— О'кей, — согласилась Иви, встречая его волнующий взгляд.

Они спустились в метро, и Роб купил билеты, а когда подошел поезд, подвел ее к белому вагону, который был единственным в составе — остальные были окрашены в желто-бежевый цвет.

— А почему он другой? — удивилась девушка.

— Это вагон первого класса.

— Первый класс в подземке?! Я просто не верю своим ушам!

— Там проще сесть, — улыбнулся Роб.

Возле Триумфальной арки было множество туристов с фотоаппаратами. Немецкая, английская, японская, испанская речь звучали, перебивая друг друга, то тут, то там вспыхивали вспышки фотоаппаратов.

— Ну что — хватит? — спросил Роб когда они обошли вокруг арки.

— Кажется, мне никогда не захочется остановиться, — вздохнула Иви, глядя в сторону Елисейских Полей.

— И все-таки пока довольно. У нас еще есть остаток дня и все воскресенье. Как насчет Лувра? Хочешь увидеть «Мону Лизу»?

— Естественно!

— Тогда пошли. — И он снова повел ее в метро.

— Ты всегда ездишь первым классом? — поинтересовалась Иви.

— Ну, мне недавно исполнилось тридцать. Думаю, это тот самый возраст, когда пора начинать ценить комфорт.

До Лувра было всего несколько остановок, и они пошли по берегу Сены к великому музею.

— Как здесь красиво, — снова вздохнула Иви.

— Потом я отведу тебя на книжный развал, но для этого надо будет перейти реку.

— А где Нотр-Дам?

— В той стороне, откуда мы приехали. Он стоит на острове посреди Сены.

Субботняя толпа сразу вынесла их к статуе Венеры Милосской в конце бесконечной вереницы залов, каждый из которых был переполнен шедеврами мирового искусства.

— После этого — разве еще может быть что-нибудь? — спросила Иви, когда наконец снова обрела способность говорить.

— А Ника? — улыбнулся Роб.

И они пошли, чтобы в конце концов придти к Нике, стоящей в красивом одиночестве. И хотя она была сделана из камня, Иви казалось, что статуя сейчас взмахнет крыльями и полетит. Иви повернулась к Робу, но им не было нужды обмениваться впечатлениями — он полностью разделял ее чувства. Они провели возле Ники добрые полчаса, а потом также молча пошли через залы драгоценностей и древнего золота. Вдруг Иви остановилась.

— Что-то не так? — спросил Роб.

— Я в Париже.

— Это точно.

— Я не могу в это поверить.

— А мне не верится, что я с тобой. — Их взгляды встретились, но Иви тут же отвернулась. — Выпьем где-нибудь? Надо же поднять тост за окончание уик-энда?

— А как же «Мона Лиза»?

— Глядя на тебя, я забыл обо всем. Пойдем — нельзя побывать в Париже и не увидеть «Джоконду».

Когда они покинули Лувр, уже темнело и здорово похолодало.

— Не знаю, как ты, а я бы с удовольствием принял душ перед обедом, — заметил Роб.

— Я тоже.

— Тогда я зайду за тобой попозже, а к букинистам сходим завтра. И на Эйфелеву башню. И… — Он вздохнул. — Нам катастрофически не хватает времени, Иви.

Он махнул проезжавшему мимо такси:

— Значит, надо успеть то, что можно успеть.

В семь тридцать Роб ждал Иви у входа в отель. Они снова взяли машину и поехали через мост на левый берег Сены. Такси остановилось у ресторана, который выглядел довольно просто, но, оказавшись внутри, Иви поняла, что это одно из самых дорогих парижских заведений. Теперь она не жалела, что взяла с собой черный бархатный костюм — в этом фешенебельном месте он оказался весьма кстати.

Ужин получился необычным и запоминающимся. Они начали с устриц, продолжили каким-то необыкновенным супом-пюре, за ними последовали мясо по-бургундски с румяным картофелем и маринованной морковью, салат и французский хлеб с маслом — такого количества еды она не съедала и за месяц. На десерт подали воздушное суфле и крепкий кофе.

— Надеюсь, тебе все понравилось, — скромно заметил Роб, когда они уже собирались уходить.

— Мне не просто понравилось — я в восторге! Почему ты решил, что что-то не так?

— Ты все время молчала. Сидела такая тихая.

— Я просто думала, как мне повезло.

На улице он взял ее за руку.

— А я думал, как повезло мне.

— Похоже, мы оба счастливчики. — Вот и пришли.

— Нотр-Дам! — Иви замерла, глубоко вдыхая холодный парижский воздух. — Он чудесен!

Он был более чем чудесен, этот «пожилой король французских соборов», как назвал его Виктор Гюго. На западном фасаде Иви с восторгом и трепетом увидела три портала — Богоматери, Последнего Суда и Святой Анны, — а над ними галерею со статуями двадцати восьми царей Израильских, которые молчаливо вглядывались во тьму.

— Пойдем куда глаза глядят, — предложил Роб, — когда ты устанешь, поймаем такси.

При звуке его голоса Иви вздрогнула — она совсем забыла, что рядом с ней кто-то есть.

— Как красив Париж ночью, — сказала Иви.

— И днем тоже, — уточнил Роб.

— Домой? — спросил Роб, когда долгая прогулка подошла к концу.

— Нет, в отель, — рассмеялась Иви.

— Будет сделано.

В такси он подвинулся ближе к ней и, по-прежнему не отпуская руку, сказал с грустью:

— Остался всего один день.

— Знаю, — вздохнула Иви.

— Так пусть он будет прекрасен.

В отеле Иви спросила у стойки свой ключ, но в лифте Роб взял его у нее и сам открыл ей дверь номера. Они стояли на пороге, и Иви вдруг поняла, что нервничает — она не была уверена, что произойдет дальше и как ей вести себя.

— Я хотел бы войти, — мягко произнес Роб, и, прежде чем она ответила, продолжил, — но не войду. Не уверен в своей силе воли.

— Спасибо, Роб. Это был чудесный день.

— Я заеду завтра в десять.

— Я буду ждать.

Она уже хотела войти в комнату, но он удержал ее за руку, долго смотрел в глаза, а потом нежно прижался губами к ее губам. Когда в дружеском мягком поцелуе появились отблески страсти, и Иви почувствовала, что все внутри нее готово ответить на этот призыв, Роб уже отстранился.

— Спокойной ночи, Иви, — тихо сказал он.

— Спокойной ночи. — Несколько секунд она смотрела вслед его удаляющейся по коридору фигуре, а потом вошла в комнату. Она устала и страшно хотела спать.

В воскресенье Иви решила надеть розовую блузку и серый костюм, чтобы не мерзнуть. У нее оставалось еще несколько минут, и она старательно подкрасилась — розовые румяна, немного помады в тон, последние завершающие штрихи, и она была готова. Ровно в десять со стойки портье позвонил Роб.

— Ты замечательно выглядишь, — сказал он первым делом.

— И прекрасно себя чувствую. А как на улице?

— Холодно, но солнечно. Хороший день для прогулки по городу. Может быть начнем с Монмартра?

— Звучит многообещающе.

Они снова поехали на метро, на сей раз Иви с радостью почувствовала, что начинает ориентироваться в городе.

В точном соответствии со своим названием Монмартр оказался холмом, венчающимся куполами прекрасного храма. У Иви подогнулись ноги при одной только мысли, что она должна будет подняться на такую высоту, но Роб успокоил ее тем, что они воспользуются фуникулером. Вскоре они добрались до террасы, с которой открывался прекрасный вид на город, казавшийся отсюда архитектурным макетом.

— Один из самых красивых видов Парижа, — заметил Роб.

— Потрясающе! Не могу даже представить, что здесь живут.

— А теперь пойдем.

И они отправились в путешествие по самому знаменитому обиталищу художников и артистической богемы. Множество молодых людей прямо на улице предлагали нарисовать портреты прохожих.

— Хочешь портрет? — спросил Роб.

— Мой?

— Конечно. Тогда ты всегда будешь помнить о Париже.

Иви согласилась. Они обошли всех художников, выбрали того, чьи работы им приглянулись больше других, и как только он закончил предыдущий набросок, Иви села на стульчик перед мольбертом.

— Подумай о чем-нибудь хорошем, — посоветовал Роб.

— Пытаюсь, — улыбнулась Иви.

— И похоже, это удается, — заметил Роб, глядя на лист бумаги, по которому бегал быстрый карандаш уличного мастера.