— Оля, а ты видела «игруши»? — спрашивает Игорь.

— Это же игрушки, — поясняет девочка.

— А зачем они расцветают с яблонями? — вздыхает мальчик. — Нужно спросить у тёти Таси. — Игорь и Оля лежат на траве и сохнут под солнцем. Серьёзно прогудел паровоз. Мальчик посмотрел в сторону станции. Дяди Сашин паровоз. С мостика видны лишь крыши зелёных вагонов — он водит пассажирский. Если кабина паровоза застеклённым домиком, значит, не ошибся — это дяди Сашина машина — «С-109». Дядя Саша Фролов — тёти Жени муж, недавно вернувшийся с войны. Но кабину Игорь не может рассмотреть, её закрывают тополя у вокзала. Гудок его. Если это дачный поезд, значит, тётя Тася уже дома и должна идти на работу. Она не обедала, потому что ключа нет у тёти Кати. Он её подвёл. Игорь определяет время по проходящим пассажирским поездам. А Ольга не может запомнить и узнавать по звуку гудка, какой подходит поезд или отправляется.

— Давай всегда, всегда вместе играть, — говорит Оля, отжимая трусики.

— В куклы? Не хочу.

— Мы немного в куклы поиграем, а потом в чего тебе хочется.

— В Чапаева? — Игорь принял предложение, но ожидал подвоха. И он не замедлил появиться:

— В Чапаева, — сказала девочка. — Только ты не играй с Валькой.

— Ты уже сто раз об этом просила, — разозлился Игорь. — Ничего она не ябеда.

— Когда ты зуб выбил на горке, я же не сказала никому, а она прибежала и твоей маме всё рассказала. Нам нужно пожениться скоро. Когда вырастем.

— Это ещё зачем, — встревожился мальчик, понимая, что женитьбы ничего хорошего не приносит людям. — Я не стану так играть.

— Мы не будем играть. А как все. Пожениваются и покупают детей.

— Зачем они мне нужны? …Потому. Кричат громко и болеют.

— Мы купим больших, — заверила Ольга. — Поменьше, чем я.

— Зачем ты об этом постоянно говоришь? Мне уже надоело слушать.

— Все люди об этом говорят. Я же слышала.

— Видишь, мальчишки моют в воде редиску? Значит, она растёт в земле. Пошли в огород. — Редиска оказалась очень мелкой и очень горькой, хотя Игорь осколком от бутылки и счистил красную кожу, всеравно во рту сильно жгло. Лук тоже был горьким. А за щавелем нужно идти в колок. Это далеко и долго придётся идти, а нужно что-то поесть и как-то найти ключ. Он проникнет в комнату, затопит печь и сварит пшенную кашу. Можно покрошить картошку. В дом попасть не просто. На той доске, которая не была прибита в сенях, сложены кирпичи для ремонта печки.

На двери висел горячий замок. Запасной ключ мог быть где-то дома. Но как попасть в комнату? Игорь несколько раз заползал под сени, но все доски хорошо прибиты. Он решил проникнуть в комнату через подпол. Со стороны сеней доски, а если пролезть от соседей, а потом поднять крышку люка и вылезти в своей комнате. Он вспомнил, что у них очень глубокая яма, в которой хранится картошка. Если в эту яму он сорвётся, то уж самому не выбраться. Лестницы у них нет.

Игорь вошел в соседние сени. Перегородка немного не доходила до верха. Нужно что-то подставить, чтобы добраться до неё. А как он станет спускаться? Кирпичи. Они сложены у стенки. Можно встать на них, а потом как-нибудь слезть на пол. Нужен стул и табурет.

Вдруг распахнулась дверь, вышла девочка. Он видел её, когда они переезжали, а с грузовика снимали вещи и заносили. Девочка уже училась. Звали её — Бирутой. Больше ничего он не знал о ней. Она сидела дома, потому что летом в школе был перерыв, учителям дали отпуск, а дети радовались и ходили в колки за ягодой, которую сушили на крышах сенок двух бараках. Бирута не ходила по ягоды, но обрадовалась, увидев Игоря. Он рассказал ей свой план. Девочка без рассуждений согласилась ему помочь. Вынесла две табуретки, подставила две высоких доски, которые доставали почти до самого верха.

— Сперва тебе нужно обедать. — Сказала девочка.

Она права — с утра ничего не ел, если не считать две крохотных горьких редиски. Началась интересная игра. Бирута разогрела на керосинке картошку на сковородке. Как-то серьёзно полила ему на руки тёплую воду из белого чайника. Она и мыло давала ему, но оно было настолько тонким и скользким, что от волнения Игорь выронил его, и оно утонуло в помойном ведре. Он хотел запустить руку, но девочка молча подала ему полотенце, а мыло достала совком и кочергой. Потом он ей поливал на руки. Ему почему-то понравились её длинные пальчики, которые ловко держали нож и быстро нарезали от булки тонкие пластики хлеба, уложили стопочкой в тарелке, которую назвала хлебницей. Как-то заботливо и строго девочка постелила на табуретку сложенную вдвое фуфайку. Он аккуратно сел на неё. Бирута положила ему из сковородки в тарелку картошку и дала вилку. Игорь не любил вилки и всегда предпочитал, есть ложкой. Вилкой едят только взрослые. Раз его тут уважают, заботливо ухаживают, но без обычного сюсюканья, считают его большим. На кусочек хлеба соседка тонко намазала нечто. Когда-то давно он видел это жёлтое. Вспомнил — масло.

Белокурая девочка с уложенной косой его постепенно заинтересовывала. Она вдруг сказала: «приятного аппетита». Голос у неё был необыкновенный, как музыка. Он ещё ни разу не слышал, чтобы так кто-то разговаривал на станции. Картошка оказалась необыкновенного вкуса. Игорь быстро съел бутерброд, девочка аккуратно и с достоинством отложила вилку, намазала ещё один кусочек хлеба и молча с ласковым выражением лица, подала ему. Игорь много раз ел картошку. Бабушка добавляла в толчёнку яйца, запекала в печи. Круглую картошку обжаривала со шкварками, добавляла сметану. Иногда мама тушила картошку с молоком, с водой. Нравилась ему картошка с грибами, с мясом. А такую картошку с крохотными зёрнышками чего-то неизвестного, но приятного на вкус, он не пробовал.

Девочка налила в особые чашки без ручек ароматный чай, открыла вазочку с кубиками сахара, поставила миску с вареньем из неизвестных фруктов небольшого размера. Игорь ел степенно, аккуратно, не торопясь. Домой ему расхотелось. Он много раз ел печенье, но, чтобы оно было не сладким, не помнил подобного случая. Девочка заботливо и ненавязчиво предлагала попробовать диковинное варенье желтого цвета, но без ягод, называя его коротким словом — мёд.

Бирута мыла посуду в голубом тазике с оранжевыми цветами. Он хотел помочь ей, но она ласково предложила полистать журналы. Комната перегорожена широкой плотной занавеской. Вход в другую половину обозначался узким проёмом с темно-зелёными кистями. Он вошел в другую комнатку. Его удивило то, что стулья тут стояли с мягкими спинками. На диванчике лежала стопка журналов с блестящими обложками. Он полистал их и задумался. На картинках тёти и дяди. Они обнимали друг друга и даже целовали. В другом журнале обнаружил улыбающихся женщин в шляпках, в туфлях, но без одежды. Таких журналов он ещё не видел. Буквы были какие-то странные. Не из Васиной азбуки.

— Как я устала, — сказала девочка, закрывая штору. Она легла на диванчик, сбросив на пол журналы, — не смотри на них. Полежи со мной, — попросила ласково. Игорь с готовностью лёг рядом и закрыл глаза. — Тут светло очень.

Выйдя в сени, девочка постелила на пол пальто, закрыла на крючок дверь. Было темно и жарко. Он безропотно выполнял её просьбы, а за перегородкой кто-то ходил, носил кирпичи, бил молотком по железу. Вдруг в застучали. Девочка быстро открыла дверь в комнату и что-то спросила. Крючок сорвался. Дверь распахнулась, но этого Игорь не видел, так как стоял прикрытый дверью. Мама вошла решительно, схватила его за руку и потащила домой, где мастера заканчивали ремонт печи. Он молча встал в угол и стоял до сумерек.

Мама ругала за потерянный ключ, за то, что купался без спроса и за то, что рвал редиску с Ольгой, приведя её в чужой огород. О соседской девочке, которая умела говорить на каком-то другом языке, ничего не сказала. А ему почему-то было стыдно и обидно, что так всё кончилось плохо. Это печники услышали, как они разговаривали и подсмотрели в щели, что они делали. А что они делали плохого? Ничего. Просто она попросила его полежать на ней. Только и всего. За что же ломать крючок? Будто они им мешали делать печку этим противным печникам.