Тренажерный зал возникает, представляя собой огромное помещение с боксерским рингом посередине. Эхо исходит от двух парней, работающих в спарринге на помосте. Они быстры, наносят молниеносные удары и уклоняются от них так же легко. Пот, покрывающий мужчин, бликует на них, подчеркивая каждый мускул при движении.

Парень, находящийся лицом ко мне замедляется, кивает головой в мою сторону, когда смотрит на своего противника.

Широкие татуированные плечи бойца расслабляются, когда он оглядывается, нахмурившись, и в тот момент его глаза встречаются с моими. Он поворачивается и идет к краю ринга, тяжело дыша. Черные и серые татуировки, с брызгами цвета то тут, то там покрывают его руки и спину. Грудь и живот мужчины обнажены, за исключением капелек пота, стекающих вниз по самому мощному прессу, который я когда-либо видела.

Я думала, что такие совершенные тела являются мифом. Или, по крайней мере, отредактированы фотошопом.

Моргая, я возвращаю глаза к его лицу, которое, к сожалению, для меня является таким же идеальным, как и все остальное в нем. Я еще ни разу не жалела о своем решении отказаться от мужчин до этого самого момента.

Ярко-зеленые глаза изучающе смотрят на меня из-под темных бровей, не отрываясь. Он прислоняется к канату, поднимая одну из его обернутых в марлю рук, чтобы вынуть капу (прим. Ка́па — приспособление из гибкой пластмассы, надеваемое на зубы с целью защиты от спортивных травм) изо рта.

— Ты потерялась, дорогуша?

Обращение резко меняет мое мнение о нем. Это выражение не ласки, а уничижения и сексизма. По крайней мере, так было каждый раз, когда я его слышала.

Но когда он продолжает смотреть на меня, ожидая ответа, то его глаза все еще сфокусированы на моем лице. Парень внимательно изучает меня, но взгляд не доставляет мне дискомфорта, а, скорее, расслабляет. Похоже, он только хочет подчеркнуть, что удивлен, увидев меня в подобном месте.

Но я здесь. Пусть тут не «Лос-Анджелес Фитнесс», а обычный спортзал. Это старый и несовременный комплекс, и я удивляюсь, какого черта здесь делаю, ведь очевидно, что у меня нет никаких шансов. Но я должна попытаться.

Мои нервы шалят, когда произношу:

— Я ищу управляющего.

Он смотрит на меня в течение нескольких секунд, затем кивает в сторону двери за спиной с вывеской «Офис».

— Жди там.

— Спасибо.

Я опускаю голову, когда прохожу мимо ринга, чувствуя на себе глаза каждого в зале.

Оказывается, что кабинет полностью соответствует декору спортзала: жалко и немного грязно. Я устраиваюсь в потрепанном кожаном кресле напротив стола в ожидании менеджера. Пять минут спустя мои глаза широко распахиваются, когда господин Татуированный-и-Идеальный входит в кабинет. Я безотрывно слежу за ним, пока он проходит к столу и усаживается передо мной.

В маленькую, все еще функционирующую часть моего мозга приходит осознание того, что, вероятно, не следует быть разочарованной тем, что он сейчас в футболке, но я ничего не могу с собой поделать. Эта крошечная вспышка «вот, черт» все еще тлеет.

— Чем я могу тебе помочь? — спрашивает он.

Основываясь на том, как выглядит это место, я ожидала увидеть пожилого джентльмена с сигарой, торчащей изо рта, который ругается как моряк, но в глубине души имеет золотое сердце. Или, знаете, что-то в этом роде.

Моя спина выпрямляется. Я не позволю запугать себя.

— Я здесь по поводу объявления о приеме на работу.

Он улыбается и встает.

— Спасибо, что пришли, но…

— Подождите. — Я так быстро встаю, что кресло опрокидывается на спинку. — Только выслушайте меня. Пожалуйста.

Он смотрит на меня, молчаливо оценивая, до того как сесть обратно.

— Почему ты хочешь работать в спортзале?

Я потеряла счет всех мест, куда пыталась устроиться. Продавцом, официанткой — и ни с одного места меня не пригласили после собеседования. Видимо, аттестат средней школы не пользуется высоким спросом среди легальных заведений. Только представьте.

Я пытаюсь казаться непринужденной и позволяю мягко пошутить:

— Бесплатный абонемент в спортзал?

Он не находит это забавным, как я надеялась.

Вздохнув, я говорю:

— Хорошо, итак, ранее я никогда не работала в спортзале, но я быстро учусь и очень трудолюбива. Вы не пожалеете.

Он откидывается на спинку кресла, выглядя не слишком впечатленным.

— Мне действительно нужна эта работа, — бормочу я, глядя в пол. — Пожалуйста, дайте мне шанс.

Это противоречит моим принципам, просить о помощи. Я научилась давно ни от кого, ни в чем не зависеть. Это спасает от разочарований и страданий, которые, в конце концов, неминуемо произойдут.

Но сейчас моя жизнь висит на волоске. Либо проси помощи, либо привыкай зарабатывать деньги, снимая одежду, что проще простого. Обуздать свою гордость в течение пяти минут — это капля в море по сравнению со стыдом, в котором бы я утонула позже.

Когда я поднимаю глаза, он хмурится, пристально изучая меня. Этот задумчивый и скрытный мужчина очень нервирует меня.

— Сколько тебе лет?

— Двадцать, — прозвучало почти как вопрос.

Я ведь не выгляжу так молодо, не так ли?

Его суровые глаза впились в мои.

— Тебе есть, где остановиться?

Жар распространяется по моему лицу. Я бездомная уже неделю, после того, как мои скудные сбережения иссякли, моя соседка по комнате была вынуждена выставить меня. Это так очевидно, что я сплю в машине?

Я провожу руками по моим изношенным джинсовым шортам, чтобы потянуть за край своей серой футболки. Не помню, когда в последний раз покупала себе новую одежду. Приобретение вещей в секонд-хендах экономит деньги.

Смущение обжигает меня, когда я понимаю, что одежда выглядит помятой. Я предполагала, что проведя целый день в машине, сделаю ее таковой, но, по крайней мере, она чистая, черт побери.

Желание защитить себя берет вверх, превращая смущение в гнев.

— Конечно, — мой тон немного резкий, так как я пытаюсь сдерживаться ради своей цели. Вероятно, мне не следует бросать сердитые взгляды на парня, у которого пытаюсь получить работу.

Он кивает снова, поджимая губы, когда внимательно осматривает меня.

— Эта работа дает минимальный заработок и требует большой выносливости. Ты уверена, что готова к этому?

— Да, – ответ вылетает из моего рта без каких-либо сомнений.

Я сильнее, чем кажусь. Маленькая зарплата? Эти семь с лишним долларов больше, чем тот огромный жирный ноль, который получаю за час на данный момент, так что, черт возьми, да, я готова.

Он встряхивает головой, словно сам не может поверить в то, что собирается сделать, и встает.

— Твое имя?

— Саванна.

— Я Деклан, — он протягивает свою руку через стол, я пожимаю ее. — Добро пожаловать в Whitmore & Son. Когда сможешь начать?

Я уже в течение часа нахожусь на седьмом небе от счастья, когда мой живот начинает урчать, и вспоминаю, что за душой у меня ничего нет, кроме трех долларов и двенадцати центов. Я не смогла бы вернуться на землю быстрее, будь даже наковальня привязана к моим ногам.

Я смотрю на корзину белья через зеркало заднего вида моей побитой «Хонды Цивик» и хмурюсь, чувствуя, как продолжаю падать. Она заполнена грязными вещами, а на мне последняя пара чистых трусов. У меня есть деньги, которых хватит либо на обед, либо на прачечную.

Мой желудок снова урчит, и я закатываю глаза.

— Я учту твой голос, — бормочу.

Мысль о том, что завтра придется быть без нижнего белья, совсем не привлекает меня, но никто вечером не пропускает ужин, тем более, что я уже пропустила обед. Я кусаю губу, размышляя, что, возможно, есть способ позволить себе оба варианта, и завожу свою машину…

Где же сейчас тот «Макдональдс», который я ранее проезжала?

Пять минут спустя я улыбаюсь, когда золотые арки предстают перед глазами, выделяясь в ночи желтым свечением, как маяк надежды. «Макдональдс» и я — лучшие друзья навечно. Их долларовое меню спасало мою задницу столько раз, что я не в состоянии посчитать.

Подъезжаю к ближайшему месту на стоянке, заглушаю двигатель и захватываю полиэтиленовый пакет с заднего сидения, запихивая в него одежду. Оказавшись внутри, я заказываю как обычно макчикен и порцию салата, затем в уборной наполняю бутылку водой из-под крана. Это не самая изысканная еда, но она стоит меньше, чем два доллара и двадцать центов, и наименее вредная.

После ужина закрываюсь в крошечной уборной и наполняю раковину горячей мыльной водой. Во время работы я держу свои глаза опущенными, старательно избегая своего отражения в зеркале передо мной. Стирка нижнего белья в раковине туалета «Макдональдса» — определенно не лучший момент в моей жизни. Я даже не могу взглянуть на себя прямо сейчас.

***

Деклан хмурится, копаясь в ящике с футболками в своем кабинете. Это единственное выражение лица, которое я видела на нем, но я не знаю его достаточно хорошо для того, чтобы понять, следует ли мне принимать сведенные вместе брови и сжатые губы на свой счет или нет. Может, он сияет, как солнечный шар, рядом с кем-то другим, но я в этом сомневаюсь. Парень вздыхает.

— У меня нет маленьких размеров, — произносит он, протягивая мне черную футболку из ящика. — Мне придется заказать тебе несколько.

— Спасибо.

Я разворачиваю футболку с логотипом спортзала на спине, в то время как он возвращает коробку обратно на шкаф.

Натягиваю униформу поверх майки, вынув хвост из-под нее. Большой размер превращает меня в карлика, так что я собираю лишнюю ткань в сторону и связываю ее в узел. Когда я поднимаю глаза, Деклан моргает и быстро отводит взгляд.

Между его бровями появляются складки, так как он в очередной раз хмурится и делает вид, что рассматривает бумаги на своем столе. Я чувствую себя неловко, когда пытаюсь потянуть вниз завязанную в узел футболку, которая, как я поняла, поднялась немного вверх и задрала низ моей майки.

Парень прочищает свое горло.