Что касается сада, то у нее его никогда раньше не было, поэтому мисс Кэмерон накупила книг и изучала их по ночам, лежа в кровати. Она посадила эскалонию, и веронику, и тимьян, и лаванду, купила маленькую газонокосилку и сама косила клочковатый неровный газон.

Работая в саду, невозможно было не познакомиться с соседями. Справа жили Митчеллы — пожилая супружеская пара, пенсионеры. Они вежливо побеседовали через забор, а немного позже миссис Митчелл пригласила мисс Кэмерон на ужин и партию в бридж. Постепенно они сдружились, но Митчеллы были очень старомодными и придерживались приличий: они так и не предложили мисс Кэмерон обращаться к ним по имени, а она была слишком застенчива, чтобы проявить инициативу. Размышляя об этом, она поняла, что в последнее время только Дороти называет ее по имени. Очень грустно, когда тебя некому так называть. Это значит, что ты постарела.

Семейство, жившее слева от мисс Кэмерон, оказалось диаметрально противоположным. Собственно, они не жили в доме постоянно, а приезжали на каникулы и на выходные.

— Их фамилия Эшли, — охотно откликнулась миссис Митчелл на один-два вскользь заданных ей за ужином вопроса о запертом доме по другую сторону сада мисс Кэмерон. — Он архитектор, работает в Эдинбурге. Удивительно, что вы, живя там, ничего о нем не слышали. Амброуз Эшли. Женился на девушке значительно младше себя… она, кажется, художница… у них есть дочь. Очень славная девчушка… Положить вам еще овощного пирога? Может быть, салат?

Эшли объявились только на Пасху. Утро пятницы выдалось солнечным и прохладным, и когда мисс Кэмерон вышла в сад, то услышала за забором голоса, а взглянув на дом, заметила, что ставни с окон сняты, а рамы распахнуты настежь. На ветру порхала розовая занавеска. В окне на втором этаже появилась девушка, и на несколько секунд их взгляды встретились, а потом мисс Кэмерон, смутившись, развернулась и поспешила обратно в дом. Будет ужасно неприятно, если они решат, будто она шпионила.

В тот же день, когда мисс Кэмерон занималась прополкой, кто-то позвал ее из-за забора. Это оказалась та самая девушка — она заглядывала к ней в сад. Лицо у девушки было круглое, веснушчатое, глаза темные, карие, а волосы рыжие, очень густые и немного растрепанные.

Мисс Кэмерон поднялась с колен и пошла через лужайку, на ходу стаскивая с рук перчатки.

— Я Фрэнсис Эшли… — Они пожали друг другу руки над забором. Вблизи было видно, что Фрэнсис вовсе не такая молоденькая, как казалось на первый взгляд. Тонкие морщинки разбегались от уголков глаз и губ, да и оттенок волос был, похоже, не совсем природным, однако лицо Фрэнсис светилось располагающей улыбкой и от нее исходили такое жизнелюбие и оптимизм, что застенчивость мисс Кэмерон как рукой сняло и она сразу почувствовала себя легко и свободно.

Своими карими глазами Фрэнсис обводила соседский сад.

— Бог мой, вы здорово тут потрудились! Сад стал такой чистенький и красивый. Какие у вас планы на воскресенье? Я имею в виду Пасху. Мы устраиваем пикник в саду, если, конечно, не будет дождя. Приходите, пожалуйста, если вы не против пикников.

— О, вы очень любезны. — Мисс Кэмерон еще никогда не приглашали на пикник. — Я… я с большим удовольствием приду.

— Примерно в четверть первого. Можете пройти через садовую калитку.

— Буду ждать с нетерпением.

Буквально за пару дней стало ясно, что жизнь в присутствии Эшли сильно отличается от жизни без них. Во-первых, шуму стало гораздо больше — однако шум был приятный. Голоса, смех, музыка, летевшая из распахнутых окон. Мисс Кэмерон, всегда избегавшая хард-рока или как там это называется, узнала концерт Вивальди и очень обрадовалась. Иногда она замечала, что другие члены семьи Эшли потихоньку заглядывают к ней в сад. Отец семейства был высокий, седовласый, очень худой и держался с большим достоинством; а дочь с волосами того же оттенка, что и у матери, в вытертых джинсах казалась ужасно худенькой и длинноногой. Они привезли с собой друзей (мисс Кэмерон гадала, куда их всех расселили), которые после обеда бродили по саду или отправлялись на пляж поиграть в мяч, а рыжеволосые мать и дочка, словно сестры, босоногие бегали по песку.

Наступило Пасхальное воскресенье — солнечное, хотя ветреное и холодное; на дальнем берегу залива, на вершинах холмов Ламмермура все еще видны были остатки снега. Мисс Кэмерон сходила в церковь, потом вернулась домой, сняла свое выходное пальто и юбку и стала искать, во что переодеться, чтобы отправиться на пикник. Брюк у нее никогда не было, однако в шкафу нашлись удобная юбка и теплый свитер. Набросив поверх них теплую куртку, она заперла входную дверь и, пройдя через сад, открыла калитку в заборе. Над недавно разожженными углями поднимался дымок, на лужайке было полно народу, от мала до велика — некоторые сидели на садовых стульях или полулежали на покрывалах. Гости пребывали в отличном настроении; казалось, что все они хорошо знакомы, поэтому мисс Кэмерон вдруг застеснялась и пожалела, что пришла. Однако в этот момент рядом с ней как по волшебству возник Амброуз Эшли: он держал большую вилку для барбекю с насаженной на зубцы подгоревшей колбаской.

— Мисс Кэмерон! Ужасно рад с вами познакомиться. Как хорошо, что вы пришли! С Пасхой! Проходите, знакомьтесь. Фрэнсис! Мисс Кэмерон пришла. Мы и Митчеллов пригласили тоже, но их пока нет. Фрэнсис, как бы сделать так, чтобы угли поменьше дымили? Эту колбаску разве что собакам можно отдать.

Фрэнсис рассмеялась.

— Пойди поищи собак и отдай им колбаску, а потом попытайся еще раз… — и мисс Кэмерон рассмеялась тоже, потому что Амброуз выглядел донельзя комично со своим вытянутым лицом и подгоревшей колбаской на вилке. Потом кто-то предложил ей стул, кто-то протянул бокал вина. Она собралась было представиться и сказать, что живет по соседству, но тут ей подали тарелку с угощением. Подняв глаза, она увидела, что перед ней стоит дочь Амброуза и Фрэнсис. У нее были темные глаза, как у матери, и отцовская подкупающая улыбка. Ей было не больше двенадцати лет, но мисс Кэмерон, на глазах у которой выросло немало таких вот девчушек, уже сейчас могла сказать, что с годами это дитя превратится в настоящую красавицу.

— Хотите что-нибудь поесть?

— С удовольствием. — Мисс Кэмерон огляделась в поисках местечка, куда можно было бы пристроить свой бокал, а потом поставила его на траву. Она взяла тарелку, бумажную салфетку, нож и вилку. — Спасибо! А как же тебя зовут?

— Бриони. Надеюсь, вам нравятся стейки с кровью — этот как раз такой.

— Восхитительно! — откликнулась мисс Кэмерон, которая ела мясо только хорошо прожаренным.

— А на картошку я положила масло. Специально, чтобы вам не пришлось вставать. — Она улыбнулась и отошла — отправилась помогать матери.

Мисс Кэмерон, пытаясь поудобнее взять вилку и нож, обернулась к своему соседу:

— Какая славная девчушка!

— Да, просто прелесть. Давайте-ка я налью вам еще вина, а потом вы расскажете мне о вашем очаровательном доме.

Праздник удался — он продолжался почти до шести часов. Когда настало время уходить, вода в заливе стояла так высоко, что мисс Кэмерон не решилась идти по саду вдоль волнолома и вернулась к себе традиционным путем — через парадные двери и дальше по тротуару. Амброуз Эшли пошел ее проводить. Она отперла дверь и обернулась, чтобы попрощаться.

— Спасибо за чудесный день. Я отлично провела время. Нечасто мне случается пить вино средь бела дня. Я почувствовала себя настоящей богемной дамой. Когда вы приедете в следующий раз, я непременно приглашу вас к себе. Может быть, на ланч?

— Мы с удовольствием придем, однако это вряд ли случится скоро. Я получил приглашение прочесть курс лекций в университете Техаса. Мы уезжаем в июле — сначала немного отдохнем, а осенью я приступлю к работе. Буду преподавать целый год. Бриони едет тоже. Пойдет в школу в Америке. Мы не хотим оставлять ее тут.

— Это будет великолепный опыт для всех вас! — Он улыбнулся, глядя на нее с высоты своего роста, и она добавила, совершенно искренне: — Нам будет вас не хватать.