Джаред протянул руку и слегка погладил Ким по волосам, поправляя выбившиеся непокорные прядки. Ее темные густые ресницы отбрасывали тень на щеки. Он смотрел, как в такт дыханию поднимается и опускается ее грудь, любовался изящным изгибом ее бедра и длинных ног. Она пошевелилась, потом потянулась.

Первое, что увидела Ким, когда открыла глаза, было лицо Джареда. Она улыбнулась ему.

— Доброе утро. — Теплая волна прошла по ее телу, когда она вспомнила их жаркие объятия и страстные ласки. — Ты уже давно встал?

— Не очень, успел только приготовить кофе. — Он хотел коснуться ее теплого тела, вновь почувствовать гладкость ее кожи и уже протянул было руку, но передумал. Почему? Он и сам не знал. Ему помешал внезапно охвативший его приступ паники. Он встал и перешел на другую сторону кровати.

— Я принес твою одежду из гостиной.

Морщинка недоумения прорезала ее лоб.

— Спасибо.

Миллион голосов разом зазвенели в ее голове. Он изменился, но она пока не поняла, в чем дело. От него словно потянуло холодком — или это ей показалось? Его обращение стало более официальным. Он не поцеловал ее, даже не коснулся, хотя это стало его обычаем в последний месяц. Похолодев, она натянула на себя простыню, понимая, что это скорее эмоциональная, чем физическая, реакция. Не зря она сомневалась прошлой ночью, перед тем как отдаться Джареду. Оправдались ли ее страхи, или это все ее мнительность? Она взяла одежду которую он положил в ногах кровати. Может быть, этим он намекает, что ей лучше поскорее убраться? Но ведь они договорились поработать в субботу над новым проектом. Он что, сожалеет о том, что произошло между ними?

В ней снова всколыхнулись все страхи и сомнения. Нет, она не станет дожидаться, а сделает первый шаг сама.

— Я иду домой. Надо принять душ и переодеться. Потом я вернусь, и мы сможем, как планировали, поработать над проектом. Надеюсь, ты согласен?

— Конечно. Когда вернешься, мы вместе позавтракаем. — Его голос звучал холодно и отстраненно, он ощущал это, но ничего не мог поделать. Джаред чувствовал себя виноватым и, избегая ее взгляда, отвернулся. Он хотел обнять ее, прижать к себе, сказать ей, что влюблен в нее. Но не мог. Он боялся себя, своих неожиданно нахлынувших чувств.

Ким натянула на себя одежду и пробежала пальцами по растрепавшимся волосам. Сердце щемило — все очень плохо, подумала она. Или она это просто вообразила? А если нет? Прежде всего надо взять себя в руки. То, что всего несколько минут назад казалось счастьем и исполнением всех желаний, породило сомнения и тревогу. Она поспешила к двери.

— Я вернусь через пару часов.

Ким даже не оглянулась, не желая видеть его лицо и слышать возможные слова. Твердой походкой она пошла к своей машине, стараясь не ускорять шаг. На душе у нее было скверно. Открывая дверцу машины, она случайно взглянула в сторону дома. Джаред стоял на пороге. На лице его было странное выражение, которое она не смогла понять.

Он смотрел, как Ким уезжает. Ему показалось, что она спешила как можно скорее покинуть его дом. Наверное, он виноват в этом? Может быть, он подсознательно обидел ее? Более всего на свете ему хотелось заключить Ким в объятия и любить снова и снова. А что он сделал вместо этого? Отдал ей одежду, словно указал на дверь. Даже не попытался объяснить, что она значила для него гораздо больше всех прошлых его подружек. Повел себя как последний идиот! Как мерзавец! Он ничем не лучше Терри!

Джаред задумчиво вошел в дом, закрыл дверь. И внезапно почувствовал себя страшно одиноким. Более того, впервые в жизни он по-настоящему понял, что значит быть одиноким человеком.

Послышался топот лап Пирата, потом его громкий лай. Пес направился на кухню, Джаред последовал за ним. Дав корма Пирату и налив ему в миску воды, Джаред наблюдал, как пес с жадностью поглощает еду.

— Знаешь, Пират, мне кажется, что я совершил сегодня самую большую ошибку в своей жизни.

Подтверждение будет через два часа, когда вернется Ким. — Его обдало волной страха. — Если она вообще вернется.

Джаред попытался занять себя делами. Он собрал всю имеющуюся у него информацию о благотворительности, включая пожелания своего клиента. Но напрасно он пытался сосредоточиться на документах. В его мыслях царил беспорядок. Он не мог выкинуть из головы образ Ким, вспоминая, как она лежала в его объятьях, как они любили друг друга…

Его жизненный небосвод затянуло тучами. Первые грозные признаки он почувствовал, когда впервые встретил ее. Уже тогда он понял, что жизнь готовит ему сюрприз. Волнение в его душе смешалось со страхом и сомнением. Хотя он страстно хотел, чтобы Ким всегда была рядом с ним, перспектива связать себя на всю жизнь с другим человеком пугала его до невероятности. Его жизненный опыт, пример отца, обстановка в семье — все красноречиво доказывало, что связанные обязательствами личные отношения не приводят ни к чему хорошему.

Мужчина из семейства Стивенсов не мог быть привязан к одному человеку, не мог оставаться верным ему до конца жизни. Так было всегда. А разве он, Джаред, не Стивенс? Ведь он сын своего отца!

Джаред взглянул на часы. Прошло уже четыре часа с тех пор, как Ким покинула его дом, а ее все не было. Наверное, она передумала и решила подождать до понедельника — начала новой рабочей недели. Похоже, он вбил клин в их только что наладившиеся отношения. Он нервно шагал из угла в угол, потом вошел в спальню и уставился на скомканные простыни. Его снова захлестнули воспоминания, волны чувств. Неужели память так и будет терзать и мучить его? Впервые в жизни он совершенно растерялся. Если бы не было ночи любви, может быть, он смог бы убедить себя в том, что Ким — очередное увлечение, которое было и прошло. Но теперь уже поздно.

Его мысли прервал лай Пирата. Потом Джаред услышал ее голос: Ким разговаривала с собакой. Словно тяжелый груз свалился с его плеч. Но опасение, что она исчезнет, не покидало его. Он бросился ей навстречу.

— Тебя не было четыре часа! Я уже подумал, что ты вообще не придешь! — Джаред хотел, чтобы в словах его прозвучала глубокая озабоченность, но увидел, что ее глаза подозрительно сузились, и снова растерялся. Он решительно не знал, как вести себя с ней. Никто и никогда не оказывал на него такого огромного влияния, как Ким Доналдсон, ни перед кем он не чувствовал себя таким беспомощным.

Перестав гладить собаку, Ким выпрямилась. Она надеялась, что остаток дня пройдет более гладко, но, по всей видимости, это не получится.

— Мне надо было подготовить дом, кое-что сделать, прежде чем показывать его завтра. Для меня очень важно продать дом отца как можно скорее, чтобы расплатиться с его остальными долгами и окончательно уладить дела.

Его насторожили ее последние слова.

— Если ты продашь дом, где ты будешь жить до конца лета, пока не кончится наш контракт?

Он мог бы предложить ей поселиться в одной из его гостевых комнат и, может быть, потом… Джаред прервал свои галопирующие мысли. Так о чем же он думал? Его мысли совершенно определенно устремлены в одну сторону. И вот уже виден порог, за которым его ждет неминуемое… Он уже почти готов сделать ей предложение.

— Потом подумаю, когда продам дом. Я могу пока жить в Сан-Франциско, хотя оттуда сюда целый час езды. Впрочем, некоторые люди так и делают — ездят каждый день, и ничего.

У нее возникло неприятное чувство. Ну конечно, разве он позволит ей забыть о контракте и ее обязательстве отработать долг? Чтобы успокоиться, она глубоко вздохнула и подошла к столу, на котором Джаред разложил бумаги. Прошлой ночью она совершила ужасную ошибку, но теперь поздно сожалеть. Остается только спокойно продолжать работу, а в будущем старательно избегать опасных ситуаций и с честью выполнить условия контракта.

Кроме того, надо как можно скорее угомонить всплеск эмоций и убедить себя, что любовь к Джареду Стивенсу носит односторонний характер.

— Что ты планируешь завтра, после того, как посмотрят твой дом?