Она улыбнулась ему.

— Он выглядит очень приятно, профессор, — посочувствовала Джасинда.

— Я тоже так полагаю, — он допил свое вино и продолжал: — Я родился в Вермонте и никогда не думал, что здесь такое жаркое лето. Но у меня в Арканзасе хорошая работа, и я остался. Я так понимаю, что вы здесь лишь на несколько месяцев?

— Да. До весны, — призналась Джасинда.

— Зима здесь тоже не очень холодная, — продолжал он, — и никто не знает, когда придет время встать на лыжи.

Подошел Филип и обнял ее.

— Хочешь еще сыра?

Когда их уже никто не мог слышать, он спросил:

— Надеюсь, он не долго приставал к тебе? Он такой зануда.

Она улыбнулась.

— Мне так не показалось. Просто хорошо быть рядом с людьми. Я ведь провожу много времени в одиночестве.

Когда эти слова были произнесены, она пожалела об этом. Это прозвучало так, будто она жаловалась, что Филип пренебрегает ею. На самом же деле их смысл заключался в том, что она оставила своих друзей и семью в Нью-Йорке.

Он взглянул на нее испытующе.

— Я мог бы исправить все это.

Джасинда нежно улыбнулась ему и направилась к столику для отдыха в глубине комнаты. Она не сомневалась в том, что Филип все это может исправить, но не хотела слишком быстро осложнять свою жизнь и оттягивать время, чтобы они не могли наладить близкие отношения. Ведь ей предстоит пробыть здесь еще довольно долго.

— Какой сыр ты предпочитаешь? — спросила Джасинда.

— Чеддер.

Он прислонился к стене и наблюдал за ней.

— У меня хорошая новость.

Она вопросительно взглянула на него.

— Я получил известие из Колумбии [2]и думаю, что у меня есть шанс получить там работу. Я узнаю об этом через пару недель.

— Прекрасно, — сказала Джасинда.

Она улыбнулась ему. Он будет недалеко от Нью-Йорка. Это означало, что они смогут продолжить встречаться друг с другом, когда она вернется домой. Больше не было никаких серьезных препятствий на их пути; она полюбит Филипа, и все станет значительно проще.

В пятницу вечером, за час до приезда Эрика, у Джасинды половина ее вещей была разбросана по кровати. Она нерешительно перебирала их. Розовое шелковое платье казалось слишком официальным. Поплиновая юбка и шелковая в полоску блузка, наверное, подошли бы. А интересно, что будет, если она просто наденет джинсы? Хотя она сама пригласила Эрика поужинать, но выбор ресторана оставался за ним. Он же мог предложить что-нибудь не совсем обычное. К тому же она сомневалась в том, что у него есть приличный костюм. А та одежда, в которой он пришел к ней в офис, выглядела очень неуклюже. Это определило ее решение: она наденет джинсы и красный свитер.

Через пятнадцать минут, одевшись и стянув волосы в конский хвост, Джасинда осматривала себя в зеркало. Она добавила темно-голубых теней, чтобы подчеркнуть свои серые глаза, и тщательно подкрасила губы красновато-коричневой помадой, когда в дверь позвонили.

Она быстро нанесла румяна и заспешила к двери. Перед дверью Джасинда остановилась, одернула свитер и поправила волосы. Облизнув пересохшие губы, открыла дверь.

Они уставились друг на друга.

На Эрике был хорошо сшитый костюм, белая рубашка и со вкусом подобранный темно-бордовый галстук. Его обычно взъерошенные волосы были аккуратно зачесаны на одну сторону, хотя одна непослушная прядь все-таки выбилась и спадала на лоб.

Он посмотрел на нее недоуменно, затем разразился смехом. Джасинда рассмеялась тоже. Но она почувствовала страшную неловкость из-за того, что он пошел на такие большие расходы ради нее. Его одежда пахла так, как всегда пахнут новые вещи. Она поняла это, когда он обнял ее, входя в квартиру и все еще улыбаясь.

— Кажется, у нас есть проблемы? — спросил он.

— Да, — пробормотала она, когда они сели рядом на софе.

Эрик нежно дернул ее за конский хвост.

— Это то, с чего следует начать. Мне нравится, когда моя женщина причесана изящно, — величественно объявил он.

Она сняла резинку с волос и встряхнула ими.

— Лучше?

— Намного лучше.

Его глаза оценивающе скользили по восхитительной кипени ее волос.

— Следующим должен быть свитер, — он протянул руки, чтобы стянуть его через голову. — Мне начинает это нравиться.

Джасинда, смеясь, схватила его за руки.

— Не слишком ли сильно тебе это нравится? До этого так же далеко, как до твоего дома.

Внезапно их смех прекратился и стало очень тихо. Он наклонился к ней в тот самый момент, когда она подняла свое лицо к нему, и его губы встретились с ее губами. Этот его поцелуй отличался от того, первого, на ярмарке. Он не начался с нежной прелюдии, переросшей в страсть. Он сразу же был потрясающе бурным, его язык вторгся в ее рот, пробуждая желание. Она обхватила руками его шею и коснулась своим языком кончика его языка. Наэлектризовывавшее ее чувство, как сильный ветер, еще больше раздуло тлеющие угли желания. Их губы слились так, как будто дыхание одного зависело от дыхания другого.

Когда его рот наконец оторвался от ее уст, то это всего лишь означало переход поцелуев к ее уху. Его язык исследовал ее ушную раковину таким способом, от которого у нее перехватило дыхание, и она совершенно сомлела. Она уронила голову ему на шею и осыпала ее мелкими теплыми поцелуями, в то время как он скользнул руками под ее свитер и гладил ее по голой спине.

Мир отступил куда-то, она ощущала лишь губы Эрика, его ласки и запах его лосьона.

— Джасинда? — прошептал он.

Она трепетала в его объятиях, ощущая его нежное дыхание на своем ухе.

— Мммм?

— Может быть, проблему с одеждой для нас обоих легче решить, если вообще снять ее? Я сделаю это первым, если ты хочешь.

Она испытывала искушение. В интимной обстановке ее спальни не будет иметь значения, что он сын фермера, а она горожанка, что он был исключен из школы, а она имеет ученую степень, что он член местной общины, а она всего лишь временная жительница. Но в жизни, конечно, все это имеет значение. Медленно, с сожалением, она отодвинулась.

— Нет, я не думаю, что это решение проблемы.

Джасинда собралась с духом, но, когда его губы вновь настигли ее в томном опьяняющем поцелуе, ответила мгновенно и пылко. Она ухватила зубами его нижнюю губу и нежно прикусила ее. Было неимоверно приятно ощущать эту чувственно изогнутую губу, а когда он еще крепче обнял ее и заключил весь ее рот в свой, она почувствовала, что погружается в медовый раствор удовольствия.

Джасинда не предполагала, что все так обернется. Она планировала, что сегодня будет спокойный, достойный ужин и вежливое расставание. Но сигналы, которые ее губы посылали ему, были едва ли прощальными. Они соблазняли и возбуждали Эрика. Джасинда понимала, что ей следовало бы прекратить это безумие, но не могла. Было очень легко аргументировать, почему он не подходил ей, пока она не попала в его крепкие объятия, ощущая его волосы на своих щеках и его губы, настойчиво исследующие ее лицо. Лишь когда она почувствовала, что его рука вновь скользнула ей под свитер и сильные пальцы легли на тонкую ткань бюстгальтера, она отстранилась от него, мотая головой, чтобы вновь вернуть себя в реальность.

— Я… нам лучше пойти поужинать.

Он улыбнулся с сожалением.

— Я надеялся, что ты забыла об этом.

Джасинда отодвинулась от него, не доверяя себе и не надеясь, что сможет отразить его следующие попытки.

— Я переоденусь во что-нибудь другое.

— Помощь требуется? — спросил он с надеждой.

— Я справлюсь.

Джасинда вошла в спальню и схватила платье из розового шелка. Она должна будет жестко соблюдать дистанцию между ними в этот вечер. Когда он привезет ее домой поздно вечером, она даст ему понять, что они не больше чем друзья. Да и как может быть иначе, если они такие разные люди? Скривившись, она пробормотала себе под нос: «после подобного следует быть вежливой, но соблюдать дистанцию».