А общение с родителями носило заочный характер, в виде чеков и переводов на ее имя и просмотра кинокартин со знакомыми лицами. Причем женское лицо на экране весьма походило на ее собственное, и нередко при встрече с людьми это как-то проявлялось. Например, в виде замечания, что она весьма похожа на… По счастью, сценическое имя матери весьма отличалось от фамилии дочери. Пожалуй, за время работы в кинематографе родители уже вообще забыли свои родные имена.

На этот раз, несмотря на договоренность, мама и папа вдруг, в самый последний момент, умчались в Австралию на съемки. Им был предложен выгодный контракт, от которого было просто невозможно отказаться. А такая мелочь, как обещание провести целую неделю с дочерью, естественно, во внимание не принималась. Горько, конечно, но привычно. Далеко не в первый раз и наверняка не в последний. Тем более что она уже взрослый и психологически закаленный человек. И такие вещи переносит достаточно спокойно. Не то что в детстве, когда она надолго запиралась у себя в комнате и часами рыдала в подушку, изливая в нее накопившиеся обиды.

Вот только с новыми планами Анжела никак не могла определиться. Например, можно было бы остаться в Нью-Йорке, закупить продукты сразу на неделю, забив до отказа холодильник, а также приготовить холсты, кисти и краски, чтобы не было необходимости покидать квартиру. Затем отключить телефон, изолировавшись от внешнего мира. И заняться наконец творчеством, единственным по-настоящему любимым делом, которое еще в детстве помогало ей излечиваться от душевных травм.

Или махнуть рукой на все мечты и пойти по проторенному пути типичного жителя Нью-Йорка. Например, слетать куда-нибудь на юг, во Флориду, на Багамские острова или в Акапулько. Покачаться на морских волнах, попить «дай-кири», пофлиртовать с мускулистыми пляжными мальчиками…

А потом опять вернуться в родной Нью-Йорк, послать всех к черту, в том числе давно опостылевшую фирму. И заняться наконец собой, своей личной жизнью и своим любимым делом, все той же живописью. Если не роскошествовать и сменить жилье на менее комфортабельное для тела, но более комфортное для кошелька, то в течение полугода она вполне смогла бы продержаться за счет накоплений. Конечно, стоит только намекнуть, и родители возьмут ее на полное обеспечение. Но она сама поставила вопрос о полной финансовой самостоятельности и не собиралась отказываться от своей личной независимости. А без финансовой независимости о личной свободе говорить не приходится.

В ее мыслительный процесс все время вторгался чужой голос. Босс явно затягивает свой инструктаж, начинает повторяться и излишне детализировать. Пора заканчивать эти уроки из начальной школы бизнеса и браться за дело. Раз уж она решила сдаваться, то надо сделать это быстро и элегантно.

— Ладно, Джо, не надрывайся. Я тебя поняла. Босс всегда прав. Я выполню твое поручение, но учти, что ты губишь мой отпуск. Ты мой должник. Тем более что за несколько часов мне не управиться. Это ты прекрасно понимаешь. Помимо выезда и сбора информации, потребуется обработка материалов, хотя бы вчерне, прежде чем представить их тебе на утверждение. И привезти их в офис я смогу только в понедельник. Практически я теряю как минимум два дня моего драгоценного отпуска. Это дорого тебе обойдется. И это не шантаж. Это просто начало диалога. Я жду конкретных предложений по компенсации.

Босс горестно вздохнул на другом конце провода. Но телефон плохо передает эмоции и не позволяет использовать в полном объеме средства эмоционального воздействия на собеседника.

— У тебя есть какие-то конкретные предложения? — наконец после некоторых раздумий подозрительно спросил он.

— Только законное право на продление отпуска.

— И на сколько же?

— Ну, я думаю, двойной коэффициент в данном случае будет вполне уместен.

— Я так понимаю, что ты рассчитываешь получить два дополнительных дня за каждый потраченный тобой день из отпуска?

— Я никогда не сомневалась в твоих математических дарованиях. Иначе ты не стал бы моим руководителем.

— Лесть вряд ли тебе поможет, Анжела. Может быть, тебя устроит полтора дня за один? Это максимум, который я могу себе позволить в данной ситуации. Ты мой самый ценный сотрудник. При твоем длительном отсутствии фирма неизбежно разорится и обанкротится. Даже я не смогу полностью компенсировать твое отсутствие.

— Спасибо за комплименты, Джо. Но ты их произносишь почему-то только тогда, когда речь идет о моем отпуске. И только наедине, без свидетелей. Я все же думаю, что торг в данном случае неуместен. Я могла просто не подходить к телефону. Я же чувствовала, что это именно твой звонок. Но все же взяла трубку и пошла тебе навстречу. Да и вообще. Я ведь могла уже улететь в Лос-Анджелес, как и намеревалась.

— Не могла. Прежде чем звонить тебе, я навел справки. В списках улетевших и потенциальных пассажиров на Лос-Анджелес тебя не было. Ни вчера, ни сегодня. Если только ты, конечно, не используешь псевдоним во время своих путешествий. Или решилась пересечь всю Америку автостопом.

— Один — ноль в твою пользу, Шерлок Холмс. Ты проделал неплохую работу. Я сдаюсь. Ладно, полтора за один, так и быть. Только из уважения к тебе, как к моему самому любимому руководителю. Ибо у меня мог бы быть руководитель и похуже. А ты не самый плохой. Хотя мне трудно сравнивать, слишком мал трудовой опыт.

— Ничего, не печалься. У тебя все еще впереди. Еще наверстаешь упущенное. Хотя, не сомневаюсь, лучше меня тебе все равно не найти. Так я рассчитываю на тебя. Звони по домашнему телефону, можешь даже ночью. И не обязательно мужским голосом. Жена прощает мне мелкие шалости с женским полом. Держи меня в курсе дела. Особенно если будет что-то не стыковаться. Или парень решит ускорить процесс оформления сделки. А вообще то у тебя, как обычно, самые широкие полномочия. Я тебе доверяю.

— Ты правильно делаешь, великий и мудрый вождь. Тебя всегда отличала прозорливость. Да и я ведь тебя никогда не подводила.

— Ладно, Анжела. Не хочу, чтобы ты теряла время понапрасну. Надеюсь, что уже через пятнадцать минут твоя машина рванет со стоянки в направлении на юг. Жду тебя с очередной коммерческой победой. Может быть, я даже увеличу твой обычный комиссионный процент от сделки.

— Ты необычно щедр, Джо. Поссорился с женой? Или просто в меня влюбился?

— Ни то, ни другое. И не вмешивайся в личную жизнь руководства. Если влюблюсь в тебя, ты будешь первая, кто об этом узнает. Клянусь своей бородой.

— Ты бы ее отрастил, прежде чем клясться.

— Ладно, я учту твои рекомендации. Как только сломается электробритва. А сейчас в путь. Как можно быстрее. Пока, до встречи в понедельник.

И не трать время на звонки клиенту. Я сам с ним свяжусь, пока ты едешь. Лети, мой ангел. Целую в розовые щечки. Расправь свои крылышки. Не сомневаюсь, что удача будет лететь рядом с тобой.

Конечно, за пятнадцать минут она не управилась. Она все же женщина, а не солдат. Помимо смены наряда, пришлось поработать над прической и ногтями. И чуть-чуть над макияжем. Плюс выпить чашечку кофе с сандвичем. И съесть целиком большой красно-оранжевый шар грейпфрута. А то вдруг хозяин усадьбы окажется не слишком гостеприимным. Пусть босс радуется тому, что вообще получил ее согласие на выезд. Спустя отведенное Господом и дорожной обстановкой время Анжела выехала наконец за пределы Большого Яблока, с его недисциплинированными водителями, пробками и удушливым скоплением выхлопных газов вдоль магистралей. Теперь можно было слегка расслабиться. Дальше дорога не сулила особых проблем. Вокруг расстилались сельские и лесные пейзажи. Временами ветер даже доносил с побережья освежающие запахи моря. Или ей казалось? В общем, полная идиллия. Даже не верилось, что всего в получасе езды отсюда громоздится огромный жилой и промышленный монстр.

Господи, как иногда хочется пожить в такой спокойной сельской глубинке, без этой бесконечной погони за успехом и процветанием, за материальным благополучием и комфортом. Без ежедневной борьбы с реальными, потенциальными и мнимыми конкурентами. Сидеть за мольбертом где-нибудь на опушке леса, вырисовывая детально березки и сосны, кору и веточки, листики и иголочки, цветочки и травинки. Вдали от дорог и людей, наслаждаясь тишиной и естественной красотой природы. Может быть, нарисовать наконец свой автопортрет. И не один. Например, в виде лесной нимфы, укрытой только венком из цветов и собственными волосами. А из-за дерева за ней робко подглядывает юный, мускулистый и дивный фавн. Тоже, естественно, не в костюме от братьев Брукс. Или какой-нибудь маститый и похотливый седой сатир, уже местами облезлый от ежедневных кувырканий с вакханками на траве.