Держась левой стороны тоннеля, в темноте брели трое заключенных. Два вооруженных конвоира держались сбоку, подсвечивая под ноги фонарями, стараясь, чтобы хватило света и арестантам.

Один из конвоиров, высокий пожилой мужик, обратился к ближайшему арестанту:

— А старик-то твой с гнильцой оказался…

Веник молчал. Апатия завладела парнем уже давно. Разговаривать не хотелось.

— Ты чего молчишь-то? — не отставал конвоир.

— А чего я скажу? Тебе до этого старика ползти да ползти, — ответил парень. — Он сейчас, наверное, уже в чистых краях, а я дурак, тут с вами…

— Постой, — перебил его Коляныч. — Я тебе не про твоего Деда, а про старпера, с которым ты из плена вернулся. Как там его звали?

— Максим Павлович, — сказал Веник и немного удивился. — А что с ним случилось?

— Да то и случилось, что ушел он.

— Куда?

— Куда-куда? На кольцо, да еще одного из наших там, на "Таганской", оглушил. Вот как!

— Вот оно что, — сказал Веник и чуть не ухмыльнулся.

Не простой пассажир этот Максим Павлович, подумал он. Ох, не простой. Только, интересно, куда он направился?

Веник начал было строить разные догадки, но быстро оборвал себя.

Да мне то какая разница? О себе надо подумать!

Дальше шли молча. Коляныч почему-то замолчал и Веник предался собственным горестным мыслям.

За последнюю неделю с ним произошли поразительные перемены. После ухода товарищей, его быстро взяли под подозрение и уже на следующий день арестовали. За чередой коротких допросов последовал молниеносный закрытый суд, на котором он ошарашено выслушал мудреный смертный приговор "за измену". Приговор, правда, тут же заменили высылкой на уже знакомую станцию "Шоссе энтузиастов", где его обязанностей стали эти "дальние дежурства".

Происходящее стало для парня настоящим шоком. Шуруп разводил руками, а Илона… Илона же…

Парень, вспомнив про девушку, чуть не выругался. Он-то думал, что у них все серьезно. И у него и у нее… Как оказалось, нет. Хотелось ругаться, да толку-то?

То, с какой легкостью отказалась от него любимая девушка — вогнало Веника в тяжелую депрессию, которая переросла в не менее глубокую апатию.

Жизнь кончилась, впереди не было ничего, за что можно было бы бороться. За последние дни, что Веник был здесь, на "Шоссе", в нем окрепла уверенность, что со всем этим надо заканчивать. Хватит! К чему жить, если люди, такие сволочи?

Надо придумать, как половчее свести счеты с жизнью!

Веник призадумался, но тут их путь подошел к концу.

Вот она "Дальняя баррикада". Самая дальняя точка Альянса на этой линии. Дальше только станция "Перово".

За время, прошедшее с момента возвращения Веника из плена, в этих тоннелях многое изменилось. Вся чертовщина внезапно прекратилась. Больше здесь не слышали странных звуков и шагов. На удивление быстро все успокоились. Было принято странное решение вынести баррикады дальше в тоннель. Однако рисковать не решались и туда ставили дежурить заключенных.

Веник почему-то думал, что Альянс таким образом давал им шанс, рискнуть и попытать счастья дальше в тоннеле. Но заключенные все свои, впитавшие в себе страх этих тоннелей и поэтому желающих бежать не было. По крайней мере, за те несколько дней, что он пробыл здесь, никто еще не убежал.

Они брели по тоннелю, противоположному тому, каким ходил на "Перово" Веник с товарищами.

Впереди посветлело. Показалось яркое пятно от прожектора, направленного дальше в тоннель. Можно было выключить фонари.

Трое заключенных и конвоиры подошли к баррикаде, представляющей собой небольшой бордюр из толстых мешков с песком и строительным мусором. Рядом стоял низкий ящик-стол с несколькими ржавыми кружками, старый аккумулятор, от которого питался довольно мощный прожектор и несколько рваных матрацев, на которых сидели "дозорные".

Им навстречу поднялись три мужика.

— Ну, наконец-то, сказал один из них, небритый мужичок с хитрой рожей. — Идем что ли?

— Идем, сейчас, — сказал Коляныч осматриваясь. — Что тут у вас? Все спокойно?

— А чему тут быть-то?

— Ну, что же… Так сказать, пост сдали, пост приняли, — проговорил конвоир.

Коляныч, его напарник Петро, и трое сменившихся часовых быстрым шагом двинулись назад. Новая смена — Веник и его товарищи по несчастью — опустились на драные, почерневшие от времени матрасы. Один из заключенных, старик по кличке Кузьмич, поставил чайник на ящик.

— Попьем чайку, — тихо сказал он.

Веник присел рядом откинувшись спиной на баррикаду. Он знал, что будет дальше. Через некоторое время, старик якобы случайно уронит чайник, расплескав воду. Погоревав, он отпросится у них назад на станцию, набрать воды. Кузьмича не пугал одинокий путь. Сидеть на посту ему было куда страшнее.

Третий из их смены, крепкий, молодой еще мужик, по имени Толян, также присел рядом.

Шаги сменщиков и охранников стихли в темном тоннеле.

Веник обернулся и с неприятным чувством посмотрел в освещенное жерло тоннеля. Тусклые рельсы уходили в темноту. Парень прислушался. Тихо. Еле слышный, обычный для тоннелей гул. Небольшой сквозняк. Все, как в обычном тоннеле. Посмотрев немного, парень отвернулся и снова присел-прилег.

Потянулось тоскливое время дежурства. Напарники молчали.

"— Странно, — думал Веник. Он дежурил на этом посту уже четвертый раз. Первый раз, они настороженно осматривались, да тихо рассказали о себе. Но второй и следующий разы просто сидели и молчали.

Вот и сейчас, никто и не думал заводить хоть какой-то разговор, дабы скоротать время дежурства.

"— Странно, — снова подумал парень. — Как будто нам нечего и сказать друг другу?"

Он посмотрел на своих товарищей по несчастью.

Возле стены, глядя в освещенный тоннель сидел Толян. Молодой еще, сильный мужик. Про него Веник знал только, что тот жил на станции "Таганской" и был в большом авторитете — чуть ли не начальником охраны станции. Однажды он случайно кого-то убил в ссоре. Его не казнили, а отправили сюда. Якобы давно еще, он сильно помог Альянсу, и теперь его оставили в живых за прошлые заслуги. С Толяном Веник сидел в одной камере на "Шоссе", но даже там этот бывший охранник был немногословен. Но несмотря на отсутствие контакта, у парня возникло впечатление, что тот присматривается к нему.

Между ними сидел старик Кузьмич. Этот персонаж был с "Марксистской" — заведовал складом, да и проворовался, однако им божился, что его подставили. В любом случае, старика не шлепнули, но за прошлые заслуги, казнь заменили ссылкой.

Веник грустно усмехнулся. У них всех троих тут были "прошлые заслуги" перед Альянсом. Нарочно не придумаешь.

Напарники по-прежнему молчали. Сквозняк тоннелей ласкал усталые лица.

"— А о чем тут говорить? — думал Веник. — Вот чего мы тут сидим? У нас ведь даже оружия нету. Ничего, даже дубинок. Есть только кнопка!"

Рядом с Толяном лежала небольшая металлическая коробочка с большой красной кнопкой. От нее, на стену тоннеля и далее к станции, тянулось несколько тонких проводков. При тревоге следовало нажать кнопку, после чего, как им объяснили, со станции придет подмога. Что делать, до подхода подмоги, не объяснялось. Зато было объявлено, что за ложную тревогу, нажавшего на кнопку расстреляют.

Пока что, на памяти Веника, подобных случаев не было, но на себе проверять это не хотелось. Парень серьезно подозревал, что все эти дежурства — одна подлая провокация. Просто так расстреливать их не хотели, а это было хорошим поводом для казни. Так что у заключенных был выбор — либо бежать в тоннель, либо жать на кнопку. И неизвестно, что еще хуже.