— Врешь.

— Не торопись с выводами. Ты забываешь, что я врач. Нормальное питание группы — это один из элементов ее боеспособности и безопасности, за которые я несу ответственность. Кстати, можешь проверить мои слова. Раздел кулинария в копайзере.

— Но я ел мясо, приготовленное на гриле. Было очень вкусно и никаких вредных последствий.

— Что это было за мясо?

— Какой-то гаюн вылавливал из озера что-то типа раковин, вскрывал их и жарил.

— Это, скорее всего, были уфимы, — задумчиво проговорил психолог. — А где-то рядом находился целый набор бутылок с различными приправами.

— Точно. Было.

— Тебе повезло. Хлебни ты какой-нибудь приправки, и мы бы, возможно, никогда больше не встретились.

— Это еще почему?

— Когда мы еще дружили с империей, наши проводили исследования. У них странный обмен. Любые мясные продукты без добавления растительных для них если не смертельный яд, то сильная отрава.

— И что это значит?

— Приспособляемость. Планеты, на которых они живут, не являются их родиной. Есть такая теория.

— Ладно, верю. Что с их величеством будем делать?

— А что с ним делать? Каянов присмотрит.

— Поработал бы ты с ним, как-никак будущий император, а по канализациям вместе с нами ползает. Влезет на престол, и сменяем шило на мыло. Дипломатия нужна. Может обидеться.

— И что, по-твоему, я должен с ним делать? Он военный. Мы на войне. Пусть обижается сколько хочет. А вот если он узнает, что я лазил ему в мозги, тогда точно обидится и тебя на свою кухню не пустит, — закончил Самум.

— Брррр, — пробормотал Колдун, вспомнив кулинарные изыски имперцев.

— Может, поприличнее место для базирования выберем, — не отставал инженер.

— Для нас сейчас есть только одно самое безопасное место — это дом начальника контрразведки, — ответил Самум. — Но туда, как сам понимаешь, мы не пойдем. — И, прекращая спор, резко отрезал: — Собирайся. Сначала посетим нашего папарацци, а потом двинемся на ипподром.

Они выбрались из лабиринта тоннелей на темном заднем дворе небольшого двухэтажного магазина и спустя еще десять минут поймали такси, не так часто забирающихся в эту часть города. Машина доставила их в район элитных многоэтажек. Квартира У-Сира располагалась на третьем этаже. Из ее окон лился свет и звучала музыка.

— Светская тусовка, — предположил Колдун.

— Вообще-то не похоже. На балконе никого, да и тени за шторами не мелькают. Подожди здесь, я посмотрю.

Инженер присел на скамью, стоящую на утоптанном пятачке, несколько в стороне от входа в подъезд, а Самум направился к соседнему дому, отстоящему метрах в пятидесяти от высотной элитки.

Вернулся он со своего наблюдательного пункта быстро.

— В квартире он один, — сообщил психолог. — Похоже, собирается на очередные танцульки. Будем работать.

Дежурный внутренней охраны дома, попав под пристальный взгляд нетраца, даже не спросил, кто они и куда направляются. Электронный замок квартиры гостеприимно щелкнул, едва Колдун приложил к нему руку.

Холл, в который они попали, закрыв за собой дверь, был обставлен шикарной мебелью. Повсюду хром, стекло, кожа и натуральные меха. Стены холла в беспорядке завешаны групповыми фотографиями и портретными снимками. На многих из них присутствовал сам хозяин, не всегда в подобающем для джентльмена виде.

Самум направился прямо в ванную, откуда раздавались плеск воды и приглушенное пение.

«Пой, пой, петушок, — посмеивался про себя Колдун. — Сейчас к тебе зайдет добрый дяденька-дрессировщик. Он заставит тебя петь песенку под его диктовку, тогда и где ему это понадобится. А потом придут другие дяденьки-дрессировщики, но очень злые, и снимут с тебя шкуру».

Обходя шестикомнатную квартиру, диверсант живо представил допрос третьей степени, которому подвергнут папарацци, после того как он попытается продать свою запись с ипподрома. Ни одна компания не отважится ее купить. Непонятый гений для поднятия своего имиджа сбросит запись в сеть. Вот тогда, а может и раньше, у него начнутся серьезные неприятности.

Квартира оказалась пустой, и, вернувшись в холл после ее обхода, Колдун увидел психолога за работой.

В удобном кресле, обмотав тело на уровне талии простыней, сидел худой гаюн и неподвижным взглядом смотрел перед собой.

— …Ты приедешь к ипподрому с другой стороны, оставив машину недалеко от ограды, и начнешь съемку забега и трибун. Снимай все крупным планом, там будет много интересного. Через десять минут ты проснешься, но шестого нужно поехать на ипподром и обязательно поснимать. Теперь скажи, что ты будешь делать шестого числа?

— Шестого числа я возьму свою самую лучшую и мощную камеру и поеду снимать скачки на ипподроме. Снимать я буду все интересное крупным планом.

— Почему ты поедешь на ипподром?

— Потому что мне так хочется.

— Что ты хотел там снять?

— Не знаю. Наверное, во мне просто проснулась интуиция, она мне часто подсказывает, где может произойти что-то интересное.

— Выпей. — Нетрац налил полный стакан вина из стоящей на столике бутылки.

Гаюн с жадностью осушил стакан.

— А теперь спи.

У-Сир закрыл глаза. Тело гаюна откинулось на спинку кресла. Он равномерно задышал, как обычный спящий человек.

— Послушай, Боря, я верю тебе и Шаману, но сегодня мне показалось, что ты дал слабенькую установку этому пройдохе, — высказал Колдун свое мнение, когда они выходили из квартиры журналиста.

— Не беспокойся, все в полном порядке. Когда его начнет трясти контрразведка, они, естественно, проверят его на применение спецметодов внушения и в данном случае ничего не найдут. Этот тип сам, без моей программы сообразит, что и как снимать. У него действительно собачий нюх и интуиция на сенсации. Так что здесь они не поймают его на лжи. Вход в его сознание прошел незамеченным. Это было довольно просто, так как он в это время напевал бессмысленную ритмичную мелодию, что существенно помогло. Он не помнит и не вспомнит, чтобы с ним ни делали на допросе. Память не зафиксировала, что к нему приходили два человека, поэтому я и не давал установку забыть о нас. Зачем оставлять лишние следы. Кроме того, он прилично выпил и, когда проснется, решит, что немного перебрал после ванны.

— Извини, мне почему-то подумалось, что ты поторопился.

— Ладно, не бери в голову. Я тут прихватил ключи от машины У-Сира. Зачем рисковать, добираясь на такси?

— А если он ее хватится?

— У него их три. «Самбуко» стоит перед входом, а мы возьмем «Цесу», она на соседней улице.

Машину они нашли быстро и, ориентируясь указаниями копайзера, не включая автомат маршрута, через час уже прибыли к ипподрому.

— Опять в подвалы? — спросил со вздохом Колдун.

— Нет. Сегодня на крышу. Соберись, ты мне нужен. И будь, пожалуйста, осторожен, не свались вниз.

— С чего бы это?

— Когда эгрегор ипподрома сформирует и выделит сущность, то она по своему характеру будет авантюристична. Вся энергетика этого места толкает людей на нелогичные, необдуманные, авантюрные действия. Суть ее существования можно выразить несколькими фразами, например такими, как: «Я хочу», «Что будет, если?», «Сделай это», «Получи кучу гомов».

— И что здесь опасного?

— А что будет, если ты спрыгнешь с крыши под воздействием ее программы? Захочет порезвиться и проверить: «Что будет, если?»

— Абсолютно ничего. Могу продемонстрировать.

— Кончай трепаться, и начинаем работать.

— Никакого трепа. Помнишь, на базе я победил тебя в спарринге.

— Нечестно победил. На тебе был энергетический экзоскелет.

— Он и сейчас на мне. Обкатываю в боевых условиях.

— И каковы успехи?

— На Фере сотрудники общественной безопасности наверняка до сих пор гадают, куда делся боевик «Патриотического фронта», убивший их начальника. Его кабинет находился на двенадцатом этаже управления. Сам себе нанести смертельный удар в висок он не мог.

— И куда же ты делся?

— Я просто перепрыгнул на соседнее здание, стоящее в тридцати метрах напротив, а уже оттуда, с уровня десятого этажа, во внутренний двор. Теперь я спокойно сажусь на ходу в скоростные поезда и прыгаю вверх до уровня пятого этажа. Если бы ты только видел, как я двумя ударами переломил бетонный столб, вот это была потеха.