И вот сейчас соседка упомянула, что видела её мужа с цветами в руках, красными розами, идущего в сторону школы. То, что эта баба в теле мужика, эта наглая крыса, этот человек, которого женщина никогда не любила, пошёл к другой… невероятно сильно взбесило её.

Алкоголь не помогал. Мысли душили сильнее и сильнее. Алёша заметил сверкающие кристаллики под глазами мамы. Мама заплакала! Быстро повернула лицо в сторону шума, прищурилась – пришёл отец.

– Ты снова был у этой суки?

– Я был у женщины, а вернулся к суке.

Пощёчина была настолько сильной, что мужчина отступил на шаг назад, глухо стукнулся об дверь. Подрагивая, не спешил выпрямиться, повернуться, держа руку у красной щеки. Неожиданно ударил жену кулаком в лицо.

Женщина упала, согнулась на грязном полу и заревела обиженной львицей. Кровь смешалась со слезами. Алёша, ринувшийся к обиженной маме, мамой же и был грубо отброшен в сторону.

Матери не потребовалась передышка. Копившаяся в ней ярость почувствовала свободу. Растрёпанная, яростная, в крови, она кинулась на мужа и осыпала быстрым и тяжёлым градом кулаков. Мужчина стремительно ответил ещё одним прицельным ударом в голову, который должен был оглушить супругу. Но та выстояла и предательски пнула в пах, после чего добавила локтем по тут же согнувшейся спине.

Алёша лежал на полу и расширившимися глазами наблюдал за самым ужасающим видением за все эти годы. Было ли это всего лишь видением?

Мать и отец скрутились на полу, стараясь укусить, удушить, прибить насмерть друг друга. Вскоре первенство перешло к женщине, она снова пнула неосмотрительного мужа в уязвимое место. Вскочила, пошатнулась, вцепилась в металлический табурет и с рыком врезала им по голове мужчины.

Алёша закричал, сжался в комок.

Женщина с размаху вдалбливала кончик сидушки в треснутый и окровавленный лоб мужа, пока тот, в невероятном для его положения усилии, не пнул её в живот. Мать захрипела, отец со стоном потянул руки в сторону сына. Либо к выпавшей в том же направлении измазанной его кровью табуретке.

Мать опередила его, не встав, а приподнявшись, разбила пустую бутылку водки об голову мужа – тот припал затылком к полу, выпучив стекленеющие в обмороке глаза. И получившейся розочкой принялась с неистовым ором яростно исполосовывать его лицо, придав последнему удару наибольшую силу, тем самым вонзив часть оружия в мягкие ткани.

Тяжело дыша, отползла в сторону. Сквозь туман, дымку, оглядела всю комнату, разломанную мебель. Оценила яркость красок и, если бы знала Здзислава Бексиньского, то сходство с его стилем. Подметила излишнюю выпуклость расквашенного лба мужа и согласилась сама с собой, что «розочка» бутылки, вставленная в глаз по горлышко, излишня при такой уже достаточно красочной композиции.

После чего заметила дрожащего от ужаса, отвращения сына.

В голову к ней пришла одна интересная идея.