Генри уставился на призрака, горло пересохло, сердце бешено стучало в груди.

— Кажется, эта маленькая цена для такого огромного блага.

— Она не маленькая, Генрих Тюдор. Согласно нашим пророкам, благосклонность короля спасет наш род от исчезновения. Взамен защиты от вампиров, вы и ваши наследники должны оберегать эту семью, хранить их секреты — и всегда прислушиваться к ним, когда они предупреждают вас об опасности.

Генрих покачал головой, пытаясь рассеять сомнения. Мог ли он в действительности признать, что такие существа существуют?

— Они существуют, смертный. Ты принимаешь сделку?

Генрих вздрогнул. Друид прочел его мысли? Он попытался взвесить варианты даже притом, что знал, каков будет его ответ. Если ему повезет, то друидам, возможно, никогда не понадобится его помощь против тех монстров. Но новости о его вторжении, конечно, уже достигли ушей короля Ричарда. Без поддержки друидов его малочисленная армия потерпит поражение, а он умрет смертью предателя.

— Я согласен.

— Тогда стань на колени около своего слуги, сэра Джона Ллеуэллина, и прими свою судьбу.

Генрих стал на колени, плечом к плечу с Джоном и закрыл глаза, поскольку друид начал светится и мерцать. Внезапная вспышка пронзила его, и он задохнулся, увидев свою победу, став свидетелем поражения короля Ричарда, как его сломанный окровавленный труп тянут по улицам и поносят. Затем волна жара обожгла его левое запястье, и он закричал.

Когда он открыл глаза, мерцающий призрак исчез. Проклиная, он похлопал по рукаву тлеющего кожаного камзола и уставился на три параллельных линии, запечатленных на коже.

Джон медленно опустил рукав и показал тот же самый знак удивленному лорду.

— Этот символ называется Авен. Он означает лучи солнца и баланс между мужчиной и женщиной. Это отметина нашей клятвы уничтожить вампиров.

Генрих встал на ноги и опустил рукав. Его руки все еще дрожали, но Джон казался невозмутимым тем, что они видели, и Генрих всегда доверял своему валлийскому слуге. Светало, и он мог без труда различить ряд из восьми камней, почувствовать тонкий пульс энергии вокруг него. Если бы он считал, что только что заключил сделку с древним друидом, то, конечно, он должен поверить и в угрозу вампиров?

Он время от времени поглядывал на Джона, пока они поднимались по небольшому склону, где у церкви их ждали привязанные лошади.

— Не вы ли тот, кто должен оставаться со мной и будет сражаться с этими «Вампирами»?

— Да, сир.

Генрих пристально следил за выражением лица Джона, когда он затянул лошадиную подпругу и распутал поводья.

— Вы действительно верите, что они существуют?

— Я знаю, что они существуют.

— Вы их видели?

— Видел и убивал, господин.

От такого тона, констатирующего факты, Генрих моргнул.

— С тех пор вы служили мне?

— Да, сир. У вампиров есть свои пророки. Они прекрасно осведомлены о вашем существовании и вашем месте в истории. До сих пор мне удавалось их останавливать. Когда вы станете королем, я думаю, моя работа станет намного труднее.

— Когда я — королем … — Генрих сел верхом на лошадь и пустил ее в легкий галоп. Он не вполне верил тому, что совершил, но он приложит все усилия, чтобы соблюсти догмы истинной веры и обещание древним. Лучик надежды брезжил перед ним.

Он станет королем.

— Леди Розалинда? Позвольте сопроводить вас к королеве.

Розалинда Ллеуэллин встала, отряхнула юбки, и последовала за сэром Ричардом из угнетающе переполненной приемной в широкий коридор. Она надеялась, что на ее лице не видно волнения, которое она испытывала. Предстать в правильном свете во дворце имеет огромное значение, и с ее врагами любой признак нервозности мог оказаться роковым.

Несмотря на то, что Розалинда прекрасно знала дворец, казалось, что они прошли, по крайней мере, целую милю прежде, чем достигли покоев королевы. Мелодия лютни и гул беседы стихли, когда она вошла в самую большую из комнат. Королева Екатерина сидела у окна, в окружении дам. Ее вышивка лежала на коленях, пока она сравнивала оттенки синей шелковой нити, которые держала на свету одна из женщин.

— Ваше Величество.

Королева улыбнулась.

— Леди Розалинда. Какое удовольствие лицезреть Вас вновь.

Розалинда присела в глубоком реверансе.

— Вы помните меня, Ваше Величество?

— Как я могла забыть? У Вас был самый чарующий певческий голос, который я когда-либо слышала, и приятный характер к тому же.

— Приятный для деревенщины или свежесобранной репы?

Королева гневным взглядом высматривала того, кто перебил ее, пусть и шепотом, а Розалинда почувствовала, что краснеет. Одна дама из группы темноволосых испанок, окружавших королеву, еле-еле сдерживала смех, прикрывая ладонью рот.

— Едва ли деревенщина, леди Силия. Розалинда родилась во дворце и жила здесь первые четырнадцать лет своей жизни. Она уезжала домой, чтобы позаботиться о смертельно больной матери, — королева мягко улыбнулась. — Не так ли, моя дорогая?

— Да, Ваше Величество. Я…

Розалинда замерла и медленно вздохнула. Она могла ощутить присутствие вампира в комнате, аромат украденной крови, специфический сухой запах, оставленный ожившим трупом. Она стояла достаточно близко к королеве Екатерине, чтобы удостовериться, что аромат вампира принадлежит не ей. Никогда не повредит быть осторожной, а она не видела королеву в течение нескольких лет.

Она задержала свое внимание на королеве и улыбнулась.

— По правде я смогу пройти по этим коридорам с завязанными глазами.

— Это умение может сильно пригодится, если король решит устроить один из своих безумных маскарадов, — королева кивнула сэру Ричарду. — Пожалуйста, спросите короля, сможет ли он встретиться с леди Розалиндой сегодня и официально одобрить ее назначению к моему двору. Я не думаю, что он будет против, — сказала она девушке. — Ваша семья всегда служила нам верой и правдой. Леди Клэренс найдет вам кровать на сегодняшнюю ночь, но до тех пор, вновь познакомитесь с моими дамами и отдохните.

— Спасибо, Ваше Величество, — Розалинда всегда любила королеву Екатерину и не имела намерения покинуть ее теперь, даже если — особенно, если — слухи были правдивы, и она потеряла благосклонность короля, потому что не смогла родить наследника. Она всегда была самой великодушной и доброй подругой.

— Боже мой, Розалинда, настолько хорошо видеть тебя вновь!

Девушка повернулась и очутилась в теплом объятии. Она с радостью обняла подругу в ответ.

— Маргарет, как дела?

— Прекрасно, — Маргарет Синклер наклонила голову и изучила Розалинду критическим взглядом. — Ты стала красавицей.

— Едва ли. — Розалинда пожала плечами. — Я просто выросла.

Она знала Маргарет с пяти лет, когда ее подруга переехала во дворец, чтобы защитить свое огромное наследство. Они были неразлучны до неожиданного отъезда Розалинды пять лет назад.

— И как тебе замужняя жизнь? — спросила она. Маргарет сияла. Ее светлые волосы были скрыты под французским капотом, а шикарная грудь выглядывала из серебряно-синего лифа.

Маргарет улыбнулась еще шире.

— Я очень счастлива. Роберт — прекрасный супруг, — она покраснела. — Мы ждем ребенка летом.

Розалинда взяла Маргарет за руки и сильно их сжала.

— Это замечательные новости. Я действительно счастлива за тебя.

Подруга увела ее от королевы в самый тихий уголок комнаты.

— Ты же еще не замужем? Поэтому твой дедушка отправил тебя обратно во дворец, чтобы найти мужа?

— Возможно. Но ты же знаешь, что мне тяжело кого-либо очаровать.

Розалинда пыталась продолжать улыбаться. В почти двадцать лет ее уже считали старой девой. Это ее не волновало; у нее были более важные секреты, которые нужно хранить; монархия, которую нужно защищать, и много опасностей, с которыми придется столкнуться. Так или иначе, она подозревала, что обычный муж не одобрит ни один из этих пунктов.