— Баллов шесть, не меньше, — прокомментировал произошедшее Клест.

— Да, по мощности пару килотонн, но радиации ноль. Я проверял еще на базе, — добавил Дин.

Вездеход забирался все выше и выше в горы. Когда в очередной раз внизу открылась панорама знакомой котловины, десантники мысленно послали благодарность великому космосу. Среди зеленых лужаек и невысоких скалистых пиков зияла черная, местами еще светящаяся огнем язва мощного взрыва.

Добровольный проводник после трехчасового хода по горам привел вездеход в узкое, мрачное ущелье. В эту природную щель почти не поступало света. Сверху рос кустарник, и его ветки густо переплелись между собой, создав своеобразный растительный мост между двумя стенами.

Когда машина углубилась метров на триста в этот природный тоннель, стоящий за спинами десантников абориген притронулся к плечу Клеста.

— Роу, — произнес проводник и, сжав пальцы вытянутой руки в кулак, опустил его вниз.

— Говорит, что мы приехали, — отозвался на жест проводника Руг.

— Давай выбирай место. Отдых не помешает. Да и им виднее, что делать. Скоро ночь.

Вездеход прошагал еще около сотни метров, когда механик увидел ровную площадку под нависшей сверху скалой и опустил на нее машину. Теперь их могли искать хоть из космоса.

Дин расстегнул ремни и поднялся из кресла. Все тело затекло и требовало движения. Он оглядел встретившее его тишиной боевое отделение. За весь трехчасовой путь по горам гости не сказали друг другу ни слова.

«Молчаливая компания попалась, — мелькнуло у него в голове. — Трудно с ними будет».

Улыбнувшись, он сделал приглашающий жест. Пройдя к шлюзу, снял ограничитель и распахнул оба люка.

Спрыгнув на крупную гальку площадки, Альбрайт стал наблюдать за поведением гостей. В первую очередь его интересовал факт наличия в группе слепых, но поведение всех четырех спутников ничем не отличалось. Он даже сначала удивился, что их старый знакомый, пленник, свободно и непринужденно передвигается в группе. Только когда из темноты вышел и лег под стеной зверь с порванным ухом, все встало на свои места.

Гости вынесли из вездехода своего раненого товарища и, сняв с себя куртки, уложили его на них. Все происходило в полном молчании. По скупым жестам проводника Альбрайт понял, что все остальные признают в нем вожака.

Руг тоже выпрыгнул из бота, но от люка шлюза не отошел, а когда Дин проходил мимо, проговорил:

— Я поставил парализатор на круговое рассеивание. Активация — только свистни.

Альбрайт кивнул и махнул рукой, давая тем самым понять Клесту, что он может покинуть свой пост у шлюза вездехода.

Десантники не успели заметить, как трое аборигенов растворились в темноте ущелья. Кошка тоже исчезла. На площадке остались двое. Раненый по-прежнему лежал без движения, а над ним склонился проводник и пытался напоить его из фляги. Когда десантники приблизились, он, услышав шаги, повернулся, но ничего не сказал и вновь склонился над телом. В этот момент в поле зрения Руга попал один неучтенный член группы. Незнакомая кошка вышла из темноты и уставилась на людей сверкающими глазами. Внимательно осмотрев их, она прошла вперед и легла, преграждая путь к аборигенам.

— Если меня попытаются съесть в третий раз, я могу разозлиться, — негромко, с угрозой в голосе сказал Клест.

Наверное, его интонация стала понятна аборигену. Тот, не оборачиваясь, поднял руку и негромко щелкнул пальцами. Зверь встал, обошел лежащего хозяина и лег по другую сторону от него.

В это время из густого плотного сумрака на площадку стали выходить пропавшие гости. Один из них нес охапку обычного земного хвороста, второй прямоугольную металлическую емкость, в которой плескалась вода, третий тащил на плече изогнутую металлическую конструкцию. Оба предмета были покрыты налетом копоти.

— Похоже, нам предстоит пикник у костра, — не удержался механик.

Действительно, через несколько минут языки пламени побежали по сухим веткам, а над ними повис прямоугольный котелок, подвешенный на невообразимо изогнутых стальных рогах принесенной конструкции.

К огню потянулись все, но время доверия еще не пришло. С одной стороны костра полукругом расположились спасенные, а спасители сидели по другую его сторону.

Пока закипала вода, все хранили молчание. Клест сходил в вездеход и принес упаковку одноразовых стаканов, так как все имущество спасенных осталось в котловине, а потом испарилось в огне. Передав каждому по стакану, он уселся на свое место.

Десантники были голодны, но не решились разогревать имеющиеся в вездеходе продукты. Местные могут отказаться от угощения в результате неизвестного им табу, боязни отравиться или гордости, а есть в присутствии голодных людей было неудобно.

Горячую воду тоже пили в молчании. Гости тянули ее через трубочки, предварительно бросив в воду щепотку белого порошка. Десантники прихлебывали через край, но перед тем как начать пить, Альбрайт убедился, что Большой враль дал добро на употребление местной жидкости.

Когда ритуал чаепития, или, как впоследствии назвал это действо Руг, водохлебства был окончен, Дин решил приступить к знакомству. Уперев себе в грудь палец, он отчетливо произнес: «Человек», потом указал на Клеста и повторил: «Человек». Вытянув руку, он указал пальцем на проводника, но не получил ответа. Он сделал попытку еще раз. Сначала указав на себя, назвал свое имя, а потом имя напарника, но ответ получил совсем не такой, на который рассчитывал. Проводник выставил перед собой вытянутую руку с открытой ладонью, согнутую в запястье. Знак остановиться был понятен и не требовал объяснений. С ним не хотели говорить.

Видя бесполезность своих попыток, Альбрайт, показав на себя и Клеста, ткнул пальцем в сторону вездехода. Проводник в свою очередь обвел пальцем своих людей и опустил его вниз. Он показывал, что они останутся у костра.

Дин пожал плечами и встал. За ним поднялся Руг. Проводник вновь жестом остановил их и сделал знак рукой в сторону недавнего пленника десантников.

Неожиданно для Альбрайта площадка с костром и сидящими у него аборигенами исчезла. Он осознавал, что находится на том же месте, но в глазах стояла другая картина.

На знакомой площадке стоял вездеход. Люк его шлюза открылся и в проеме появился он сам. Судя по освещенности, наступило утро или даже день. Видимость была хорошей, костер потушен. Ни емкости, ни уродливой рогатины, на которой она висела, не было видно. Перед вездеходом стояли пятеро аборигенов, двое из которых поддерживали раненого товарища.

Наведенный видеоряд исчез так же мгновенно, как и появился. Все длилось какое-то мгновение. Стоящий рядом Руг ничего не заметил.

— Пошли спать, дружище. Нам пожелали спокойной ночи.

Они забрались в вездеход, и Альбрайт, задраив оба люка шлюза, сразу прошел к своему командирскому креслу и включил дисплей. Более практичный Руг, порывшись в запасах сухого пайка, бросил в приемник печи пару пакетов и, не закрывая дверку, спросил:

— Что разогреть на твою долю?

— Ешь, сам я позже, — отозвался Дин.

Когда ужин был готов, Клест устроился с ним в водительском кресле. Пережевывая пищу, он стал наблюдать за Альбрайтом, в руках которого вновь появились пленки и штурманский карандаш. Сверяясь со словарем, он наносил на пленку символы местной письменности.

— А если они завтра уйдут? — спросил Руг.

— Не думаю, — не отрываясь от своего занятия, ответил Дин и, окончив писать, добавил: — Ложись спать. Завтра будет трудный день. Надо хорошо отдохнуть.

— Твою мысль понял, командир. В переводе она звучит так: «Не мешай мне работать». А насчет отдыха выскажусь. Мне кажется, на этом шарике для нас не будет ни одного легкого дня.

Альбрайт оторвался от работы, посмотрел на Руга и улыбнулся.

— Я сам нервничаю. Мы все сделали правильно. Теперь им принимать решение. — Он кивнул в сторону бронеплекса. — Сейчас пытаюсь составить краткое обращение с просьбой о помощи и желании сотрудничества. Мы с тобой о них ничего не знаем. Одно неверно написанное или не туда вставленное слово может прозвучать оскорбительно. Местные традиции и табу просто закроют нам путь к общению, если они вообще не решат, что мы тут лишние.