Глава 3

Смотря на женщину в ступоре и охваченную страхом, Бутчу О'Нилу в голову пришла дурная и странная мысль. По неясной причине он вспомнил, что его звали Брайан. Непонятно, почему сейчас это было так важно, и он списал эту мимолетную отрыжку сознания на тот факт, что женщина чем–то напомнила ему двоюродную сестру по материнской линии. Но данная аналогия была притянута за уши, потому что в Саути, там, откуда он родом, жило не больше тысячи рыжеволосых женщин.

Ну и то, что он не видел никого из родственников, близких или дальних, уже сколько, года два? Три? Он сбился со счета, но не потому, что ему было плевать.

Хотя, кому он врет. Ему было плевать.

К тому же, более вероятно, что их связывал тот факт, что женщина была полукровкой на пороге превращения. Он пришел в расу несколько иным путем, и все же.

– Меня не обманывает нюх? – Он посмотрел на своего напарника. Вот его настоящий брат, а не те, по крови, кого он оставил в человеческом мире. – Или у меня крыша протекает?

– Не–а. – Вишес, сын Бладлеттера, выдохнул дым турецкого табака, который на короткое мгновение скрыл жесткие черты лица и бородку. – С крышей все в норме. И я охренеть как устал стирать этой женщине память.

– Если честно, то ты охренеть как устаешь делать все что угодно больше одного раза.

– Не будь таким хэйтером. – Ви махнул рукой, отсылая женщину. – Кыш, кыш...

– Подожди, она выронила телефон.

Бутч прошел дальше в «приемное отделение» лессеров, освещая помещение фонарем и испытывая рвотный рефлекс. Гребанные лессеры. Он бы предпочел потные носки в своих ноздрях. Но, по крайней мере, телефон быстро нашелся. Он приземлился в масляную жижу экраном вверх, и Бутч достал платок, чтобы максимально очистить устройство.

Подойдя к женщине, он положил мобильный в карман ее ветровки и отступил назад.

– Ну все, она готова.

Ты уверен в этом? – спросил голос в его голове.

– Да пофиг, уверен, это наша не последняя встреча, – сухо сказал Ви. – Прилипла как банный лист.

Когда она вышла, Бутч наблюдал, как женщина удаляется и, наконец, поднявшись по бетонной лестнице, скрывается с глаз.

– За ней ты следил?

– Она не отвяжется.

– Это ее сайт о вампирах?

– Проклятый Стокер. Оригиналка та еще. Напомни обратиться к ней за уроком каламбура.

Бутч посмотрел на своего напарника.

– Она в поисках себя. Такой интерес невозможно отключить.

– Что ж, превращение заставит ее определиться. У меня полно дел, чтобы следить за ее гормонами, как за яйцом на плите.

– Ты просто мастер обращения с языком.

– Говорю уже на семнадцати – недавно добавил «вампирский конспирологический». – Бросив окурок, Ви смял его подошвой. – Почитай дерьмо, которое они публикуют. Целое сообщество долбанутых на всю голову.

Бутч вскинул палец.

– Минуточку, Профессор Ксавье, как ты можешь называть их сумасшедшими, учитывая, что мы действительно существуем.

– Позволишь прибрать за Омегой или хочешь продолжить дискуссию, пока у нас носы не отсохнут от вони, а дождь не пропитает все слои кашемира на твоем теле?

– Ты играешь на моих слабостях, это нечестно. – Чертыхаясь, Бутч стряхнул влагу с плеч пальто от «Том Форд».

– Мог надеть кожу.

– Стиль превыше всего.

– А я вполне мог разобраться и один. Ты знаешь мое секретное оружие.

Ви поднял перчатку и сжал белыми острыми зубами кончик среднего пальца. Стянув защитное покрытие, он обнажил сияющую руку, с обеих сторон отмеченную предупреждениями на Древнем Языке.

Протянув проклятую ладонь, он освятил ремцех полуденным светом – черную кровь на полу, красную – в бочках. Бутч обошел помещение, оставляя следы на полу, которые быстро исчезали – жидкость мгновенно поглощала каждый дюйм пространства.

Опустившись на корточки, Бутч провел пальцами по субстанции и растер черную смердящую жидкость, проверяя ее на вязкость.

– Нет.

Ви переместил свой бриллиантовый взгляд.

– Что?

– Это ненормально. – Бутч снова воспользовался платком. – Слишком жидкая. Отличается от обычной.

– Думаешь... – Ви, который всегда отличался ясностью ума, сбился с мысли. – Время пришло? Как считаешь?

Бутч выпрямился и подошел к одной из цистерн. Самый обычный контейнер для сухой штукатурки, с маркировкой бренда. Внутри – свернувшаяся на холоде кровь, выкачанная из вен. И в кои–то веки немного мясца.

– Думаю, здесь оставили сердце, – сказал он.

– Невозможно.

Надо же. Новобранцы всегда забирали с собой сердца, помещая в сосуды. Так было раньше.

По всей видимости, Омега больше этим не балуется. С другой стороны, новообращенные жили недостаточно долго, чтобы успеть обзавестись надежным местом для хранения такого сосуда. В старые времена, лессера ждали серьезные проблемы, если он терял свое сердце... поэтому Братья сделали традицией присвоение таких контейнеров. Ну и типа трофей.

Лессеры могли лишиться человечности. Души. Свободы. Но не сердца, в котором больше не было пользы.

– Нет, это сердце, – сказал Бутч, подходя к следующему баку. – И здесь тоже.

– Омега растерял аккуратность. Или старость пришла.

Бутч повернулся к своему напарнику, и ему не понравилось выражение на лице брата.

– Не смотри на меня так.

– Как «так»?

– Словно у меня есть ответы. Словно я – ключ ко всему.

Повисла долгая пауза.

– Бутч, так и есть. И ты это знаешь.

Бутч подошел к Ви, становясь впритык.

– Что, если мы ошибаемся?

– Пророчество не в наших руках, это часть истории, – сказал Ви на Древнем Языке. – Как предсказано, так и будет. Ранее будущее, оно станет настоящим в нужное время. После чего конец войны с Обществом Лессенинг превратится в священное прошлое, сохраненное для расы посредством записи.

Бутч подумал о своих снах, от которых просыпался в течение дня. О которых отказывался говорить с Мариссой.

– Что, если я не верю в это?

Если я не могу в это поверить, закончил он мысленно.

– Ты считаешь, что судьба нуждается в твоей вере.

Беспокойство пробежало по венам как крысы – в коллекторе, свободно и беспрепятственно. А он, тем временем, чувствовал себя в плену.

– Что, если меня недостаточно?

– Достаточно. Должно быть.

– Я ничего не смогу без тебя.

Знакомый взгляд Ви, его бриллиантовые глаза с голубой каймой смягчились, доказывая, что даже самая жесткая материя на планете бывает уступчива.

– Я всегда с тобой. И если нужно, то сколько угодно пользуйся моей верой в тебя.

– Я на это не вызывался.

– Добровольцев не бывает, – хрипло сказал Ви. – И будь оно иначе, всем плевать.

Вишес печально качнул головой, словно вспоминал свою жизнь, моменты, которые также были навязаны ему, сомнительные подарки, втиснутые в его судьбу без его желания, накинутые на его плечи регалии, непосильная ноша благодаря манипуляциям и желаниям посторонних. Учитывая, что Бутч знал прошлое своего напарника как свое собственное, он задумался о природе этой так называемой теории судьбы, о которой говорил Ви.

Может обосновываемая людьми суть судьбы или предопределенности – всего лишь способ дистанцироваться от всего дерьма, что ты получаешь от окружающих? Невезуха, которая сваливается на теоретически хорошего парня, законы Мерфи – никакая на самом деле не судьба, а просто беспристрастная природа хаоса в действии. А еще были разочарования и потрясения, расколы души и сердца, неизбежные в процессе жизненного пути смертного – от рождения к праху и пеплу, в который все они превратятся – не были предопределены и не носили личный характер.

Может, не было никакого сакрального смысла во вселенной, не было загробной жизни и никто не управлял метафорическим автобусом, сидя на небесах.

Бутч сдвинул мокрый кашемир, чтобы обхватить массивный золотой крест, скрытый шелковой рубашкой. Католическая вера твердила ему обратное, но что ему известно на самом деле.

И в такую ночь, как эта, он не знал, что было хуже. Мысль, что на нем лежит ответственность за окончание этой войны.

Или вероятность того, что это не так.

Положив руку на плечо Ви, он скользнул по массивным мышцам и сжал ладонь вокруг запястья проклятой руки. Потом встал рядом с братом и поднял сияющую, смертоносную ладонь, и от всех телодвижений кожаный рукав куртки Ви заскрипел в протесте.

– Время для уборки, – сказал Бутч хрипло.

– Ага, – согласился Ви.

Бутч держал руку поднятой, и поток энергии из смертоносной ладони был настолько ярким, что ослепил его, глаза защипало, но он отказывался отводить взгляд от ужасающей, но праведной мощи, от загадки вселенной, сокрытой под непримечательной плотью его лучшего друга.

Под натиском этой силы исчезали все следы зловещего труда Омеги, каркас ремцеха, относительно тонкие стены, стропила и крыша остались нетронутыми божественным сиянием, которое поглощало все предметы, использованные в дьявольских целях.

Что, если самого пророчества недостаточно? – задался он вопросом.

В конце концов, не только смертные имели свой срок годности. Также сама история истончалась, забывалась со временем. Уроки канули в лету... правила толковали неверно... герои умирали...

Пророчества забывали, когда очередной виток будущего пожирал настоящее, доказывая, что все, принятое за абсолют, являлось истинным лишь отчасти.

Все твердят об окончании войны, но может ли быть конец злу? – гадал Бутч. Даже если у него получится, даже если он действительно был тем самым Разрушителем, что дальше? Безмятежная жизнь до скончания времен?

Нет, подумал он с уверенностью, от которой стало тревожно. Появится новое зло.

Такое же, что было раньше.

Или того хуже.