Салли ьместе с другими работниками тоже готовился встретить стихию. Лошади, испуганные приближающейся грозой, забеспокоились; их увели в конюшню, засыпали побольше овса в кормушки, доверху залили поилки водой, заперли. Ночь, судя по всему, обещала быть очень трудной. Рэд с приятелями вызвался остаться в конюшне, чтобы успокоить лошадей, когда начнется гроза. В сенном сарае парни накрывали брезентом сено. Накрыли и барак: ураганы бывают такой силы, что вырывают с корнем деревья и сбрасывают крыши.

— Что бы ни случилось, сидите дома, — велел Салли, отыскав Клэр. В предупреждении не было необходимости, но она согласно кивнула. Они стояли на крыльце. Небо над головой становилось все мрачнее, казалось, наступил вечер. — Если услышите звуки, похожие на гул приближающегося поезда, накройтесь. Ясно?

Торнадо. Этого слова оба избегали, не желая искушать судьбу уже тем, что произносили его вслух. Но Клэр прекрасно поняла, о чем говорит Салли.

— А как ты? — Она взволнованно схватила его за руку, когда он собрался уйти. — Где ты будешь?..

— Черт побери, что обо мне-то беспокоиться? — проворчал он и улыбнулся, что случалось крайне редко. — Я слишком упрямый, я не помру. — Он поглубже натянул шляпу и пошел к выходу, чтобы дать последние указания парням. Клэр осталась на крыльце, хмурая, обуреваемая дурными предчувствиями.

Наконец все приготовления были закончены. Оставалось только ждать.

Налетел ветер, предвестник урагана. С дьявольской силой он накинулся на ранчо, загрохотал ставнями, завыл в щелях. Потом блеснула молния. Небо раскололось, запылало, облака завертелись, как будто попали в воронку. Загрохотал оглушительный гром. Небеса разверзлись. Холодные капли дождя посыпались на крышу, словно множество пуль, а через несколько секунд дождь полил потоком. Он обрушился на землю, заждавшуюся влаги, со слепой яростью, не успевая проникнуть внутрь, разлился бурлящими реками по округе. В воздухе стоял жуткий рев.

Клэр сидела на кухне, освещенной теплым светом лампы, обхватив руками чашку кофе. Она рассеянно слушала бушевавшую за стенами стихию. Уставшая, со слипающимися глазами, Хармони устроилась на коленях у матери, а Волк разлегся на полу. Запах влаги уже проникал в комнату. Но крыша пока не текла.

— Ох, не хотела бы я оказаться в такую ночь на улице, — пробормотала Сэди и покрепче обняла дочь. Она посмотрела на потолок. — Ну, спасибо, что не град.

— Может, пронесет? — заметила Клэр с надеждой.

Она думала не об урагане. О Рэнде. Его лицо вставало перед глазами, заставляя быстрее биться сердце. По какой-то необъяснимой причине Клэр очень сильно беспокоилась о нем. «Дура», — обругала она себя с негодованием. Они с Микой наверняка уже развлекаются… И в первую очередь Рэнд. Наверное, сидит в самом непристойном салуне, залил глаза виски и держит на коленях какую-нибудь исходящую похотью красотку, у которой больше грудей, чем мозгов. Вот и вся его «деятельность», вот так он собирает сведения. Что ему ураган? Он ему не помеха.

Нахмурившись, Клэр судорожно вздохнула и поднесла чашку к губам. По крайней мере она верила, что Мика сохранит трезвую голову. А Рэнд… Трудно представить, чего от него ждать.

— Мама, а когда кончится дождь? — спросила Хармони, беспокойно заерзав на коленях у Сэди.

— Не знаю. Может, будет идти всю ночь.

— А как же Мика и мистер Паркер доедут до дома?

Клэр поперхнулась кофе, закашлявшись, поставила чашку на стол, ее рука метнулась к горлу. Изумленно посмотрев на девочку, она с трудом выговорила:

— А откуда ты знаешь, что Мика и мистер Паркер уехали?

— Я видела их верхом на лошадях, — просто ответила Хармони. Потом посмотрела на мать и добавила: — Мика сказал, что они едут в город. И еще сказал, что когда-нибудь они возьмут меня с собой.

— Так и сказал? — Сэди улыбнулась и с любовью погладила дочь по руке. — Ну что ж, посмотрим.

— Преподобный Мюллер говорил, что мы снова можем прийти в церковь.

— О, Хармони. Я не знаю, стоит ли…

— Почему? — И, не ожидая ответа матери, девочка посмотрела темными умными глазами на Клэр, заявив: — Мистер Паркер разрешил мне называть его Джейк.

— Очень мило с его стороны, — заметила Клэр, опустив глаза.

— А ты не так его называешь.

— Хармони! — с укором сказала Сэди.

— Мама, она называла его знаешь как? Она называла его Рэнд, — упрямствовала Хармони, решив настоять на своем. И чуть капризно добавила: — Я же слышала! Почему она его зовет так, если он?..

— Хармони, перестань.

— Не ругай ее, Сэди, — вмешалась покрасневшая Клэр. — Она говорит правду.

Поднявшись из-за стола, Клэр подошла к окну и уставилась в непроницаемую дождливую темень. В голосе ее звучало смятение, когда она пообещала:

— Я объясню тебе как-нибудь. Но только… не сейчас. Не сегодня ночью.

— Ты ничего не должна мне объяснять, — твердо заявила Сэди. Сняв Хармони с колен, она встала и еще раз тревожно взглянула на потолок. — Пойдем-ка мы наверх и проверим, не течет ли крыша? А то придется спать в мокрой постели.

— Если Бог смилостивится, дождь скоро перестанет, — заметила Клэр.

Заставив свои мысли вернуться к реальному, она торопливо вышла из кухни и поспешила наверх.

Была почти полночь, когда Клэр осторожно выскользнула из спальни. Пламя свечи, которую она держала в руках, сияло в темноте, бросая размытые тени на розовые обои. Стараясь не разбудить Сэди и Хармони, она подтянула повыше длинную, облепившую тело ночную рубашку и стала спускаться по ступенькам. В кухне она зажгла лампу, помешала уголья в железной печи и поставила кофейник на огонь. Затянув потуже поясок на голубом муслиновом пеньюаре, надетом поверх рубашки, Клэр босиком прошлепала к окну и выглянула наружу.

Внезапная дрожь пробежала у нее по спине. Сложив руки на груди, Клэр поближе подвинулась к теплой печке. Золотистые локоны в беспорядке рассыпались по плечам: как всегда, она не заплела на ночь косу. Мысли ее были заняты более важным проблемами.

Кровати, слава Богу, не намокли, но в двух комнатах стояли лужи. Волк, играя, сдвинул несколько тазов, расставленных на полу. В гостиной ставня на одном окне уже сдалась яростной буре. Изрядно воды натекло под двери и окна, в доме не хватало тряпок, чтобы собрать ее везде.

Последние несколько часов беспощадный ливень колотил по крыше изо всех сил. Гул стоял как от барабанного боя. Гроза понемногу отходила к югу, ветер значительно ослабел. Трудно сказать, пока не настанет утро, велик ли ущерб, нанесенный Глориете. И вполне возможно, что это еще не конец: может налететь новый ураган. Клэр ощущала в атмосфере страшную напряженность. Но она давала себе отчет в истинной ее причине. Дело не только в природной стихии, но и в той буре, что бушевала у нее внутри.

Глубоко вздохнув, она подошла к столу и села на стул. Она невыносимо устала, но сон не шел. Едва она прикоснулась к подушке, как в голове всплыли слоза Рэнда, брошенные перед отъездом: «Ты должна подумать о том, что я сказал тебе вчера».

— Проклятие! — пробормотала она и, скрестив руки на столе, устало уронила на них голову. Почему она не может ничего забыть? Почему так трудно не думать о нем, о том, что он сейчас делает в городе?

Клэр воображала, как женщины вертятся вогруг него, она вполне могла представить Рэнда в их компании. Ясно как день: прошедшие шесть лет он не жил монахом. Но… Он ведь ее муж? Не об этом ли с явным удовольствием напоминает он ей постоянно, твердит, что по закону они принадлежат друг другу? А если она не хочет иметь с ним дело, все равно никакая другая женщина не имеет на него прав. По крайней мере, пока. До тех пор, пока она не сумеет расторгнуть их брак. До тех пор, пока он не уедет из Глориеты навсегда. Навсегдане покинет ее дом.

Внезапно ветер рванул с прежней силой, швыряя потоки дождя, срывая листья с деревьев, барабаня ветками в стены дома. Клэр подняла голову и взглянула в окно. Молния пронзила бушующую темноту, прогремел гром, и гулкое эхо разнеслось по прериям. Казалось, содрогнулась сама земля.