Дадли вдруг поднял голову и, навострив уши, посмотрел в сторону дорожки, откуда через секунду появилась Эшли. Она шла, сосредоточенно глядя в землю, поэтому не подозревала о присутствии Джастина, пока не поднялась на крыльцо и не увидела его.

— Я хочу извиниться перед вами, — тихо сказала она.

— В этом нет необходимости. Я знаю, вам было нелегко.

— Да, но я не имела права срывать на вас свое раздражение. Вы только пытались мне помочь.

— Хотя вы совсем не облегчали мою задачу.

— Согласна. Потому что вы меня пугаете.

Джастин изучающе посмотрел на нее и покачал головой:

— Не меня вы боитесь, Эшли, а себя. Почему бы вам в конце концов не признать это?

В глазах у нее сверкнул гнев, но уже через секунду Эшли опустила ресницы и глубоко вздохнула.

— Вы ждете признания, Джастин? — Она посмотрела на него, твердо встретив его взгляд. — До прошлой недели моя жизнь была четко распланирована. Я знала, чего хочу и что мне надо сделать, чтобы этого добиться. Теперь все изменилось. Все, что казалось совершенно ясным, больше не имеет смысла, а я даже не знаю почему.

— Объясните, что же для вас изменилось.

Эшли опять вздохнула и уставилась в темноту.

— До сих пор меня не привлекала жизнь вроде этой. Я всегда думала, что не смогу обойтись без деловой активности и городской суеты. Но теперь я сомневаюсь. — Она покачала головой. — Мне нравятся здешняя красота и уединение, нравятся птичий щебет по утрам и таинственные ночные звуки. Нравится шелест листвы деревьев под ветром, нравится стук дождя по крыше. В городе я никогда не обращала на это внимания и действительно думала, что это не имеет никакого значения. Теперь я поняла, что ошибалась…

— Многие люди уезжают отсюда, покоренные здешней красотой и уединением. Возможно, они этого не сознают, но чувствуют то же самое. Вы не так уж оригинальны, Эшли.

— Для меня это нечто большее. Я никогда не верила в романтическую любовь. Если бы моя мать не умерла и если бы я могла видеть их любовь с папой, о которой вы говорили, тогда, возможно, я бы знала, что искать. Думаю, я видела подобное у Кэла и Джесси, но для меня это было просто одной из эмоций, которой я даже не знала названия. — Она пожала плечами, стараясь выразить то, чего сама не совсем понимала. — Энджи пробудила и другие чувства, абсолютно, как я полагала, мне несвойственные. Я никогда не хотела иметь детей, пока не понаблюдала за Джесси и Энджи. — Эшли нервно рассмеялась. — А в довершение ко всему мне пришлось бороться с громадной рыбой и… с вами.

Джастин медленно подошел к ней и встал рядом.

— Вы уже достаточно ясно выразили свои чувства ко мне, — сказал он.

— Правда? Я боялась, что вы причините мне вред. Боялась, что все это обман, своего рода очарование, которое кончится за теми деревьями.

— Эшли, вы ищете гарантий, которых не существует. То, что мы сейчас испытываем друг к другу, просто физическое желание, а что за ним, мне тоже неизвестно. Я думал, что проведу остаток жизни именно здесь. Один. Я не сознавал, насколько одинок, пока не приехали вы. — Джастин погладил ее по щеке. — Я не ищу любовной связи и никогда не хотел вас обидеть. Но я не могу распланировать ваше будущее. И никто не может.

Эшли взяла его руку, поднесла к губам и поцеловала открытую ладонь. Этот простой жест подействовал на него сильнее, чем удар. Она ему необходима, он может обнять ее, уничтожить все ее страхи и сомнения. Они могут провести вдвоем одну ночь, не задавая никаких вопросов и ничего не усложняя. Только одну ночь…

Она с готовностью скользнула в его объятия, слегка откинула голову, чтобы он без труда нашел ее губы, и Джастин услышал тихий вздох удовольствия. Мягкое, податливое тело крепко прижалось к его телу, глаза у нее были закрыты, но руки без остановки двигались вверх-вниз по его спине. Осыпая ее лицо поцелуями, он собрал в кулак шелковистые волосы и осторожно потянул, чтобы еще больше запрокинуть ей голову. Эшли открыла глаза, и он увидел, что они затуманены страстью. Улыбнувшись, она еще ближе привлекла его к себе и начала с жадностью целовать. Он не сопротивлялся…

Эшли знала, что больше не контролирует себя, но это уже не имело для нее значения. Когда Джастин понес ее в спальню, она, обняв его за шею, доверчиво уткнулась лицом ему в плечо. Такого доверия она до сих не испытывала ни к кому. Все сомнения были отброшены, ничто сейчас не должно омрачать этот прекрасный момент.

Спальня встретила их соблазнительным полумраком, легкий ветерок, проникающий сквозь распахнутые окна, приносил с собой таинственные запахи ночи. Джастин мягко опустил ее на громадную кровать, сел рядом и, не сводя с нее глаз, начал терпеливо расстегивать перламутровые пуговки. Ночной ветерок погладил ее разгоряченное тело, когда Джастин наконец отбросил свитер в сторону. Через пару секунд за ним последовал кружевной лифчик.

Она слегка повернула голову, чтобы он мог свободно проложить дорожку поцелуев от шеи к плечам, а оттуда к ее обнаженной груди.

Внутри у нее взорвалось что-то, удивившее ее и заставившее вскрикнуть, но Джастин продолжал священнодействовать.

Чувствуя жгучую потребность ответить лаской на ласку, Эшли стала лихорадочно расстегивать ему рубашку. Он на миг остановился, чтобы устранить ненужную преграду, и ее ладонь наконец легла на поросшую волосами грудь. Когда пальцы нащупали соски и начали возбуждающую игру, Джастин, казалось, перестал дышать. Ощущая свою власть над ним, Эшли ласкала его до тех пор, пока он со стоном не опрокинул ее на кровать и не последовал за ней. Она инстинктивно выгнулась навстречу, без слов выражая свое желание.

Все потонуло в красном тумане страсти. Она никогда такого не чувствовала… никогда. Она ничего не могла с собой поделать, ее тело отвечало на каждое прикосновение Джастина.

— Займись со мной любовью, — прошептала она, нащупывая пряжку ремня. — Я хочу тебя. Хочу всего без остатка.

Джастин, сжав ее запястья, ласково отвел ее руки за голову.

— Мы не можем заняться любовью, Эшли… — Он нежно погладил ее по щеке.

Она недоуменно смотрела на него, удивленная таким поворотом.

— Но…

— Я тоже хочу, — заверил Джастин. — Хочу до безумия. Но я не готов, ты можешь забеременеть.

Прежде чем Эшли успела возразить, он снова поцеловал ее, унося от жестокости слов в чувственный туман.

— И все-таки я буду любить тебя.

По ее телу пробежала дрожь, когда он расстегнул молнию на юбке…

Утром Эшли обнаружила, что лежит одна, укрытая теплым стеганым одеялом. Она помнила, как уснула в объятиях Джастина, но не заметила, как он ушел от нее.

Эшли откинула с лица спутанные волосы и перевернулась на спину. Солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь ветки деревьев, падали на кровать, образуя движущиеся пятна. Эшли приподнялась на локте и оглядела комнату. Дверь закрыта, возле постели лежат ее джинсы, голубая спортивная рубашка и нижнее белье… Одежда, в которой она была накануне, аккуратно сложена на туалетном столике.

Стоя под душем, она пыталась проанализировать свои чувства, но от воспоминаний о прошлой ночи ее бросило в жар. Джастин подарил ей нечто драгоценное, нечто исключительное, и все же она не уверена, что это для нее что-то меняет.

Эшли подставила лицо под прохладные струи воды. Смеет ли она надеяться, что их взаимная страсть могла быть настоящим чувством? И сохранится ли оно? Или быстро угаснет, оставив им только воспоминания о несбывшемся?

Джастин сказал, что никаких гарантий не существует, и он, разумеется, прав. Тогда почему бы ей не принимать решения на основе более важных критериев, чем непостоянные эмоции? Она подумала о Джеффри. Жизнь с ним будет надежной, без лишних сюрпризов, а вот с Джастином их наверняка окажется слишком много. Неделю назад она твердо знала, что и как ей надо делать. Зачем же она позволила незнакомцу с синими глазами, с его любовью к детям и собакам перевернуть вверх дном ее разумный мир?