Подъехав к ее дому, Филип оставил машину на стоянке, и они молча направились к ее двери. Джасинда открыла ее, оглянулась и очутилась в дюйме от его груди. Обняв Джасинду, Филип нагнулся, чтобы поцеловать. Послав короткий ответный поцелуй, она отстранилась от него.

— Хочешь что-нибудь выпить? — предложила она.

— Нет, — он схватил ее за руку. — Джасинда, я считаю, что мы встречаемся уже достаточно долго, пора выяснить наши отношения и положить конец неопределенности. Сегодня я хочу остаться у тебя.

Она облизала внезапно пересохшие губы. Для него вполне естественно желать прогресса в их отношениях. Она слишком долго ограничивалась только целомудренными поцелуями, испытывая терпение этого самого терпеливого мужчины на свете. И она уже давно могла бы рассмотреть огонек желания в его глазах. Устало она провела рукой по волосам. Все казалось таким простым, когда она приехала в Файэтвилл. Тогда она надеялась — что-то серьезное обязательно произойдет между ней и Филипом. Теперь она уже в этом не уверена. Он был хорошим другом, но не более того. Общение с ним не вызывало в ней желания. Находясь рядом с ним, она совсем не ощущала того, что возникало в ней, когда она была с Эриком.

— Джасинда, ты слышишь меня? — спросил Филип.

— Да, — еле слышно ответила она. — Извини, Филип, но я не считаю, что это так необходимо. Ты нравишься мне, но и только. Уменя нет достаточно сильного чувства к тебе, чтобы лечь с тобой в постель. Если бы я хотела, то давно пошла бы на это, — добавила она едва слышно.

— Ну, ладно. Все хорошо, — он поцеловал ее в щеку. — Если у тебя нет кого-то еще, то я попытаюсь изменить твое решение.

— Филип, я не знаю…

— Шшш.

Поцеловав ее на прощание, он исчез.

Джасинда услышала шум отъезжающей машины. Она прошла в комнату, присела на софу и уставилась в пол, обхватив голову руками. Почему тот, кто заставил ее сердце бешено биться, — не Филип? Да, это действительно был не он, и она ничего не могла поделать с собой, чтобы полюбить его. Она лишь могла надеяться, что время ослабит ее влечение к тому мужчине, которого она так безумно желала.

В конце октября подули холодные ветры. Прошло уже две недели с той поры, когда она в последний раз видела Эрика. Если он и звонил ей, то, наверное, тогда, когда ее не было дома. Конечно, в последнее время ее нелегко застать дома. Стараясь забыть Эрика, Джасинда каждый вечер пыталась найти какое-нибудь развлечение. Она с Мейзи побывала на домашнем карнавале, играла в теннис, в шахматы, ходила в библиотеку полистать журналы. Ничего не помогало. Эрик продолжал владеть всеми ее помыслами.

В воскресенье вечером, после напряженной игры в теннис с Филипом, она переступила порог своей комнаты, держа ракетку на плече. Звонил телефон.

— Алло, — она затаила дыхание.

— Привет, это Эрик.

— О, привет.

Она напряглась, испытав изумительное ощущение радости.

— Я в городе и подумал, что мы могли бы сходить куда-нибудь и отведать пиццы, если ты не занята, — предложил Эрик.

Джасинда могла бы сказать, что она очень занята или даже что у нее собрались друзья, но он вряд ли поверил бы. Она крепко сжала телефонную трубку.

— Извини, Эрик, но я так не думаю, — скрепя сердце произнесла она.

— Что-нибудь не так? — взволнованно спросил Эрик.

Ее сердце колотилось от того, что она сейчас заставит себя сказать правду.

— Эрик, я много думала в последние несколько дней. Ты мне нравишься, но мы не подходим друг другу, и я думаю, что нам не следует продолжать встречаться.

Мгновение помолчав, он спросил коротко и выразительно:

— Когда ты это решила?

— Я уже давно все знала.

— Понятно, — загадочно ответил он. — Послушай, я звоню из автомата, здесь очередь. Будет лучше, если я приеду к тебе домой и мы поговорим.

— Я не думаю…

— Я буду через десять минут.

Она услышала щелчок, а затем гудки.

— О, Эрик, — простонала она и нетерпеливо отбросила назад свои густые волосы. Она уже знала, что с ней произойдет, когда она его увидит. Но она не должна позволить ему убедить себя, что неправа. Решение было принято, и она не собиралась отказываться от него, несмотря на обаятельную улыбку и сладострастные ласки Эрика.

Спустя несколько минут она услышала, как хлопнула дверца машины, а вслед за этим раздался такой стук в ее дверь, словно пожарник колотил в нее топором. Она осторожно открыла.

— Привет, Эрик.

Он вошел, и Джасинда невольно отпрянула в сторону. Эрик был просто ужасен. Его плотно сжатые челюсти свидетельствовали о решимости и гневе.

— О'кэй, давай разберемся в этом, — резко начал он.

— Ты не хочешь присесть? — она сделала неопределенный жест в сторону софы.

Вместо ответа он прошел к окну, поглядел на улицу, а затем обернулся к ней.

— Почему ты не хочешь видеть меня? — сурово спросил Эрик.

Она беспомощно протянула к нему руки.

— Из этого ничего не выйдет. Мы совсем разные люди. Как будто из двух разных миров.

— Да? — спросил он язвительно. — А что, жители Нью-Йорка не дышат воздухом и не употребляют пищи?

Джасинда присела на край софы.

— Пожалуйста, не осложняй наши отношения, ведь они и так уже зашли в тупик.

Он сжал кулаки, затем разжал их и тяжело рухнул в кресло напротив нее.

— Если они сложные, тогда почему ты их еще больше осложняешь? Мы оба хотим видеть друг друга снова, и ты знаешь это.

Джасинда старалась не смотреть ему в глаза.

— Мы слишком разные, — продолжала она убеждать его.

— Объясни, — настаивал Эрик.

Джасинда крепко сцепила пальцы рук и уставилась на них.

— Я не хочу разыгрывать из себя аристократку, но я гораздо образованнее тебя. Мне доставляют удовольствие разные непривычные для тебя вещи. Ты из сельской местности, а я городская. Я люблю толпу, движение, люблю ощущать себя частицей большого целого, все это можно понять, живя в Нью-Йорке. Я люблю читать хорошие книги и балет. Эрик, неужели ты не видишь, что наши отношения ни к чему хорошему не приведут?

Карие глаза пронизывали ее насквозь.

— Тогда как объяснить те выходные дни? Мне показалось, что все было хорошо.

Джасинда пожала плечами.

— Это было лишь физическое влечение, — сказала она, не глядя на него.

Его глаза расширились, затем сузились.

— Ну, что ж. Спасибо, что объяснила мне это, — сказал он холодно. — Я был настолько наивен, что поверил, будто бы мы испытываем друг к другу что-то серьезное. Я думал, что мне, наконец, удалось пробить брешь в той чертовой стене сдержанности, которой ты окружила себя.

Он шагнул к двери.

— Это было великое открытие тебя, — почти рыдая произнесла Джасинда.

Ее глаза наполнились слезами, когда он, уходя, хлопнул дверью. Затем она услышала, как он отъехал, яростно переключая передачи и скрежеща тормозами.

Она словно окаменела от сердечной боли, горестно замерев посреди комнаты. Наконец между ними все кончено и, кажется, должно было наступить облегчение, но слезы продолжали струиться по ее щекам, а сердце разрывалось на части.

В течение следующей недели Джасинда была очень занята, но это не мешало ей тосковать и мечтать услышать голос Эрика. Тысячу раз она испытывала соблазн поднять телефонную трубку и позвонить ему. И уже в тысячный раз останавливала себя.

В понедельник, лишь только она вошла в свой офис, как зазвонил телефон. Даже не сняв пальто, она подняла трубку.

— Алло. Джасинда Норт слушает.

— Это доктор Метсалф из Стамфордского университета. Я преподаю электротехнику. Я слышал никем не подтвержденное сообщение о том, что «Озарк Пауэр Компани» покупает электрическую энергию, генерируемую транспортером. Это верно?

Она прищурилась.

— Да, это так.

— Я заинтересован в том, чтобы узнать об этом побольше. Я буду читать лекции в Канзас-Сити в конце недели, и после этого хотел бы заехать в Файэтвилл. Не могли бы вы показать мне эту систему?