- Между прочим, тонкие иголки стоят гораздо больше, чем зарабатывает служанка на псарне, - я решила сделать вид, что близко не поняла его странных поползновений, и вообще... - Тем, что было, я заштопала рубашку очень даже качественно, и незачем тыкать пальцем... И в моем мире мужчин не считают низшими существами, впрочем, как и женщин. Муж и жена - равноправные партнеры.

- Дикари, - поморщился эльф, отступая на полшага. Уф, даже дышать стало легче, когда он перестал нависать. - Ничего, я сделаю из тебя цивилизованную... женщину. Так и быть, я выделю тебе сопровождающих и дам денег, чтобы ты сменила гардероб на более достойный. Но учти, если оденешься, как вульгарная степная орка, воображающая себя “равноправной”, я сам сорву с тебя эти ужасные тряпки и заставлю тебя ходить по дому голой!

Если честно, мне было плевать, что носят вульгарные равноправные орки, хотя следовало бы поинтересоваться. Но мне и на перспективу принудительного нудизма было... как бы так помягче выразиться?

Потом разберусь с тряпками, орками, эльфами... Катюшка! Господи, только бы найти, только бы...

Но эльфу в ответ на его милостивую угрозу (денег дал, разрешение дал, но гадость сопроводительную тоже сгенерировал) я честно сделала сначала радостные глаза, потом испуганные.

М-да, судя по ехидному прищуру и уже знакомой кривоватой усмешке, мне попался, зараза, слишком умный рабовладелец. Дурочку ему сыграть будет непросто...

Но я справлюсь!

А утром, когда я, промаявшись всю ночь, насочиняв сто грандиозных планов, сто раз убедившись, что все это чушь и идиотизм, и придя в отчаянье, собралась в город, вылезла новая проблема.

Точнее, проблема проснулась и категорически отказалась отпускать маму. Я и так Никитоса уговаривала, и эдак... хоть тресни - “НЕТЬ!” и все... а главное, стены опять подозрительно затряслись, между детскими ладошками замелькали голубые искры, и вторая вышитая подушка украсилась сквозными подпалинами...

- Чем ты опять недовольна? - я как раз пыталась спрятать улику под кушетку у стены и стояла там, согнувшись в три погибели, при этом не спуская с рук огнеопасного сыночку, когда эльф неожиданно возник в дверном проеме.

- Я отпустил тебя за покупками и выделил охрану. Не стоит ломать мне дом, - что-то он подозрительно миролюбивый... дал бы по башке, если и правда считает, что я ему поместье трясу силой магии. Так нет же - стоит, картинно привалившись плечом к дверному косяку, руки сложил на груди, демонстрируя неплохие бицепсы сквозь тончайший шелк белой рубашки. Штаны напялил обтягивающие и вообще весь из себя герой-любовник. Подозрительное дело!

- Это вы отпустили, господин, а вот мой сын не отпускает, - я выпрямилась и продемонстрировала эльфу крепко вцепившегося в меня Кукушонка. Когда тот хотел, он вполне успешно изображал детеныша какой-нибудь обезьяны, демонстрируя “мертвую хватку”.

- Понятно, - эльф отклеился от дверного косяка, подошел ко мне и вдруг предложил сыну: - А со мной останешься?

- Неть! - возмущенно буркнул Никитос и насупился на непрошеного помощника.

Эльф пару секунд размышлял, а потом еще настойчивее предложил:

- Если пойдешь ко мне на руки, мы поедем в город вместе с твоей мамой и будем ждать ее там.

- Ладно! - вдруг выдал сын после длинной паузы. Я чуть не села на пол от изумления и неверящим взглядом уставилась на маленького предателя. - Купишь мне ошадку! И-гушечную! - уточнил начинающий жулик. - И пойдем в цик!

Мама дорогая... в цирк я и сама хотела, ведь именно туда “какадил” увел мою дочь, но... не с эльфом же в обнимку!

Ну, Кукушонок, удружил!

Полдень мы встретили в городе, более того, в местном подобии цирка. Общим мужским решением это дело объявили более важным, чем женские тряпки, которые никуда не убегут. Кто бы спорил... только не я!

Узкие улочки, одинаково пестрые и отзывающиеся на наше присутствие звонким цокотом копыт о серые булыжники мостовой, так незаметно перетекали одна в другую, что создавалось ощущение некоего бесконечного лабиринта. Но в конце концов они вывели нас на центральную площадь, и я наконец вблизи увидела слегка линялый парусиновый шатер, который Кукушонок громко назвал цирком. Помните картинки из исторических книжек? Вот так примерно оно и выглядело... Серый с потеками купол, украшенный нарочито-яркими узорами и блестками, сдавшимися на милость времени и погоды. Внутри сразу и помосты, где прыгают гимнасты, хохочут шуты, перебрасываются пудовыми гирями силачи, и клетки с животными, и лотки с сувенирами... и полгорода зрителей, бестолково слоняющихся между этими достопримечательностями.

Впрочем, все это я отмечала лишь постольку-поскольку, отчаянно вглядываясь в толпу и краем глаза косясь на плотно оккупированного Кукушонком “господина”.

И кто бы мог подумать, что из эльфа получится такая хорошая нянька, и что маленький предатель обоснуется на новом знакомом прочнее, чем мартышка на банановой пальме.

Эти двое вполне содержательно беседовали, обсуждая невеликие стати деревянных лошадок, которых мы видели в игрушечной лавке, и были вполне довольны друг другом. Одна я чувствовала себя так, словно меня сначала стукнули пыльным мешком из-за угла, а потом посадили на железную плиту и развели под ней костер...

Далеко не сразу до моих травмированных нервами мозгов дошло, что Кукушонок не просто воркует с эльфийским рабовладельцем, а успешно и плотно занимает все его внимание - ну, почти все. Отвлекает! Причем не только господина Хаэлирэля, но и наш конвой - сегодня с нами было всего два охранника, и...

Не знаю. Вот не знаю, правда ли мой родной сын неожиданно оказался вундеркиндом от шпионажа, или просто воображение шалит на нервной почве. Может, Никитос просто инстинктивно чувствует мое состояние и... и что?

Ох, подумаю об этом позже. А пока эльфячья компания, включая сыночку, дружно морщила носы в здешнем живодерском уголке (местные думают, что это настоящий правильный зверинец и воняет тут потому, что во всех зверинцах положено вонять), я пользовалась возможностью сунуть свой ненаморщенный нос в каждую щель.

Безрезультатно. Сколько я ни вглядывалась в толпу, разыскивая глазами цирковых служителей, похожих на “какадила”, сколько ни вслушивалась - ни следа Катюшки. Звуки сливались в дикую какофонию - смех, разговоры, рычание животных, лязг металлических запоров, нарочитые выкрики зазывал, разодетых в пестрые костюмы клоунов... в глазах уже двоилось и темнело от напряжения.

Из-за потертого занавеса тем временем вынырнул еще один крикун, для разнообразия обряженный в подобие карнавальных доспехов, и завопил басом, с легкостью перекрывая всех прочих:

- Дамы и господа! Спешите видеть! Самые честные бои! Самые высокие ставки! Только в нашей аттории! Спешите, спешите! Серый жрун против зеленой нелюди! Чью кровь сегодня смоют с арены? Какая из тварей окажется сильнее? Хотите пощекотать себе нервы? Хотите выиграть деньги? Только в нашей аттории!

Я вздрогнула и шарахнулась от идиота, изображающего пароходную сирену. Вот уж чего я не хотела видеть - так это местного гладиаторского побоища. И ребенку такое показывать... ну нет.

Пока я так думала, служители уже сноровисто тащили на помост какие-то решетки и строили из них подобие арены. Зрители возбужденно бурлили, многие старались протиснуться поближе к месту действия и вцепиться в прутья, чтобы не спихнули с удобного места.

Я мысленно заметалась:  уходить отсюда, не найдя даже следов дочери - это казалось мне чудовищным, почти невозможным. Остаться? Ну, положим, переживу я кровавое зрелище, не хрустальная, не разобьюсь, если для дела надо. Но Никитос? Вернуться домой мы можем только вместе, черта лысого эльф меня тут одну оставит, даже если я сумею объяснить ему пагубность таких представлений для неокрепшей детской психики.

Сам он, судя по всему, ничего страшного в гладиаторских боях не видел и ограждать от них “племянника” не собирался. Они с Кукушонком оба с интересом слушали зазывалу и, кажется, никуда уходить не намеревались.