Умом она понимала, что ничего этого не могло быть, – все это выходило за грани разумного, – но, тем не менее, она продолжала целиться в омерзительную тварь, ползущую по направлению к Люциану. Она видела, как ее темная кровь подобно пятну расползается по булыжнику. Неожиданно с неба упал огненный шар и ударил в жуткую, внушающую ужас фигуру, барахтающуюся во внутреннем дворе, сжигая ее. Огонь полностью уничтожил, как все следы этого создания, так и крови, вылившейся из него. Она наблюдала, как Люциан небрежно бросил в пламя сердце, а потом подержал над огнем свои руки. Кровь, попавшая на его руки, исчезла, словно ее никогда и не было, а самым чудесным было то, что он не получил ни одного ожога. Джексон уставилась на разворачивающуюся внизу сцену. Буря стихла, а ветер унес пепел далеко на юг. И вскоре во дворе остался один Люциан. Он развернулся и посмотрел прямо на Джексон.

Она не смогла сделать ни единого вдоха. Она могла только стоять и смотреть на него, открыв рот. Внезапно девушка поняла, что все еще целится из пистолета. Ей неожиданно захотелось выстрелить в него. Неужели она сошла с ума, или это он делает невозможные вещи? Она медленно начала отступать в дом. Ему потребуется всего несколько минут, чтобы пересечь двор и войти в дом, к тому же он знал местность и планировку дома, в то время как она нет. Джексон легко сбежала по лестнице и повернула в противоположную от внутреннего двора сторону. И сразу же нашла дверь. Рывком распахнув ее, она выбежала в ночь. Джекс стремилась к возвышенности, где могла бы спрятаться, но в тоже время заметить, если он направится в ее сторону. Но, занятая своими мыслями, она не заметила, как врезалась в то, что ей показалось каменной стеной.

Незамедлительно, она была остановлена двумя сильными руками. Прямо перед ней стоял Люциан – еще одна невозможная вещь. Он никак не мог так быстро добраться со двора сюда, где находилась она. Их разделял целый дом.

Джексон попыталась было направить на него пистолет, но прямо возле своего уха услышал его смех.

– Не думаю, что это очень хорошая идея для любого из нас, сладкая, – он вырвал пистолет из ее рук, с легкостью овладевая им, и притянул ее в свои объятия, прижимая к своей груди, так что верхняя часть его тела склонилась над ней, защищая от дождя. – Тебе совсем не склонно повиновение, я прав? – спросил он с теми же самыми нотками легкого развлечения, от которых с ее сердцем всегда творилось нечто странное.

– Я хочу уйти, – она так сильно дрожала, что у нее даже застучали зубы, но что было причиной этого – холод и дождь или страх перед Люцианом и перед тем, кем он был, – она не знала. Поскольку совершенно ясно было одно – он не обычный человек. И неважно, что он был красивым и сексуальным и обладал прекрасным голосом.

Он быстро направился в дом. Дверь позади них плотно закрылась.

– Я сказал тебе оставаться в постели.

– Я хотела помочь, – она уткнулась лицом в его плечо, потому что идти уже было некуда, а она замерзла, была напуганной и уставшей. Он был теплым и сильным и дарил ощущение, что с легкостью сможет справиться со всем. Он дарил ей ощущение, что рядом с ним она в безопасности. – Я не могла позволить тебе встретиться с тем, что тебя там ожидало в одиночестве, – к ее ужасу это прозвучало как извинение.

– Ты сумела запугать саму себя до смерти, – без всяких интонаций заметил он.

Она подняла голову и обвиняюще посмотрела на него.

– Я этого не делала. Что это было? Я выстрелила прямо в лоб. Ты сломал шею. Даже после того, как ты вырвал его сердце – и не вздумай рассказывать мне, как это тебе удалось, – это продолжало ползти к тебе.

– Это был вампир, – он ответил тихо, и, как всегда до этого, спокойно и прозаично.

Все внутри Джексон замерло, даже дыхание, казалось, остановилось. Ей не хотелось в это верить, но то, чему она стала свидетельницей, было неоспоримо. Дыхание вырвалось у нее в долгом шипение, и она подняла руку.

– Не говори мне больше. Ничего. Я не желаю слышать ни единого слова.

– Твое сердце бьется слишком быстро, Джексон, – ласково заметил Люциан. Он, толкнув, открыл дверь в большую ванную комнату, также элегантно обставленную.

– Скажи мне только одно. Я в санатории? Если я сошла с ума, то все в порядке, ты можешь сказать мне об этом. Думаю, хоть это‑то я имею право знать.

– Ты ведешь себя глупо, – тихо проговорил он своим бархатистым голосом.

Она закрыла глаза, отдаляясь от него, от той невероятной власти, которую он, казалось, имеет над ней. В связи с тем, что она замерзла и была слаба, а ее оружие было у него, единственной вещью, которую она могла сделать, чтобы задержать его на достаточно долгое время и успеть сбежать, было выцарапать ему глаза. Но он обладал невероятно красивыми глазами. И уничтожить их будет самым настоящим грехом. Да она и не знала, смогла бы заставить себя сделать это или нет.

Раздался его смех, низкий и интимный.

– Хвала Господу, что подарил мне такие красивые глаза. Мне бы не хотелось, чтобы ты пыталась сделать что‑то столь ужасное со мной .

Ее ресницы взметнулись вверх, и она уставилась на него скорее обвинительно, чем удивленно.

– Ты можешь читать мои мысли! Вот как ты узнал, через какую дверь я буду убегать. Ты читаешь мои мысли!

– Должен сознаться, что это правда, – на этот раз его голос прозвучал очень радостно. Он усадил ее на свои колени, прижимая к своему теплому телу и одновременно наполняя огромную ванну горячей водой. Потом добавил соли для ванны из красивого фигурного флакона и взмахом руки зажег несколько ароматических свечей.

– Я не видела, как ты сделал это, – отказалась признавать увиденное Джексон, отворачиваясь от него. – Но мое внимание привлек тот факт, что тебе нет необходимости постоянно говорить со мной вслух. Ты смеешься и разговариваешь со мной, но только у меня в голове, в моих мыслях, – она уткнулась лбом в ладони. – Сейчас я в самой настоящей беде, да? – ее охватила сильная дрожь, но в этот раз она не сомневалась, что ее причиной был страх, а не холод. По крайней мере, она все еще могла полагаться на свои способности, которые говорили ей, что она должна его бояться.

– Ты также способна разговаривать со мной мысленно, милая, – ответил он, его голос был успокаивающим. – Джексон, взгляни на меня. Не прячься от этого. Какой в этом смысл? – Люциан обнаружил, что она все в нем перевернула с ног на голову. Она привнесла радость в его некогда унылый, жестокий мир.

Она подняла голову так, что ее большие шоколадно‑карие глаза смогли встретиться с его.

– Ты не боишься меня, – продолжал настаивать он. – Загляни внутрь себя. Конечно, неприятно узнать, что в твоем мире есть вещи, о которых ты и понятия не имела, и что это, понятно дело, пугает, но меня ты не боишься.

– И как ты узнал это? – ей бы не хотелось затеряться в его глазах и, тем самым, позволить ему загипнотизировать ее. Именно в этом‑то все дело, да? Он обладал какой‑то черной магией, которую творил своими глазами. Она просто не будет больше смотреть в них.