- Мертво, иначе дух не ушел бы далеко.

- А если оно рядом? Этот ритуал вообще чей?

- Ваш, людской. - Донал нахмурился. - Ох и задала же ты задачу. Аналитикам считать не пересчитать. Будь готова, мне нужно около двух часов, потом поедем к жрецу.

Я кивнула и вышла. За два часа можно многое успеть.

Или немногое, если тебя в спальне поджидает очаровательный песец. Элиза, с горящими щеками, расхаживала по моему ковру и беспрерывно трещала о том, какой умный и чудесный отец у Донала.

- Он поправил наши статьи, сделал их чуть более резкими, злободневными. Добавил отсылки к кодексу и разрешил мне выпустить их под его именем.

- То есть он прибрал к рукам наш труд? - нахмурилась я, пытаясь понять: голубое платье в ромашку нормально для ритуального прощания с беглым женихом, или все же стоит выбрать что-то менее легкомысленное.

- Да нет же! - возмутилась Элиза. - Это будет выглядеть так: написано Элизой Орси по заказу Ривала Ричмора.

- А-а... - протянула я и все же решила надеть персиковый сарафан и белую укороченную курточку.

- Тебе как будто неинтересно, - фыркнула Элиза. - Знаешь, у меня впервые появилась уверенность в успехе. Ривал сразу мне поверил, не кривил нос, как Кристоф. На самом деле я была уверена, что он поднимет меня на смех. А у них, оказывается, было нечто подобное в прошлом. Очень-очень давно. И тогда они стали всех-всех учить.

Я смотрела на тараторящую сестру и диву давалась: она сама-то хоть отдает себе отчет, что как-то слишком уж прониклась к интарийцу? Кристофом она увлеклась как красивым мужчиной, а вот Ривал покорил ее разум. О Небо, прошу, убереги эту балбеску от разочарований.

В дверь постучали, и Донал громко спросил, готова ли я. Поправив ремешок босоножки и подхватив сумочку с документами, я открыла дверь и ответила:

- Давно. Элли, будь хорошей девочкой, пока.

Машину Донал припарковал рядом с домом. Наконец пропала нужда кататься объездными тропами.

- Мне казалось, вы с сестрой не ладили, - заметил Донал.

- У нас был сложный период, - улыбнулась я. - Зависть и недоверие порой творят ужасные вещи.

- Да, это верно.

В прошлый раз жрец приходил в наш дом. И сейчас я гадала, как же выглядит храм Небесных Покровителей. Ведь старые церкви отдали городу, а новых построено не было. Чтобы разбить тишину, я спросила об этом Донала.

- Ты не знаешь? - поразился он. - У нас есть жрецы и нет храмов. Небесные Покровители услышат тебя отовсюду. Но в хорошем парке, саду или рядом с проточной водой им будет проще расслышать твои слова. Так что мы просто едем в дом жреца Саттра.

- А откуда мне знать? Хорошо, если мои внуки примут культуру Интарии как свою собственную. А я, как и остальные мои одногодки, ни рыба ни мясо. У нас не осталось лосских ценностей, но интарийские не прижились. И новым богом были названы деньги, слава и стяжательство.

- Не передергивай. У тебя плохое настроение, но не стоит винить в этом мир.

Я отвернулась к окну. Легко сказать - «не вини мир». А кого винить и что делать? Я избавилась от любви к Доналу, вырвала, выжгла, забыла. Не позволяла себе вспоминать, а после понемногу отвыкала. Все, как мама учила. Ей тоже было кого забыть.

- Когда это все закончится, ты отпустишь меня без отработки?

- Нет.

- Хорошо, - кивнула я. - Значит, напишу заявление на увольнение завтра.

- Аманда...

- Я устала и хочу уехать. Ты делаешь мне больно, Донал.

- Птица, - начал было он, но я сорвалась:

- Не называй меня птицей!

- Ты знаешь, что это значит?

- Небесные Покровители крылаты, - глухо ответила я, пытаясь удержать слезы. - Интарийцы называются своих возлюбленных птицами. Потому что только влюбленные могут летать.

- Значит, ты понимаешь, как я к тебе отношусь?

Объясняться по второму кругу я не хотела. Не верю я в такую любовь - сначала была вещью, средством достижения цели, а тут вдруг птица. Окрылился, мать его через так.

- Сломай свои крылья, Донал Ричмор, - жестко произнесла я. - Я не хочу тебя любить.

Машина затормозила куда резче, чем следовало. Интариец наградил меня темным, полным боли взглядом. Боли? А мне не было больно?

Жрец встречал нас во дворе и проводил в беседку.

- У вас очень красиво, - сказала я, когда мы закончили все расшаркивания.

- Благодарю, мисс. Донал, иди погуляй.

- Жрец Саттр, я бы хотел остаться.

- Ты тоже хочешь отречься от жениха? - вскинул седые брови Саттр. - Кыш отсюда, я сказал!

Тут я и поверила в то, что жрецов интарийцы слушаются беспрекословно: Донала будто штормовым ветром из беседки вымело.

- А ты, красавица, почему рыдаешь?

Я на всякий случай мазнула пальцами по щекам и тут же отрицательно покачала головой:

- Не рыдаю.

- Я стар и силен, девочка, и вижу твою душу. Не хочешь с женихом расставаться? Донни тебя неволит?

Саттру я выболтала все. Он гладил меня по голове, называл маленькой глупышкой и был полностью согласен с моим решением уехать.

- Он тебя любит, малышка, - степенно говорил жрец. - Мы не разбрасываемся такими словами. Вот только любовь бывает разная. Уезжай. Если судьба вам встретиться - встретитесь. А если нет, то и к лучшему.

Затем жрец достал белую ленту и оплел ею мои запястья. Прикрыл глаза и через минуту хмыкнул:

- Не связана ты ни с кем.

- Как так? Я ведь ясно помню обряд.

- Может, жрец благословение Небесных Покровителей потерял, а может, и вовсе жрецом не был - слова-то повторить любой дурак сможет.

Узнав столь интересный факт, Донал выглядел до крайности озадаченным. И я рискнула поделиться своими догадками:

- А если он умнее тебя? И я - это способ отвлечь тебя от расследования? Пустить по ложному следу?

- Двойной блеф, тройной блеф, - хмыкнул интариец, помогая мне сесть в машину. - Знаешь, чему я научился за годы службы?

- Чему?

- Менять единожды принятые решения только в самых крайних случаях, - жестко произнес интариец. - До тех пор, пока Фэлви не схвачен, - ты под защитой моего рода.

- Почему его просто не убили?

- Потому что где-то висит порция этой дряни. Часть ушла в Эйзенхар, а часть где-то здесь. Возможно, и женщины есть, которых подсадили на наркотик. Хотя мне кажется, в здравом уме никто бы не согласился на такое.

- А если... - Я облизнула губы. - А если его сообщник целитель? Некоторые будущие мамочки доходят до фанатизма и принимают всевозможные лекарства «впрок». Если посоветовать волшебное средство, достать из-под полы и шепотом сообщить, что мол, из самой Интарии...Они будут молиться на своего врача и молчать под пытками.

- Домыслы, - буркнул интариец. - Но попробуем проверить. Людей у меня достаточно, пусть побегают.

Ричмор остановил машину и мотнул головой в сторону кофейни.

- Не желаешь посидеть?

- Почему бы и нет, - я пожала плечами.

Жрец помог принять решение. Даже два. И сейчас я просто наслаждалась обществом приятного, когда-то любимого мужчины. Да, в эту минуту у меня есть силы признать - любила. Любила, остатки сгоревших чувств еще болят, но им необходимо остыть. На этих угольях ничего хорошего выстроить не получится. Я буду капризничать, поминутно вспоминать все свои обиды и вываливать на него свою злость. И Донал уйдет, а я останусь рыдать и изводить себя тоскливыми «ах, почему» и «если бы».

- Ты так смотришь, - сказал он, придержав для меня дверь кофейни.

- Думаю, - улыбнулась я.

- Мне начинать бояться?

- И к вечеру твоя паника достигнет своего пика? - Я вскинула бровь и взяла у официанта меню. - Спасибо.

- Что ты будешь?

- Кофе по-эйзенхарски и кремовое пирожное с ореховой крошкой и листиком мяты.

- Позволишь посоветовать? Здесь отличное мороженое с кленовым сиропом и крошкой печенья, полито шоколадом, и да, сверху листик мяты. Хотя я всегда считал, что это просто украшение.