— Можете задавать свои вопросы.

Они проговорили минут пятнадцать, когда «Крестоносец» слегка качнуло. Через дверь было слышно, как по коридору в сторону рубки прошла группа людей.

Дин дождался, когда в каюту заглянул абордажник в знакомом боевом скафандре.

— Как у нас дела? — задал он вопрос.

— Все в порядке, — узнав Альбрайта, ответил боец. — Рубка захвачена. Ребята шуруют по всему кораблю. Сопротивления не оказывают.

— Я ухожу на «Вепрь». Пойдемте со мной, барон. Этого, — Дин кивнул на тело незнакомца, так и не пришедшего в сознание, — в мою каюту. Ты за него отвечаешь перед капитаном.

— Сделаем в лучшем виде, — ответил абордажник, подходя к креслу и взваливая на плечо грузную фигуру.

Они молча прошли по пустым коридорам «Крестоносца» и только у переходного модуля увидели стоящего часового, приветствовавшего Дина взмахом руки.

Закрыв барона в пустой каюте и оставив у ее дверей охрану, Альбрайт прошел к капитану.

Усатов лежал на диване в своей каюте. Его руки и грудь были плотно стянуты бинтами, но сомкнутые веки приподнялись, когда в каюту шагнул Дин. Рядом с капитаном на стуле сидела Люба. При его появлении она вскочила. Молодые люди оглядели друг друга и одновременно улыбнулись. В глазах обоих можно было прочитать облегчение, никто из них не был даже ранен.

— Докладывай, сорвиголова, что там да как? — с натугой в голосе потребовал Усатов.

— Все в полном порядке, господин капитан. Барон Урген и главный подстрекатель нападения захвачены, доставлены на «Вепрь» и находятся под охраной, — в шутку вытягиваясь у постели раненого, выпячивая грудь и повысив голос, сообщил Альбрайт.

— Молодец. Садись рядом, рассказывай. Вишь, подкачал я маленько. Да не шуми, слышу я хорошо. Раскричался, как петух на насесте. А вы что тут делаете? — заворчал Усатов, заметив, что в каюту уже просунулись несколько парней. Пошли отсюда, лучше бы делом занялись.

Дин коротко сообщил капитану о проведенном допросе Ургена, своих соображениях и покинул каюту, давая возможность раненому восстанавливать силы. Он торопился к себе, с нетерпением ожидая допроса захваченного на «Крестоносце» незнакомца.

В коридоре его ожидал Дымов. Мужчины крепко обнялись, осматривая друга. Не прошло еще и месяца с периода их знакомства, а сколько событий произошло. В каком количестве опасных переделок они побывали. В ходе сражения экипаж «Вепря» потерял восемь человек. Теперь каждый был на счету, и, когда объятия разжались, журналист убежал по своим делам.

Альбрайт подошел к своей каюте и, отпустив охранявшего ее абордажника, вошел. Пленник уже пришел в сознание и сидел в кресле. Судя по позе, его руки были связаны за спиной. Не обращая на него внимания, Дин сначала начал стягивать с себя боевой скафандр. Раздевшись и немного размяв плечи, он присел на диван со стаканом воды в руках.

— У вас было время подумать и решить для себя вопрос, будете ли вы сотрудничать со мной добровольно или нет, — обратился Дин к пленнику. — Не скрою, вы обладаете информацией, очень меня интересующей. Скажу даже больше. Если вы откажетесь говорить, то вас не убьют. По крайней мере, не сейчас. Вы сами вступили в эту опасную игру и проиграли, а как известно, проигравший платит. Нужны еще какие-то доводы?

— Снимите наручники, — запекшимися губами произнес пленник.

Альбрайт поднялся и, выполнив просьбу, вновь опустился на свое место.

Пленник молчал, растирая затекшие запястья рук.

«Как бы долго человек ни готовился к опасному прыжку и ни говорил себе, что все же придется прыгать, в последний момент он все равно останавливается на рубеже, собирая свою волю, — мелькнуло в голове у Дина, определившего состояние незнакомца, тянущего время».

Наконец тот решился.

— Я не буду торговаться. Способов получить у меня информацию множество, и вы не станете церемониться.

Дин утвердительно кивнул.

— Я уже мертв. Меня уберете либо вы, либо те, кто меня послал. Так почему бы и нет. Приказ о вашей ликвидации я получил из центрального офиса корпорации «Эмигот», от своего непосредственного начальника, руководителя службы безопасности господина Варса.

Сказать, что Альбрайт был удивлен, значило не сказать ничего. Чтобы скрыть свое удивление, он сделал небольшой глоток из стакана.

Пленник продолжал:

— Мне было приказано, не считаясь с расходами и не высовывая носа, это его слова, по вашем прибытии на Легу осуществить операцию устранения. В это время у меня под рукой оказалась команда барона. Я предложил Варсу свой план, и он согласился с ним. На счет Ургена перевели пятьсот тысяч федов. Нас подвела его жадность. Если бы он просто расстрелял «Вепрь» в космосе, я бы сидел в своей конторе и потирал бы руки, прикидывая, на что потрачу свои премиальные. Вот, собственно говоря, и все.

— А вам не показалось странным, что сумма за голову одного человека несколько завышена?

— Во-первых, приказано было убрать двоих. Я так понимаю, вы Альбрайт и у вас есть напарник Дымов. Его следовало убрать вместе с вами. Сумма действительно несколько завышена, но работа поручалась целой команде. Варс, похоже, не стал торговаться с бароном, который очень жаден. Меня это устраивало, меньше проблем, а деньги не мои.

— А какова причина принятия такого кардинального решения? Чем эти два человека так сильно мешают могущественному концерну?

— Вот этого я не знаю. Наша корпорация не отличается ничем от других. Ты должен знать столько, сколько нужно для выполнения задания. Любопытные долго не живут.

— Да. Кодекс у вас довольно жесткий. Я бы не пошел устраиваться к вам на работу. Кстати, вы забыли представиться.

— Курт Шосман.

— Так вот, Курт, хочу кое-что пояснить для вас. Вы не мой персональный пленник. Портом приписки этого корабля является Свобода. Надеюсь, вы понимаете, что это значит.

Дождавшись, когда Шосман утвердительно кивнул, Дин продолжил:

— Вы захвачены командой «Вепря». Если капитан не распорядится иначе, вас доставят на Свободу. Прежде чем мы туда попадем, я хочу получить от вас подробный отчет о всех операциях с вашим участием, с кем вели дела, об известной вам агентуре и методах работы. Думаю, такая записка будет способствовать продлению вашей жизни. Ответ мне нужен сейчас.

— Я все расскажу.

— Вас поместят отдельно. Дадут ручку и бумагу. Информация нужна мне завтра.

Альбрайт вызвал в каюту помощника дежурного с мостика, и Шосмана увели.

Теперь можно было немного отдохнуть, но расслабиться не давала одна мысль: где и когда он перешел дорогу могущественной «Эмигот». Загадка, по всей видимости, крылась в той же черной дыре, где осталась часть его памяти.

— Надо будет поговорить об «Эмигот» с Дымовым, — решил Дин.

Он забрался в душевую кабину и долго стоял под контрастным душем. Выйдя, бросил простыню на диван и упал на нее ничком. Уже засыпая, подумал, что надо было подняться в центральную рубку, но тут же себя остановил. Он не член команды. Нужна будет его помощь — позовут, и провалился в глубокий сон.

Альбрайт крепко спал, когда дверь его каюты медленно открылась. В освещенном из коридора проеме появилась стройная темная фигура. Постояв несколько секунд, она исчезла в темноте, когда закрылась дверь. Щелкнул закрывающийся изнутри замок. Проникший в каюту несколько секунд постоял, прислушиваясь. Тишину нарушало только чуть слышное дыхание спящего. Ночной посетитель провел рукой по стене, пока его кисть не коснулась регулятора освещения. Пальцы слегка повернули шарик, и в каюту проникли глубокие сумерки. Теперь стало видно, что пришедший — женщина с разбросанной по плечам волнистой гривой волос. С левой, согнутой в локте руки гостьи свисала какая-то одежда.

Она подошла к стоящему у стены стулу и развесила на нем принесенную вещь. Теперь стало видно, что это комбинезон. Гостья сделала еще пару шагов и остановилась над спящим Альбрайтом. Некоторое время она всматривалась в спокойное, расслабленное лицо десантника, а потом подняла к своей груди руку и, захватив пальцами язычок замка комбинезона, потянула его вниз. Плотно облегающая фигуру одежда начала расходиться, и, когда бегунок дошел до конца, женщина, опустив руки, повела плечами. Комбинезон соскользнул с них, бесшумно упав к ее ногам.