— Нет, — сказал эсбэшник.

— Тогда проверка нужна и нам, ученым, — поднял руку директор ИЦ. — Я могу составить примерный список того, что мы могли бы взять с собой и обсудить его на совещании.

— Правильно. Делайте, что считаете нужным. На этом все. Философию оставим на потом, сейчас у нас другие проблемы. Генрих Алексеевич, продолжайте вызывать Остров Ломоносова. Мы должны говорить с ними как можно чаще. Постарайтесь узнать, какова у них обстановка и почему они ответили не сразу. Вероятно, что-нибудь и прояснится.

Совещание закончилось. Хотя точка в деле еще не была поставлена, Генрих чувствовал, что победил. Коллеги проголосуют "за", тут можно не сомневаться. Объединенный Комитет? Вероятно, тут можно рассчитывать просто на большинство голосов, ведь многие будут ориентироваться на председателя, Аду. А она согласна. Сальникова не могла скрыть своего любопытства. Генрих смотрел ей в глаза и видел, что, невзирая на осторожные оценки, председатель целиком его поддерживает.

Из зала Буланов вышел последним. Несмотря на усталость, он шагал легко, с видом победителя. Только такой вымуштрованный болван, как Лопатин, не мог понимать, что Бастион вступает в новую эру. Да, Генриха можно было упрекнуть в ношении розовых очков (до сих пор упрекали), но он нисколько этого не смущался. Ничего плохого нет в том, что в таком возрасте остаться оптимистом. Судьба давала Бастиону шанс. Иначе для чего эти полвека поисков? Явно же не для того, чтобы закрыть программу и положить ее под сукно, удовлетворившись фактом существования других, хорошо обустроенных убежищ.

И белая плесень! Слухи о ней упорно ходили среди рейдеров, то затухая, то снова возрождаясь из небытия. Кто-то что-то видел, тогда-то и тогда-то, и всегда это был некий безликий рейдер, а раз так, то и концы в воду. Бастионцы обследовали мегаполис Екатеринбург, его окрестности и города-спутники. Маршруты рейдов прокладывались все дальше, сведения в Научный Корпус поступало все больше, но белую плесень пока найти не удалось.

Человеческое воображение прихотливо по части изобретения мифов и легенд. Генрих удивлялся, откуда берут такие подробности. Словно прямо из воздуха, появлялись рассказы о чудесах, на которые способна "белуха" (так ее уже окрестили поисковики). Например, она вылечивает рак, может приращивать оторванные конечности, обострять чувства, в частности, дарит человеку способность видеть в темноте, и даже превращать мутантов-пост-человеков обратно в нормальных людей.

Ученым приходится слушать много всяких небылиц. Рейдеры привозят их в Бастион пачками, и пускают в оборот. Местный фольклор изобилует "сведениями" о чудесах мира на поверхности и плесень в последнее время занимает в своде "сказаний" все большее место. Случайно ли? Генрих был уверен, что нет. Все происходящее представлялось ему часть какого-то плана. Поэтапно, шаг за шагом осуществляется он, и каждая вещь появляется на сцене в свое время.

Смирнов ни с кем не обсуждал свою Теорию, ссылаясь на занятость, и советовал просто прочесть написанную им книгу, где даются ответы на все вопросы. Генрих читал ее много раз и даже вел собственные записи, стремясь дополнить и расширить тезисы биохимика.

Новая Эволюция. Не слишком много коллег Буланова разделяли эту идею, хотя признавали ее довольно интересной. Убедить их могла только белая плесень. Окончательное лекарство для планеты. Панацея. Средство от всех проблем. И ведь, если разобраться, она совсем близко.

Генрих волновался, как мальчишка на первом свидании.

Остров Ломоносова, он же не на другом континенте, не на полюсе, не на острове в Океане. И Лопатин еще сомневается и отговорки придумывает?

У Генриха даже голова закружилась от негодования. Войдя в пустую кабину лифта, он прислонился спиной к стене и закрыл глаза.

"Скоро все изменится… Все… Надо только подождать… Возможно, будет знак…"

— Горан? Уснул, что ли?

Дежурный по терминалу номер три подошел к задней части броненосца и заглянул бронированную створку. Он точно знал, что вышли из кузова не все рейдеры, а ему надо было проводить дезинфекцию машины. Какого черта Горан там делает?

Кир Водянов был одет в наглухо законопаченный комбинезон для защиты от плесени и держал в руках распылитель с пенным репеллентом.

Это едкой дрянью полагалось обрызгивать машины после каждого их возвращения с поверхности. Обрабатывать тщательно, чтобы ни одна дьявольская спора не проникла за пределы карантинной зоны.

Со своей работой Кир справлялся на отлично и не любил, чтобы кто-то мешал. Рейдеры знали его характер. Кира не интересовали байки и разговорчики ни о чем, поэтому рейдеров он выгнал из своей вотчины сразу. В блоке B бравых вояк ждали свои очистительные процедуры, а вот Горан… тот все еще сидел на своем месте и, казалось, спал.

— Эй! — позвал Водянов. — Слушай, мне еще три машины к полудню надо обработать! Выметайся, приятель!

Горан Витич — стандартная броня, глухой шлем с шестью мультивизорами — сидел, склонив голову. Штурмовку выпустил из руки. Не упала она на металлический пол только потому, что была прислонена к перегородке, за которой находилась кабина вездехода.

Кир постоял, потом заглянул себе через плечо, чтобы осмотреть зачем-то пустой ангар. Ни души больше.

Пять броненосцев стояли во мраке, точно замершие после долгого перехода животные. Казалось, они спали — точно как Горан.

— Пошутил, что ли? Эй! — Дезинсектор начал сердиться. Он решил влезть в кузов и поставил ногу на металлическую откидную лесенку. "Спящий" рейдер и сейчас не шелохнулся. — Ну ладно. Если кто-то мечтает заработать по шее, он заработает. — Кир положил опрыскиватель на пол и подошел к Витичу. — Проснись, лапа, уже утро. Пора домой!

Он потряс Горана за плечо, после чего тот безвольной куклой повалился на пол.

— Твою мать! — Кир отступил на шаг. — Ты меня не пугай!..

Рейдер издал слабый стон, ожил и поднял руки к своему горлу, будто ему нечем дышать. Ошеломленный Кир недоуменно смотрел на него и старался понять, что бы это значило. Горан издал хрип, дернулся всем телом.

Тогда Кир начал действовать. Скорее, по интуиции, чем сознательно. Больше всего Горан напоминал человека, который задыхается от попавшей ему не в то горло частички пищи. Значит, бедолаге надо помочь. Кир поступил правильно — снял с Горана шлем. В принципе, протокол запрещал это делать в блоке А, где риск заражения был весьма велик, но Кир просто забыл о правилах.

Шлем с глухим стуком откатился в угол. Кир вздрогнул, чувствуя, как сердце уходит в пятки.

Лицо у Горана оказалось багровым, но вокруг глаз кожа была бледной, словно кто-то обвел их специально при помощи грима. Щеки и подбородок покрывала черная сыпь, кое-где уже превратившаяся в маленькие язвочки. Из них выдавливался желтоватый гной.

Рейдер вытаращил на Кира покрытые красными прожилками глаза и резко схватил того за руку.

— Э-эй! Спокойно, братан! Тихо!

Дезинсектор высвободился, подался назад, запутался в ногах и шлепнулся на пятую точку.

— Погоди, я вызову врачей… погоди! Твою мать!

В этот момент Горан инстинктивно перевернулся лицом вниз, упираясь в пол слабыми руками, и его вырвало. Кровью.

Кир Водянов выскочил из броненосца, с трудом удерживая в себе крик. На случай форс-мажора он, как служащий карантинной зоны, имел четкие инструкции. Но все они говорили о вторжении плесени и мутантов снаружи, если им вдруг удастся как-нибудь перехитрить внешние сканеры. Но нигде не говорилось об этом. О людях, блюющих кровью безо всяких причин. Не раненных в живот после схватки с какой-нибудь тварью, а таких. С лицом, раскрашенным жутким гримом и язвами.

Поэтому Кир напрочь забыл об аварийной кнопке на панели, встроенной в стену (она существовала на тот случай, если другие средства вызова экстренной бригады были недоступны) и даже о личном коммуникаторе. Стоило ему крикнуть туда "Тревога!", как в ангар примчалась бы кавалерия. Но дезинсектор просто добежал до двери и принялся колотить в нее.