Он коротко кивнул и допил виски.

- Ты понимаешь, что они возможная угроза будущему?

- Если они озлобятся, если им будет за что мстить миру - вот тогда они точно станут угрозой. - Я взболтала лед в бокале, но не сделала ни глотка. - Как мы будем форсировать события?

- У тебя есть мысли, под чьей личиной может скрываться твой жених?

- Если он дурак, то Фэлви идеальный кандидат. Он до смешного похож на него: привычки, оговорки, вкусы в еде.

- Ты понимаешь, что твой поклонник и твой бывший жених - одно и то же лицо? И нападавший на тебя в парке - тоже он?

- Почему у него не было лица? Это испугало меня больше всего. С человеком можно договориться, но с бесом - нет.

- С людьми, промышляющими в парках, договориться невозможно, - тихо сказал Донал. - А лица у него нет. Виттор Кадиф, твой жених, погиб полгода назад. Опознание проводили три независимых эксперта.

- Но ведь мне должны были сказать, - едва смогла выдавить я.

- Почему?

- Я его невеста. - Помотав головой, я попробовала объяснить: - Он приходил, чтобы разорвать помолвку, но не вышло. Мы разругались, я обвинила его в том, что тело отца не успело остыть... Он ушел, прихватив фамильные драгоценности и деньги.

- Он использовал ритуал замены тела. Драгоценные камни послужили накопителями, горстка изломанного золота была обнаружена рядом с трупом. Несмотря на то, что все указывает на отсутствие у него напарника, - Донал вздохнул, - кто-то ведь воткнул нож в грудь Фэлви.

- Нож в грудь?

- Может, не нож. Что-то острое, то, что могло содержать в себе душу Виттора.

Холодеющими от ужаса пальцами я выложила на стол заколку Поэрны. Донал, правильно оценив мое выражение лица, не стал смеяться. Он просто положил заколку на ладонь и тихо спросил:

- Ну и как ей можно убить? Всадить в глаз? Но раны не зарастают. А значит, Фэлви должен был обзавестись повязкой на глаз. А с чего вдруг такие подозрения?

- Поэрна очень дорожила этой вещичкой. Ты сказал, что она не замужем, но нам она рассказывала про единственную память о муже.

Интариец повертел заколку в пальцах, пожал плечами и сказал:

- Отдам экспертам. Так, навскидку, - слабые косметические заклятья.

- Значит, Поэрна и дети, - я решила прояснить этот вопрос, - живы?

- Девять из десяти. Видишь ли, никто не может понять, почему она оставила мальчика. В ее квартире мы нашли заготовку, из которой можно было вырастить псевдотруп. Но она не вырастила и даже не собиралась. Могла ли она сознательно пожертвовать мальчиком, вот вопрос. Либо же девочки чем-то от него отличаются.

- Дурная шутка так и просится на язык. - Я отпила глоток ледяного виски. - Не знаю, Донал. Даже не могу представить, как бы поступила на ее месте. Спасти двух, пожертвовав одним, - холодное рацио. Неженское решение. Вы не связались с ней?

- Мы ловим сообщника Фэлви. В одиночку все провернуть невозможно.

- Ирис, его секретарша... - Я нахмурилась. - Вы проверяли ее?

- Она наш агент.

- Ясно. - Я почувствовала себя идиоткой. - Послушай, а вы уверены, что это Фэлви? Виттор не претендовал на оригинальность, и людей со схожими вкусами много... На самом деле он любил все дорогое и модное, очень распространенный порок.

- Ночью у переселенца пропадает лицо. Как только садится солнце, исчезают волосы, черты лица оплавляются, словно воск. Раньше Фэлви ночевал в конторе, он надышаться не мог на своих животных. Но однажды, выйдя на работу, приказал уничтожить все экземпляры, назвав их некондиционными. И после уже лично с животными не работал.

- И его не спросили?

- Он легко вывернулся. Ирис и остальные девушки...

- Те самые, со специфическим образованием?

- Да, те самые. Так вот, никто из них не смог соблазнить Фэлви.

- После смерти есть секс? - поразилась я.

- Документальных свидетельств нет, - развел руками Донал. - Но днем - почему бы и нет? Он дышит, сердце бьется. Да и теплый, на ощупь-то.

- Ты его ощупывал?..

- Я жал ему руку. Будь она ледяной и окоченевшей как у трупа - было бы заметно.

- Знаешь, - я допила виски, - вы со своими законами принесли некую вседозволенность. Но и со мной он тоже не переходил к постели. Дальше нескольких поцелуев и неловких объятий дело не заходило.

Я уже хотела спросить, чем же мы будем сегодня заниматься, как вылез более насущный вопрос:

- Так, а с чего Ривал уверен, что я твоя невеста?

Мне казалось, что Донал должен смутиться или хотя бы почувствовать себя неуверенно. Но он хитро улыбнулся и крайне довольным тоном произнес:

- А за это спасибо тебе, моя прекрасная птица.

- Почему мне и почему я птица?

- Птица потому, что я не могу тебя поймать. А почему тебе - разве ты не помнишь, как сообщила отцу о наличии у меня невесты? Он не стал спрашивать, просто приказал своим сотрудникам все вызнать.

- И?

- И я перевел тебя к себе с нарушением почти всех внутренних правил конторы. С кем бы я мог так поступить?

- С любовницей, - проворчала я.

- Да, но он уже знал о наличии у меня невесты и сделал логичный вывод. Я перевел невесту поближе к себе. Так- то, птица.

- Не называй меня так, - тихо попросила я.

- Рано?

- Рано, - согласилась я. - Мне не хочется думать о нас с тобой как о любовной паре.

- Почему?

- Потому что о хорошем я уже думала, теперь только плохое в голову идет. Давай не будем отвлекаться? Каким образом мы будем форсировать события?

- Я считаю, и мои аналитики согласились с этим, что настоящего Виттора ни ты, ни твой отец не знали. Переселенец занял его тело до знакомства с вами. Все наличные источники утверждают, что родное тело для переселенца очень важно. Он бы не бросил его гнить.

- То есть где-то, как в сказке, лежит прекрасный принц, заточенный в гроб из горного хрусталя? - поразилась я.

- Не факт, что прекрасный, - усмехнулся Донал. - Но да, где-то есть заботливо сохраненный труп. Он уже не человек, Аманда. Невозможно умереть и остаться собой. Мертвое тело сводит с ума, и пока у него есть цель - он существует. Я знаю примеры, когда переселенцами становились ради мести. Но ради обогащения? Он ведь не чувствует ни вкуса, ни запаха. Может ли существовать такая страстная любовь к золоту?

- А ненависть к Интарии? - негромко спросила я. - Если Эйзенхар получит возможность производить своих собственных магов-фамилиаров, не пойдут ли они войной на Лоссию? Ему могли пообещать что угодно, вплоть до возрождения лосской королевской династии, которую вырезали интарийские негодяи.

- Никто не вырезал, - покачал головой Донал. - В бою погиб король, но его супруга приняла яд и напоила им детей без нашей помощи.

- Она боялась. - Я пожала плечами. - Меня тоже посещали такие мысли. Когда шею украсил ошейник, я волей-неволей вспомнила все гадости, которые говорят об интарийцах.

Донал выглядел так, будто его ударили под дых.

- Птица, - выдохнул он.

- Прекрати! - Я чуть не закричала. - Прекрати делать вид, что влюблен! Так не бывает, Донал. Я не верю тебе.

Чуть успокоившись, я мягко продолжила:

- Не надо лгать и притворяться, хорошо? Я уже помогаю тебе, понимаешь? Все, ты победил - пробудил во мне небывалый заряд патриотизма.

Он подошел к столику и плеснул себе в бокал еще виски.

- Сегодня мы с тобой отправимся отрекаться от Виттора. Это должно подстегнуть его. После чего переночуем в твоем доме. Уверен, что он придет.

- Но если он не мой жених... - Тут я покачала головой и перефразировала: - Но если он уже был переселенцем, когда пришел свататься, что ему до меня? Зачем вообще это было нужно?

- Мы его допросим и все узнаем. Он зациклен на тебе, ему уже скоро придется менять тело - защита твоей жизни в той аварии должна была «съесть» большое количество силы. А мертвое тело магию вырабатывает очень плохо и с каждым днем все хуже и хуже. Значит чем-то ты ему все-таки дорога.

- А он может ожить? Если он хранит свое тело, - я прикусила губу, - может, оно не мертво?