Глава 21

– Ответь честно, – попросила Джо, закинув в рот картофель фри. – Чем ты занимаешься по жизни? Не рестлингом, очевидно. Не думаю, что ты служить в армии, не сейчас, по крайней мере. И ты не наркоторговец, вряд ли бы тебе было здесь так комфортно.

– Я – защитник.

Она вспомнила, как он отреагировал на «Хонду Цивик».

– Ну это я могу представить. Типа телохранитель? Кого охраняешь?

– Есть один мужчина. – Син откусил от своего чизбургера и вытер губы. – Он и его семья.

– Я его знаю?

– Нет. Я живу с ним, и я не единственный, кто его защищает.

К ним вернулась официантка, опять с водой. И без обид, но женщине пора бы оставить в покое графин. Каждый раз как Син делал глоток воды, Мисс Питьевая Вода испытывала острую нужду наполнить его стакан доверху.

Джо сделала глубокий вдох, уговаривая себя отключить собственнические инстинкты. Ради всего святого, она даже не знала фамилию этого мужчины.

– Принести еще кетчупа? – спросила официантка.

Богом клянусь, я сейчас тебе этот графин...

– Нет, спасибо.

– Спасибо, у нас все хорошо, – подчеркнула Джо.

Когда они снова остались наедине, Джо спросила:

– Тебя всегда так тщательно обслуживают в ресторанах?

Син прикончил свой бургер и вытер рот.

– Я редко ем вне дома.

– Как и я, но потому, что приходиться считать каждый цент. Мне не на кого рассчитывать, кроме себя.

– Давно ты сама по себе?

– После окончания колледжа.

– Что с твоими родителями?

– Я стала социальным экспериментом, который он завалили. – Джо посмотрела на стол, за которым раздался смех полицейских. – На самом деле, все немного иначе. Не думаю, что они удочерили меня, потому что хотели помочь бедному нежеланному младенцу. Просто моя мама решила, что ей нужна дочь. Я была аксессуаром к ее дому, мужу и образу жизни. Всего лишь дополнением.

– Они не приглядывают за тобой?

– Ты иногда так странно выражаешься. – Она пожала плечами. – И нет, все хорошо. Я сама могу о себе позаботиться.

– У тебя нет опекунов мужского пола?

– Я же не в романе Диккенса живу. – Джо улыбнулась. – И мне никто не нужен. Я не нуждаюсь в спасении от своей самостоятельной жизни. До этого времени я успешно справлялась сама и не планирую расклеиваться в дальнейшем.

– Всем нужна поддержка.

– И к кому обратился бы ты?

Нахмурившись, он поерзал на сидении и, покачав головой, достал мобильный... экран был запаролен... не то, чтобы она стала лезть в его телефон. И когда его глаза медленно прошлись по сообщению, у Джо возникла мысль, что мужчина мог страдать от дислексии.

– Я должен идти, – сказал Син.

Джо кивнула.

– Ладно. Да. Конечно... – Когда он начал доставать двадцатки из кармана, Джо накрыла его руку своей. – Нет. Я угощаю. Я плачу.

Мужчина застыл. Не шелохнулся, и ей пришлось убрать руку. Может, она обидела его...

– Я не хочу оставлять тебя, – выпалил он.

Что–то в его интонации заставило ее сердце подпрыгнуть. Или может дело в том, как он выразился. Что он в принципе сказал это.

Я тоже не хочу разлучаться с тобой, подумала Джо.

Зная, что ей осталось смотреть на него всего пару мгновений, она утонула в жестких, резких чертах его лица, которое – она знала – будет ей сниться... если она вообще сможет заснуть.

– Кто ты? – прошептала она. – На самом деле?

– Друг.

Ауч, а это больно, – подумала Джо, откидываясь на спинку скамьи.

Резкая боль в центре груди заставила ее осознать, что где–то между его выстрелом в невинного водителя «Цивика» и заказом чизбургеров и картошки она пришла к решению, которое совсем не хотелось рассматривать под лупой. Но, по всей видимости, Син только что захлопнул дверь перед ее носом.

Ну, он бы занялся с ней сексом, который бы для него ничего не значил. Секс по дружбе, не больше.

Син выскользнул из–за стола и крепко взялся за воду – он осушил стакан до дна вместе со льдом.

– Ты собираешься драться? – спросила она.

– Скажи свой номер? Я позвоню.

Джо подумала о том, что боится, что он может погибнуть. Это глупо, она сама себя накручивает. С другой стороны... два трупа за несколько ночей? Подобный драматизм казался разумным подходом к жизни.

– Ты женат? – выпалила она.

Он отшатнулся так резко, что более слабый мужчина на его месте свернул бы шею.

– Нет.

Уже легче. По крайней мере, она не будет фантазировать о чужом муже. Хотя, она в принципе не будет фантазировать ни о чем. Не–а, она, конечно безрассудна, но мазохизм не про нее.

Друг.

Самое ужасное слово английского языка – когда ты испытываешь к кому–то влечение. С другой стороны, может, оно и к лучшему, ей в любом случае не стоит связываться с таким как он.

– Береги себя, – тихо сказала Джо.

Син кивнул и на этом вышел из бара. Не так уж и сильно он хотел ее номер. Словно тот факт, что они больше не встретятся, был для него незначим.

И где же его «только я могу тебе помочь»? – думала она с горечью.

И, П.С., как вышло, что она поплыла от чувств? Нормальные женщины не ждут, что появится Прекрасный Принц и спасет их от унылого существования. Только пустоголовые дурочки. Они наивным взглядом смотрят вслед уходящему мужчине, доедают ужин в одиночестве и ждут, когда он снова позвонит.

Коснувшись своих губ, Джо подумала об их поцелуе.

– Тебе будет больно, если отправишься за ним, – сказала себе она.

Джо продержалась полторы секунды.

Запустив руку в сумку, Джо схватила несколько купюр. Бросив неопределенную сумму на недоеденный бургер, она схватила куртку и, лавируя между столами, клиентами и официантами, выскользнула на улицу. С именем Сина на языке.

Но она удержала порыв.

Посмотрев налево... направо... перед собой... она не увидела ничего кроме пустой четырехполосной улицы и пешеходных дорожек, парковки с двумя машинами и ларька без продавца.

– Куда ты исчез? – выдохнула Джо навстречу ночному ветру.

Зло здесь. Господи Иисусе... оно здесь.

Бутч бежал со всех ног, дома проносились мимо него, пока он несся по улицам, время от времени поворачивая тут и там. Он пыхтел как товарный поезд, интенсивно размахивая сжатыми кулаками, полы кожаной куртки развевались позади него, оружие в кобуре подрагивало в такт движениям его торса.

Повернув налево, Бутч вписался в какого–то человека и отпихнул его от себя. В его сторону понеслась ругань, но ему было не до извинений.

Быстрее, ради всего святого, ему нужно ускориться...

Выскочив на Восемнадцатую, он влетел в припаркованный на обочине автомобиль, по капоту на крышу и через сальто на асфальт. Приземлившись, он устремился вперед не сбавляя темпа, подстегиваемый внутренней критикой.

Гребаный полукровка, долбаный неудачник...

На последнем повороте он потерял сцепление с дорогой, ботинки оторвались от асфальта под действием центробежной силы. Как результат он шлепнулся на задницу, вытянув ноги вперед, торс поддержал траекторию, а голова осталась повернута в сторону, куда его так тянуло.

Омега стоял посреди переулка, присутствие источника зла пятном зияло в ночи, предчувствие плохих новостей буквально искажало пространство вокруг. Но создатель всех лессеров значился вторым пунктом в списке проблем Бутча.

Куин стоял в каких–то пятнадцати футах от Омеги, застыл над телом лессера, он не сводил взгляд с темного божества так, словно своими разноцветными глазами прикидывал какое лучше положение занять для обороны... или – что хуже – нападения.

Оценив возможный исход их противостояния, Бутч думал об одном – о детях, о Лирик и Рэмпе... красивых малышах, которым Брат дал жизнь вместе с Лейлой. Если Куин умрет здесь и сейчас, от рук Омеги, все взрослое население Особняка будет скорбеть, но в конечном итоге жизнь продолжится. Но эти малышка и крепыш? Они никогда не узнают своего отца. Они вырастут на воспоминаниях других людей об их сильном, бравом, невероятном отце.

Да ну нахрен.

Бутч, подлетев к Куину, в одно движение схватил его за куртку и придвинул к себе вплотную.

– Убирайся отсюда! – Прошипел Бутч. – Быстро!

Куин конечно же начал спорить. Но нет. Бутч не расположен к дискуссии. Переместив их тела, Бутч убедился, что отец Лирик и Рэмпа стоит позади него... а потом он собрал каждую унцию силы в своем теле, чтобы отшвырнуть вампирский эквивалент фрисби как можно дальше от перекрестка.

Раздался треск... словно кто–то пнул жестяную банку как футбольный мяч... а потом Бутч рявкнул в коммуникатор на плече:

– Все чисто, – сказал он. – Все чисто. Повторяю... ложная тревога.

Куин стоял дальше по улице, и Бутч посмотрел на парня, взглядом отсылая его прочь. И, вот неожиданность, до него дошло. Брат дематериализовался.

– Повторяю, все чисто, – напирал Бутч, фокусируясь на Омеге...

О, вы посмотрите. Рядом с хозяином нарисовался еще один прихвостень. Старший лессер. Подарочная акция 1+1.

– Как это мило, – протянул Омега голосом, который вспорол неестественно неподвижный воздух. – Мы снова встретились.

– Фраза из дешевого фильма. – Бутч достал оба черных кинжала. – И я ожидал большего от тебя.

– Сколько доверия, я польщен. И я скучал по тебе.

– Не могу сказать того же.

– Ты умаляешь свои эмоции.

– Нет, когда дело касается ненависти к тебе.

Омега проплыл вперед, оставляя Старшего лессера позади.

– Знаешь, ты одно из моих главных сожалений. Не сотвори я тебя, проблем было бы меньше.

– Конец близко. Пророчество почти исполнено. – Бутч опустился на колени перед убийцей, которого завалил Куин. – Подойдешь ближе, и я начну действовать. И речь не о кинжалах.

Омега помедлил.

– Делай как хочешь. Я посмотрю.

– Ты исчезнешь прямо сейчас, – сказал Бутч. – И тогда я заколю этот кусок дерьма. Останешься на месте? Я заглочу его как милкшейк в жаркую летнюю ночь. И, судя по–твоему прикиду, ты не в состоянии потерять еще одну часть себя.

Из–под складок грязной белой мантии донесся нечестивый рык.

– Ты, смертная мерзость...

– Достаточно обмена любезностями. – Бутч склонился над ртом шевелящегося лессера. – Что ты выберешь?