— И как только ты не боишься в таком наряде в подземке?

Кэнди окинула себя критическим взглядом.

— Ты думаешь, надо взять такси? Нет, слишком долго буду добираться.

Она умчалась. Блайт вернулась к своему столу.

Именно поэтому я стала выносливой в постели как лошадь.

Она презрительно фыркнула. Кэнди постоянно вмешивалась в ее жизнь. Но она была благодарна подруге за то, что та защищала ее еще в школе. Под крылышком у бойкой подруги Блайт чувствовала себя спокойно. У нее появились друзья, она стала бывать в клубах. Но иногда ей хотелось, чтобы Кэнди оставила ее в покое и не мешала предаваться меланхолии. Сейчас было именно то самое время, когда ей хотелось погрустить в одиночестве.

Однако, смирившись с неизбежным, она вновь уставилась на монитор компьютера. Внезапно экраны всех мониторов погасли, остановились кондиционеры, и все помещение погрузилось в темноту.

Из своего отсека Блайт слышала возмущенные возгласы сотрудников. Кто-то закричал:

— Какого черта!

— Я потерял статью, — горевал за перегородкой редактор отдела городских новостей.

Блайт пошла успокаивать его.

— Подожди, через минуту генератор заработает, и свет дадут, — утешала она истеричного молодого человека, который бессмысленно тыкал в клавиши, словно это могло ему вернуть его гениальную статью. — Не мог же весь текст куда-то деться. Обязательно найдется.

Все зашевелились, поднялись со своих мест и толпились в темноте как стадо баранов. Кто-то предложил поднять шторы, которые были опущены из-за бьющего в окно солнца. В его косых лучах заплясала пыль Манхэттена.

Выяснилось, что и телефоны отключились.

В дверях неожиданно появился Барт Клемп, медленно выплывший из своего рабочего кабинета.

У него была походка бронтозавра, которого Блайт видела в одном мультфильме. Хотя Барт был человеком небольшого роста и худым, он выглядел так, словно действительно принадлежал к виду вымерших животных.

— Я слушал радио, — сказал он, — и там сказали, что у нас отключили электричество.

Мы это знаем и без радио, подумал каждый.

Барт продолжал:

— Я хочу сказать, что свет отключили не только у нас, а по всему Восточному побережью, в южном Мэриленде и на западе, в Мичигане.

Все враз зашумели.

— Генератор не работает, и телефоны отключились. Надо откуда-нибудь подвести электричество. И не смотрите на меня как бараны на новые ворота! Если вы хотите собрать материал — поторопитесь, не стойте как истуканы, работайте через мобильную связь.

Придется поработать в ночной смене. Вы, ребята, уж постарайтесь что-нибудь придумать, чтобы завтрашняя вечерка вышла вовремя. У нас есть радио, там узнаете новости: теракты, кого ударила молния, кто нахулиганил… Да что мне вас учить, сами все прекрасно знаете. Так что у вас не получится отвертеться от работы. Все материалы должны быть готовы в срок, как обычно.

Барт прочитал список фамилий тех, кто будет работать ночью.

Блайт в этом списке не было. Она опять никому не понадобилась.

Никогда не сбудется ее мечта стать знаменитым репортером. Никто не будет ждать, затаив дыхание, ее захватывающих репортажей с места событий. Ее не похвалят за то, что она как никто другой печется о репутации издательства.

Оторвавшись от грустных размышлений, она направилась в свой отсек, чтобы взять сумочку. Краем уха она услышала, как редактор политического отдела спросил у Барта:

— Когда же прибудет ваш новый парень? Я рассчитывал, что он сделает статью о скандале в Городском совете…

Вот, кого-то ждут, на кого-то рассчитывают. Будет ли она когда-нибудь пользоваться спросом?

Чувствуя свою бесполезность, Блайт спустилась по лестнице с четвертого этажа и вышла на улицу. Подземка, похоже, не работала, но ходили автобусы. Правда, на остановке собралась толпа. Проехало несколько автобусов, забитых до отказа. Она решила поймать такси и отправилась в конец квартала. Безуспешно прождав минут пятнадцать, Блайт поняла, что придется тащиться пешком.

Бедняжка Кэнди! Как она там? — подумала она. Неужели застряла в подземке, в полной темноте? Как она доберется домой? Бедный дружок Кэнди, тот психоаналитик! Блайт даже имени его не узнала, а теперь, возможно, так никогда и не встретится с ним.

Интересно, на кого он похож? Наверное, какой-нибудь повернутый, как все дружки Кэнди, хотя некоторые из ее компании были довольно симпатичными молодыми людьми. Наверное, он тоже симпатичный. Да еще и чуткий к тому же.

Если бы она не помешала Кэнди, если бы не выключили электричество и если бы ее подруга настояла на своем и привела в качестве терапевтического средства своего знакомого на встречу с Блайт, она сказала бы ему: «Я, конечно, рада познакомиться с тобой, но Кэнди явно преувеличивает мою проблему. Ты совершенно не обязан встречаться со мной». А про себя добавила бы: «И только посмей намекнуть мне на постель».

Потом они вместе посмеялись бы и, может быть, пару раз по-дружески встретились бы за чашечкой кофе.

Но теперь все это вряд ли произойдет.

Блайт тяжело вздохнула. Этот парень так никогда и не узнает, что огненное у нее лишь одно — цвет волос, да еще страсть к правописанию и грамотной речи.

А вдруг он все еще сидит в аэропорту Бостона и ругается из-за отмены рейса? Если он вырос в одном дворе с Кэнди, значит, он наверняка изощренный специалист по нецензурщине.

Блайт прервала свои мысли и огляделась. Она уже прошла добрую милю. Надо идти, все равно автобуса не дождешься. Еще тридцать пять кварталов — неплохая бодрящая прогулка. Который теперь час? Посмотрев на часы, она увидела, что уже около шести вечера. Еще тридцать пять кварталов, и она дома.

Народу на улицах было много. В центре города тротуары были буквально забиты пешеходами. Когда она вышла на Мэдисон-авеню и повернула в восточном направлении, народу поубавилось. Мимо проезжали лимузины, развозившие хозяев по их роскошным городским особнякам. Блайт устала и вспотела, магазины ее не интересовали.

Надо бы поискать другую работу, возможно, более успешную. Но как прожить без стабильной зарплаты и всех связанных с этим преимуществ? Она так одинока в этом большом городе.

И кем бы она была, если бы не Кэнди?

Хватит, слезливость не доведет до добра, а сама она уподобится персонажу из мыльной оперы. Все будет хорошо. Она сама о себе позаботится. У нее прекрасное образование. Просто ей пока не повезло с работой.

Она представила себя в джинсах и легком свитерке загружающей целую ораву ребятишек в большой автобус, припаркованный у красивого белого особняка в пригороде. Пахнет яичницей с беконом, приготовленной ею на завтрак. Сэндвичи с тунцом и краснобокие яблоки с любовью уложены в пакеты — это их обед. Именно об этом Блайт мечтала даже чаще, чем об успешной карьере на поприще журналистики.

Ей так хотелось стать женой и матерью. В свободное от домашних дел время она могла бы написать статейку в какой-нибудь журнал или газету об искусстве ведения домашнего хозяйства. Или о воспитании детей. Она добровольно помогала бы школе, где бы учились ее дети. Она даже готова была бы участвовать в городском совете в каком-нибудь симпатичном маленьком городке штата Коннектикут или Нью-Джерси, где обсуждали бы такие вопросы, как высота заборов и своевременная стрижка газонов. На первом месте в жизни Блайт были бы ее дети и ее муж-супергерой.

Этот секрет она хранила в потаенном уголке своей души. Ведь ни одна из ее подруг, и особенно Кэнди, не смогла бы ее понять. Настроенная на карьеру женщина из Манхэттена назвала бы домашнюю идиллию кошмаром. Для Блайт же, у которой никогда не было своей семьи, такая жизнь казалась Царством Небесным на земле.

К сожалению, для осуществления ее мечты был нужен красивый, любящий и сексуальный мужчина. Он должен понять ее и поддержать ее мечту, полюбить ее и детей. Когда-нибудь она встретит такого мужчину.

Блайт с улыбкой вошла в здание, где она и Кэнди снимали квартиру на двоих, мечтая окунуться в освежающую волну кондиционированного воздуха. Но и здесь ее ждало разочарование. Кондиционеры не работали.