Маргарет ободряюще ее похлопала.

— Я уверена, ты кого-нибудь найдешь. Несколько аристократов выглядели очень заинтересованными, увидев твое прибытие.

— Только потому, что я неиспробованное лакомство.

— Ты такая подозрительная, Розалинда. Будь мила с мужчинами и покажи свое расположение, и ты заключишь брак по любви в мгновение ока.

— Но я не этого хочу, — проворчала девушка, и Маргарет рассмеялась. Розалинде пришло в голову, что, если она хочет скрыть истинную причину своего пребывания во дворце, она должна, по крайней мере, обдумать идею оказать внимание нескольким поклонникам.

Все засуетились вокруг королевы, и Маргарет посмотрела на нее.

— Я должна пойти и присоединиться к ее Величеству. Она без сомнения собирается на прогулку в сад. Хочешь пойти с нами или отдохнуть после поездки?

— Если королева разрешит, я думаю, что останусь здесь, и буду снова привыкать к этим залам.

— Прекрасная мысль. Я спрошу королеву.

Несколько минут спустя королевский двор, смеясь и болтая, вышел на тусклый солнечный свет, оставив Розалинду одну в приятной комнате для приемов. Она подняла ткань срачицы [1], которую вышивала королева, аккуратно ее свернула и оставила на стуле рядом со спутавшимися шелковыми нитями.

К ее облегчению слабый аромат вампира исчез с уходом королевской свиты. Она понятия не имела от кого исходила угроза, от мужчины или от женщины. Ее тонкое и хорошо обученное обоняние могло различить слабое отличие в аромате. Женщины больше пахли, как растения, мужчины, как животные. К сожалению, опытные вампиры могли скрыть свой аромат среди пахучих и немытых тел двора. Потребуется время, чтобы изучить придворных и точно обнаружить, кто угрожает королю и королеве. Она могла только надеяться, что найдет преступника прежде, чем он нанесет свой удар.

Вздыхая, Розалинда бродила по огромному количеству комнат, но не нашла новых доказательств присутствия вампира. Она остановилась в спальне королевы и закрыла глаза. Как близко этот вампир подобрался к королеве? Если она станет доверенной придворной дамой, она, возможно, станет последним живым существом, которое будет видеть королева перед отходом ко сну. Последним живым существом, которое будет видеть королева…

— Что вы здесь делаете?

Розалинда моргнула и обернулась, увидела прислонившегося к дверному косяку высокого молодого человека, одетого во все черное. Его черные волосы цвета вороньего крыла гармонировали с коротко подстриженной бородкой, и у него были самые пронзительные голубые глаза, которые она когда-либо видела.

— Вы испугали меня, сир. — Розалинда подошла к нему, но он ни на шаг не сдвинулся от двери.

— Вас здесь быть не должно.

Она подняла брови.

— А Вы должны?

Он моргнул, будто озадаченный ее смелостью, и любезность исчезла с его лица. Она предположила, что он слишком привык к общению с жеманничающими девушками дворца, чтобы терпеть женскую прямоту.

— Фактически, да. Я член двора королевы, и я поклялся, защищать ее, — он изучил ее с ног до кончика французского капота. — Вы, однако, мне незнакомы.

— Возможно, лишь Вам, но не двору или королеве, — она шла прямо на него. — Прошу меня извинить, сир.

Он протянул руку и слегка схватил ее за локоть.

— Не прежде, чем я узнаю ваше имя и причину вашего пребывания здесь.

Розалинда преувеличенно вздохнула.

— Теперь Вы смешны. Если Вы отпустите меня, возможно, я не буду смущать вас перед королевой, настаивая на извинении.

В близи она увидела, что у него кожа оливкового цвета, и, что в его прекрасных глазах скрыта интригующая сила целеустремленности, схожая с ее собственной. Он пах экзотическими специями и кожей, не вампиром, и за это она была глубоко благодарна. Спорить с вампиром без оружия — и в спальне королевы средь бела дня — не самый лучший способ начать ее миссию.

— Сэр, королева сейчас в саду. Если Вы настаиваете на проблеме, почему бы нам не пойти и не найти ее? Тогда Вы сможете извиниться, и проблема будет разрешена.

— Это превосходная идея.

Розалинда решительно встретила его пристальный взгляд.

— Тогда отпустите меня.

— Только, когда назовете свое имя, — он медленно дышал, и его голубые глаза сузились, пока он тщательно изучал ее лицо. И, как будто это могло все исправить, он провел пальцами вдоль линии ее подбородка, остановился, и коснулся большим пальцем ее нижней губы. — Должно быть Елена, потому что ваша красота непревзойденна, — он наклонялся еще ближе, пока его губы почти не коснулись ее.

Она сопротивлялась желанию укусить его за большой палец, однако инстинкт, говорил ей, что пустить его в рот будет не слишком мудро. Он пытался напугать ее, или он столь же заинтригован ею, как она им? Розалинда восстановила дыхание. По неким причинам одно его присутствие мешало ей вспомнить собственное имя, не говоря о том, почему он раздражает ее.

— Вы обычно целуете женщин, которых считаете беззащитными?

Его улыбка была приглашением совершить грех.

— Только симпатичных. Теперь скажите мне свое имя.

— Почему для Вас настолько важно узнать, кто я?

— Как же тогда я смогу принести извинения в уместной самоуничижительной манере?

Она не могла ничего поделать. Уголки рта поползли вверх.

— Я леди Розалинда Ллеуэллин.

Он внезапно отпустил ею.

—  Ллеуэллин?

— Да.

Он начал смеяться, его зубы были белы по сравнению с загорелой кожи.

— Я не верю.

— Что же, спрашивается, это значит?

Он низко поклонился и далеко отошел от двери.

— Только то, что я ожидал кого-то гораздо более … волнующего.

Розалинда впилась глазами в его красивое смеющееся лицо.

— Я не волную Вас? По правде, я рада слышать это, поскольку я нахожу вас грубым и невежественным. Вы совершенно мне не интересны.

Он успокоился.

— О, Вы найдете меня интересным, моя леди. Я сэр Кристофер Эллис. Я уверен, что ваш дедушка рассказывал вам о моей семье.

— Я понятия не имею, о чем вы говорите. — О, но она имела, и эта мысль была совершенно ужасной. Она сжала руки на сгибе платья.

— Вы лжете, Леди Розалинда. Ваш род в течение нескольких поколений боялся моего.

— Мой род?

— Вы знаете то, что я имею в виду, моя леди, — он снова поклонился. — Но я не собираюсь обсуждать это здесь.

Ее щеки вспыхнули, она была достаточно наивна, чтобы открыто обсуждать тайны ее семьи в спальне королевы.

—  Вызаговорили со мной, сэр. Я просто вновь осматривала комнаты королевы, с ее разрешения, конечно.

— Конечно, — он отстранился, и она заставила себя спокойно пройти мимо него, не показывая неловкости. — СколькоВам лет?

Она должна была идти дальше, но бросила взгляд через плечо, чтобы мельком увидеть его длинное, изящное тело.

— Это не ваше дело.

— Правда, но я ожидал некий вызов, достойного соперника, и вместо этого я получаю … ребенка.

— Вы часто целуете детей?

— Я вас не целовал, — он медленно выпрямился. — Хотя Вы могли воспользоваться этим. И я думаю, что мне бы понравился поцелуй — не будь вы проклятой Ллеуэллин.

На сей раз Розалинда не остановилась. Когда подвернется случай, она с радостью запихнет в его горло все эти насмешники. Как ему хватило наглости считать, что ей нужен его поцелуй? И, как ему хватило наглости недооценивать ее навыки борьбы? Но это характерно всем мужчинам. Как первая женщина-друид, отмеченная знаком Авен, ей приходилось усиленно работать, чтобы добиться уважения учителей и дедушки.

Она дошла до дворцовых садов и сделала большой глоток свежего воздуха. Он может считать себя выше ее, и он может быть самым красивым мужчиной, которого она когда-либо видела, но это не имело никакого значения. Если все сведется к борьбе между ней и сэром Кристофером Эллисом, то она победит.

— Король желает вас видеть.

Розалинда вошла в небольшую уеденную спальню, присела в низкий, изящный реверанс и осталась в этом положении, ее взгляд уставился в пыльные половицы.