— Не совсем понимаю, — призналась Ада. — Ну белая плесень и что?.. Мы ее разыскиваем, словно она какой-то святой Грааль. Зачем она нужна?

Генрих сжал в руке распечатку.

— Однажды рейдеры, еще во времена Тыквенных Войн, наткнулись на небольшое убежище в пригороде Екатеринбурга. Плохое убежище, просто, по сути, подвал, самодельное. Там жили больные, умирающие люди. Половина успела скончаться к нашему приходу, но часть мы спасли и привезли сюда. Они не были заражены, что весьма странно, потому как "краснуха" встречалась там повсюду. При этом у всех обнаружились симптомы сильного ОРВИ. Наши медики вытягивали из бродяг любую информацию, какую могли. Именно от них мы узнали о белой плесени. Один человек видел ее, но он был тяжело ранен, приполз в убежище еле живым и вскоре умер. Он упоминал Лабиринт, точно описывал приметы. По его словам, там росло это новообразование. Белая плесень имеет особые свойства, она способна лечить любые раны, справляться с любой болезнью, уничтожать вирусы.

— Но почему этот умник умер? — оборвал Генриха генерал.

— На него напали "гиены", когда он возвращался с грузом плесени в убежище и груз потерялся.

— Но почему те бродяги не были заражены "краснухой"? — спросила Тильда.

— Бастионные медики провели исследования и выделили из их крови неизвестный штамм гриппа, который, по видимому, препятствовал развитию спор красной плесени. Пока те люди болели, у них был шанс, но и сам грипп медленно убивал их одного за другим. Успей гонец вовремя, у бедолаг был бы шанс, — сказал Буланов.

— А может, гонец наврал?

Генрих улыбнулся.

— Одна часть наших биохимиков думает так же. Это нормально. Но факт — мы ищем это универсальное средство и уже давно. А вот здесь написано, так, в общем, то обыденно, что кое-кто с ней плодотворно работает.

— Допустим. Допустим, тот тип, которого подрали "гиены" и который хотел отнести своим плесень, говорил правду и откуда-то узнал о чудесных свойствах белой дряни, — сказал Лопатин.

— Несколько очевидцев повторили его рассказ, — перебил Генрих. — Белая плесень приживила ему оторванный палец.

— Они сами видели?

— Нет.

— То-то и оно. Остается вопрос — откуда сам этот гонец взялся?

— Из Лабиринта, — ответил Генрих. — Эти показания задокументированы.

Генерал расхохотался.

— Из Лабиринта? В котором мы не нашли ничего, кроме традиционной дряни и кучи мутантов, которые спали в анабиозе, ожидая появления рейдеров? При всем уважении, Буланов…

— Тихо! — рявкнула Ада. — Вы оба, не ведите себя как дети!

Генерал и ученый послушались. В зале стало тихо. Генрих утер пот со лба и сел, украдкой глядя на неподвижных охранников возле дверей. Зачем они, в самом деле, здесь? Какую информацию и от кого охранять? Директор чувствовал волны ледяного пота, прокатывавшиеся по спине.

— Значит, Генрих, вы думаете, что слова про плесень являются доказательством правдивости этих данных?

— Да, — устало ответил он, опустив плечи.

— А как вы объясните, что в Лабиринте белой плесени не было?

— Никак.

— А если ее на самом деле нет?

— Не спрашивайте меня. Вам нужно задать этот вопрос Смирнову.

— Так и знал, что всплывет имя этого психа, — скривился эсбэшник.

Ада выжидающе смотрела на ученого.

— Теория Смирнова, слышали? О Новой Эволюции?

— В общих чертах, — сказала Сальникова.

— Смирнов утверждает, что все мы стоим на пороге нового рывка. Мы ждем. Меняемся медленно, но неотвратимо. Наше потомство уже рождается с другими биохимическими показателями. Медики видят это лучше других.

— Да, да, да, потребление "желтухи"… — махнул рукой Лопатин. — Бред!

— Не бред! Мы четко фиксируем появление скрытых мутаций. Фенотипически они пока не проявляются, если не считать общее увеличение роста детей и подростков и укрепление костной и мышечной тканей. Но Смирнов считает, что это лишь первый, подготовительный этап. Дальше будет больше. В хромосомах человека много не активированных генов, есть, где природе разгуляться. А по какому пути нам предстоит пройти? Пока мы не знаем.

— А причем белая плесень? — спросила Ада.

— По мнению Смирнова, она станет катализатором Новой Эволюции, которая будет носить, по видимому, ураганный характер. Она сумеет уничтожить все то, что раньше убивало нас, людей, сделает невосприимчивыми к самым страшным болезням. Эту работу уже делает "желтуха". Продолжит белая плесень. Это будет последняя вторичная форма.

Генерал внимательно смотрел на Буланова.

— Вы верите в это?

— Я не биохимик и не врач, чтобы давать однозначные оценки, но раз эти исследования ведутся, то не зря… Считаю, в Теории Смирнова что-то есть. Вероятно, Метеорит не зря упал на Землю, был какой-то смысл. Он уничтожил прежнюю жизнь, но дал начало новой. Все, кто выжил, прошли первый экзамен, продемонстрировав, что способны выживать и бороться. Значит, их потомкам и строить в дальнейшем новую цивилизацию. Это будут другие люди. Сама жизнь на планете станет другой.

— Высший замысел? — усмехнулась Ада.

— У природы свои соображения. Понимать ее надо шире, это не только экосистема Земли, а и жизнь на всех планетах в целом. — Генрих посмотрел на Аду, потом перевел взгляд на эсбэшника. — Подумайте вот над чем. Не было ли причиной зарождения жизни на Земле другой метеорит? Не организмы ли на нем прибывшие, создали тот мир, который рухнул шестьдесят лет назад, просуществовав так долго? А кто даст гарантии, что раньше не было другого мира, погибшего в результате катастрофы? Смирнов утверждает, что это вполне вероятно. Для нас, людей, Метеорит — символ ужаса и разрушения. Он уничтожил многие миллиарды живых существ, а других изменил до неузнаваемости. Но с точки зрения природы это может быть вовсе не катастрофа. Именно сейчас рождается новый мир. Экосистема планеты перестраивается благодаря плесени.

Генерал упрямо мотнул головой.

— Увольте, такие выкладки не для меня.

— Как знаете. Спросите самого Смирнова, если он, разумеется, захочет общаться.

— Глава Биологического Центра настолько нелюдим? — спросила Ада, никогда не встречавшаяся с автором экстравагантной теории.

— В общем, — кивнул Генрих, чувствуя возрастающую усталость.

— Идея мне нравится, — помолчав, сказала Сальникова. — Природа возьмет свое, а каким будет мир в будущем… не все ли равно?

— Так или нет, а вопросы остались, — заметил генерал. — И я по-прежнему против рейда. Считаю это послание ловушкой.

— Вы боитесь? — без обиняков спросила Ада, заставив эсбэшника покраснеть. — Говорите прямо. Неужели мутанты гораздо страшнее людей, пусть и замысливших загнать ваших бравых ребят в западню? Не думаю, что на сегодняшний день в мире есть солдаты, равные по уровню нашим. Сколько раз рейдеры попадали в переплет и выбирались из него? Может, напомнить вам о "сатирах", псевдопалочника и прочих милых созданиях, с которыми вы запросто справляетесь? Думаю, не надо. Послушайте, Рэм, считайте рейд просто крупной военной операцией. В чем проблема?

Лопатин хрустнул пальцами, угрюмо покосившись на нее.

— Мы оставим Бастион без должной охраны…

— С Бастионом все будет нормально.

— В последнее время мы потеряли немало отличных солдат. У нас недобор. Я… всего лишь говорю, что не нужно решать без учета всех факторов.

— Никто и не собирается мчаться на край света прямо сейчас, — ответила Ада, складывая свои бумаги и забирая распечатку себе. — Сделаем так. Завтра утром мы объявим по Бастиону об установлении контакта. Текст сообщения я напишу сама. Это первое. Второе. Поручаю вам, Генрих Алексеевич, созвать сегодня же секретное совещание руководителей всех подразделений, всех лабораторий и отделов Научного Корпуса. Ведите протокол и видеозапись. Поставите вопрос об отправке экспедиции на открытое голосование. То же самое сделаю я с главами комитетов. Это второе. Третье… — Ада обратилась к Рэму: — Генерал, вам поручаю немедленно начать ревизию всех материально-технических средств Службы Безопасности. Вы должны предоставить мне оценку их состояния не позднее среды, а это послезавтра. Когда начнется общее обсуждение, я должна иметь данные о нашей фактической готовности или не готовности. Это третье. Есть вопросы?