую стену. С этого расстояния невозможно было разглядеть, остался в ней проход или нет. Ускорившись до предела, Сергей успел прошмыгнуть между двумя коллоидными озерами буквально за секунду до того, как их ложноножки слились. А в следующее мгновение его приветствовали залпами электрические бугры. К счастью, «дружественный» салют угодил мимо цели. Тем не менее, когда у молодого человека погасли цветные пятна в глазах, он обнаружил, что находится в окружении десятка шаровых молний, и ему пришлось побегать с ними наперегонки.

И вот Малышев достиг берега самого натурального Аидского водоема, над поверхностью которого возвышалась монолитная, без каких либо проходов стена гравиконцентрата — несправедливое наказание за все трудности, что молодой человек преодолел.

Озеро было грязным, илистым, заболоченным, но все-таки это было озеро, а не болото. За пределами Зоны Сергей бы ни за что в него не сунулся, он знал, какая живность может обитать на Аиде. Но это озеро являлось, скорее всего, безжизненным, и гравиконцентрат служил тому гарантом. Малышев, подобно страусу, сунул голову в воду (как оказалось, та все же была прозрачна) и сумел разглядеть достаточно широкую арку прохода в светящейся бело-зеленой стене у самого дна озера.

«Плыть или не плыть», — подумал он едва ли не по-гамлетовски.

Плыть можно было только спиной вниз, чтобы видеть смертоносный свод арки, и случайно его не задеть. Сергей вынырнул на поверхность и отдышался.

«Плыть!» — все же решился он.

Суму оставлять не хотелось, но, закрепленная сзади, она делала молодого человека непозволительно толстым. Сняв со спины поклажу, он привязал ее к ногам, так что получилась импровизированная ласта.

Малышев сохранил в груди ровно столько воздуха, чтобы не тянуло к поверхности. Он без всплеска нырнул и, развернувшись лицом вверх, вплыл под арку. Перемещаться таким способом было неудобно, но разведчику не однажды приходилось плавать на полигонах самым разнообразным стилем. Сергей мысленно поблагодарил Вебера за науку и набрал оптимальную в данных обстоятельствах скорость. Быстрее двигаться было опасно из-за извилистости туннеля, медленнее — не позволяло утекающее безвозвратно время.

В некоторых местах проход был настолько низок, что приходилось уходить глубже, порой зарываясь в ил. Тогда со дна начинали подниматься водоросли, достигали светящегося свода и разрывались на части, лишний раз напоминая человеку об осторожности. Сергей стал опасаться уже, что не выберется, когда увидел впереди конец злополучного туннеля. Откуда-то появились свежие силы, и он быстро преодолел последние метры. Дышать хотелось неимоверно, но всплыл Малышев осторожно, и не зря. Метрах в шести, на другом берегу озера его поджидали малиновые бугры.

«Вот ведь бисовы создания, — усмехнулся Сергей. — Швейцарами они в Зоне, что ли, работают. Второй раз уже встречают меня на выходе».

Он глянул дальше и с облегчением вздохнул. Там за электрическими холмами и расположившимся следом ведьминым студнем стремительно несла свои голубые «воды» волшебная «река».

После стремительного кросса Сергей решил передохнуть и не спешил вылезать на берег, умиротворенно покачиваясь на воде. Гравитационная стена позади него продолжала смыкаться, но это уже было не опасно. Оставалось только подивиться везению и обратить свое внимание на реальные препятствия. А таковыми являлись два электрических бугра, самоотверженно преграждавшие человеку дорогу.

Малышев решил вначале воспользоваться старым индейским способом и разрядить эти природные аккумуляторы, но вовремя вспомнил, что находится по уши в воде, и та, что характерно, проводит электричество. Некоторое время он раздумывал, что ему делать с этой малиновой напастью, а потом мысленно хлопнул себя по лбу и сообразил воспользоваться правилом умного, который, как известно, в гору не пойдет.

Сергей внимательно изучил альтернативные пути обхода, которых естественно было два, и ему просто до дрожи не понравился тот, что слева. Вроде и не было там ничего подозрительного, но вот хоть убей, а слева обходить эти холмы не хотелось. Так что решил он идти справа, причем не где-нибудь, а вон по той еле заметной тропочке, что вроде как для этой цели и была заведена.

Молодой человек не спеша доплыл до берега и вылез из воды правее малиновых бугров на безопасном от них расстоянии. Те, как и ожидалось, не возражали. Он отвязал суму от ног и закрепил ее на спине. Оставалось только высушить себя и свои вещи с помощью волшебной палочки, и можно было двигаться в путь.

Подойдя к голубому потоку, Сергей определил нужное направление и, выставляя псионическую защиту, вошел в него. Внутренний компас показывал, что идти опять следовало против течения.

«Уж не от самого ли Меча текут эти „воды“? — подумал он с затаенной надеждой, но затем с сомнением покачал головой. — Было бы здорово, конечно, но не стоит обольщаться».

Опять началась тягостная однообразная картина, и Сергей снова добрым словом помянул Вебера. Перед тем как отправиться на задание, он успел пройти семь «психологических» полигонов, причем три из них были «Адами», то есть полигонами повышенной сложности.

Ощущение однообразия — это только поверхностная реакция человека на глубинные процессы в его сознании, которые вызывались специфическим сочетанием особого рода воздействий. Они-то и держали психику человека в постоянном напряжении, доводя того до истощения.

Как уже упоминалось выше, важность психологических тренировок была продиктована одной невзрачной, но очень богатой редкими минералами планетой в системе ЕН-1312, которая в соответствие со своим положением от светила, имела скудное название 5-ЕН-1312. Несмотря на огромную перспективность работ, добычу на ней пришлось спешно свернуть, когда один за другим там погибли три человека.

Планету закрыли вплоть до выяснения всех обстоятельств. На поверхность ее были высажены автоматические исследовательские зонды, которые фиксировали самые разнообразные показатели. И на основе этих измерений медикам, в конце концов, удалось установить, что причиной гибели десантников стало мощное психотропное давление со стороны окружающей среды в сочетании с факторами смертельной опасности.