Компания, то ли по уговору, то ли случайно, в лучших традициях Бенхойла, куда-то испарилась. К тому времени, как Родди, наконец, встал, девушка по имени Виктория и ребенок исчезли. Родди был им за это благодарен. Нет ничего хуже слоняющихся по дому от скуки гостей. Ему нужно было побыть наедине с собой в тишине и покое и не спеша заняться делами по хозяйству.

Но он все же пошел в большой дом, чтобы осторожно осведомиться об этом. Эллен сказала ему, что Виктория уехала на «вольво» в Криган. Ребенок остался с Эллен — помогает ей развешивать белье и копается в корзинке с бельевыми прищепками.

Появившийся, в конце концов, Оливер с полным равнодушием воспринял сообщение о подобном независимом поведении членов его семьи. Более того, Родди показалось, что он был рад отделаться от них на час-другой. Они с Оливером плотно позавтракали вдвоем и решили съездить во второй половине дня в Уик. Там некий друг Родди, устав от ожесточенной конкуренции на юге и бесконечных разъездов, решил организовать скромную типографию, специализирующуюся на издании небольших тиражей художественно оформленных книг в переплете, изготавливаемом вручную. Родди интересовало все, что связано с виртуозной работой истинных мастеров, он давно собирался как-нибудь съездить посмотреть на печатные станки в действии, побывать в переплетном цехе. Оливер воспринял идею с неменьшим энтузиазмом.

— Викторию возьмем с собой? — спросил Родди.

— О, ей, скорей всего, захочется заняться чем-нибудь с Томасом.

Они позвонили в Уик и договорились о встрече. Помаявшись немного бездельем, Оливер признался, что охотно бы поработал. Снабдив его блокнотом, Родди отправил его в библиотеку большого дома, где Оливер, если ничего не случится, может спокойно провести утро.

Родди же, оставшись наедине с собой, развел большой огонь, написал пару писем и принялся за приготовление супа. В воздухе начал распространяться бодрящий, острый запах сельдерея, в окно светило солнце, из транзистора тихо лилась музыка Вивальди. Зазвонил телефон.

Родди выругался и продолжал резать сельдерей, как будто телефонный аппарат без его участия может сам ответить на звонок. Но, естественно, ему все-таки пришлось отложить нож, вытереть руки о посудное полотенце и пойти в гостиную.

— Родди Данбит.

— Родди, это Джон Данбит.

У Родди подкосились ноги. Хорошо, что за спиной оказался стул. Его словно громом поразило.

— Я думал, ты в Бахрейне.

— Я вернулся вчера утром. Мне так жаль Джока и так жаль, что я не успел на похороны.

— Не волнуйся, старина, все понятно. Спасибо за телеграмму. Откуда ты звонишь? Из Лондона? Тебя так хорошо слышно, будто ты говоришь из соседней комнаты.

— Я не в Лондоне. Звоню из Инвернесса.

— Из Инвернесса?

Мысли в голове Родди, заторможенные выпитым накануне коньяком, ворочались туго.

— Ну, ты даешь. Когда ты приехал в Инвернесс?

— Я выехал вчера вечером экспрессом. Прибыл сюда сегодня утром. Провел утро с Робертом Маккензи. Он сказал, что хорошо бы позвонить тебе… приехать в Бенхойл.

— Разумеется. Отлично! Погостишь несколько дней. Останешься на субботу-воскресенье. Когда тебя ждать?

— Где-нибудь после обеда. Я взял напрокат машину. Можно приехать сегодня во второй половине дня?

— Замечательно, — начал Родди и тут вспомнил о неожиданном препятствии. Он хлопнул себя по лбу театральным жестом нахлынувшего воспоминания, абсолютно бесполезным, поскольку зрители отсутствовали.

— О черт. А меня не будет. Я уже договорился ехать в Уик. У меня тут приятель гостит, и мы решили съездить туда, посмотреть типографию. Но это неважно. Мы ненадолго, а дома останется Эллен.

— Как она?

— Несокрушима. Мы все у нее по струнке ходим. Я предупрежу, что ты приедешь. Попрошу тебя встретить.

— Надеюсь, я не очень вас обеспокою?

Родди вспомнил, что Джон всегда отличался безупречными манерами.

— Ничуть не обеспокоишь. — И добавил: — Чего уж там, ты теперь хозяин Бенхойла. Тебе нет нужды спрашивать разрешения приехать в свой собственный дом.

После короткого молчания Джон серьезно сказал:

— Пожалуй, я как раз хотел побеседовать с тобой на эту тему. Нам нужно о многом поговорить.

— Вот и поболтаем после ужина. С нетерпением жду встречи — мы ведь так долго не виделись.

— Да, слишком долго, — согласился Джон.

Минут через десять вернулась Виктория. У Родди как раз был готов суп, он прибрался на кухне и потягивал долгожданное бренди с имбирным элем. Он сидел у окна, наблюдая за стаей черно-белых уток-пеганок, кормящихся на берегу озера, когда послышался звук приближающегося автомобиля. Вскоре снизу раздался шум открываемой и закрываемой двери. Он окликнул:

— Виктория!

— Да, это я.

— Я здесь наверху. Один. Присоединяйтесь.

Она повиновалась, взбежав по лестнице, и увидела его в дальнем конце комнаты, одиноко сидящего в компании Барни.

— А где все? — спросила она, подойдя ближе.

— Оливер в большом доме, закрылся в библиотеке и работает. Томас все еще с Эллен.

— Пойду заберу его.

— Не суетитесь. С ним все в порядке. Лучше сядьте и выпейте вина.

— Я не хочу пить.

Она присела рядом с ним, снимая шарф. Вдруг он подумал, как же она хороша. Вчера, когда он впервые увидел ее, она показалась ему слишком застенчивой, бесцветной и даже скучной. За ужином она не произнесла почти ни слова, и Родди не мог понять, что нашел в ней Оливер. Но сегодня утром она совершенно преобразилась. Сияющие глаза, розовые щеки, не сходящая с губ улыбка. Теперь Родди недоумевал, почему Оливер не женится на этой девушке. Может быть, дело в ее прошлом? Сколько ей лет? Где он с ней познакомился? Давно ли они вместе? Она казалась слишком юной, чтобы быть матерью двухлетнего малыша. Хотя в наше время молодые люди вступают в связи, едва окончив школу, обрекая себя на сидение дома, что юному Родди в свое время казалось совершенно неприемлемым.

— У вас глаза горят от радости, и волосы распушились. Должно быть, в Кригане произошло нечто приятное.

— Просто сегодня такое прелестное, ясное утро. Видно далеко-далеко, все сверкает и сияет. Не думала, что так долго задержусь. Хотела всего лишь купить зубную пасту, сигареты, другие мелочи, но Эллен любезно предложила посидеть с Томасом, а Криган оказался таким милым городком, что я решила прогуляться, зайти в церковь, побывать в том доме, который все называют Домом настоятеля, но сейчас там почему-то магазин ремесленных изделий.

Ее энтузиазм был как бальзам на душу.

— Вы что-нибудь купили?

— Нет, может быть, позже вернусь и что-то обязательно куплю. Там продавались изумительные шотландские свитера. А потом я заглянула на пляж. Мне не терпится сводить туда Томаса. Казалось бы, на берегу должно быть холодно, на самом же деле совсем наоборот — солнышко здорово пригревает.

— Рад, что вы так прекрасно провели утро.

— Да. — Она взглянула ему прямо в глаза, и что-то погасло в ее лице. — Мне не удалось ничего сказать вчера вечером, но… понимаете, Оливер рассказал мне о вашем брате, и я очень вам сочувствую. Я ужасно переживала из-за того, что мы приехали так не вовремя.

— Ну что вы! Для меня ваш приезд только благо.

— Я так не думаю. Я чувствовала себя с самого утра такой виноватой. И вместо того чтобы помогать вам или Эллен, я взяла и бросила на нее Томаса.

— Вам пошло на пользу расставание с ним на часок-другой.

— Вы правы, я получила удовольствие.

Они понимающе улыбнулись друг другу.

— Вы сказали, Оливер работает?

— По крайней мере, он так сказал.

Виктория поморщилась.

— Он не говорил, что намерен поработать.

— Может быть, просто хочет записать кое-какие мысли, пока они не забылись.

Родди вспомнил о запланированной поездке в Уик.

— Если хотите, поедем с нами. Правда, Оливер предположил, что вы предпочтете побыть с Томасом.

— Лучше я останусь здесь.

— В таком случае, можете кое-что для меня сделать. Сегодня где-то после обеда приедет молодой человек. Он хочет остановиться на день или два. Если мы не вернемся к его приезду, не могли бы вы встретить его, развлечь разговором, напоить чаем, чтобы он чувствовал себя как дома.