Пожелав Дее и Риану приятного вечера, я удалилась в предназначенные мне комнаты, не видя смысла мешаться у них под ногами, и, что уж говорить, просто устав. Я и так всю официальную часть приема молчала, кивала, улыбалась, не показывая зубов, ходила за супругами Тьер, будто привязанная за ниточку, и когда все разбрелись по группкам, продолжая кидать в мою сторону заинтересованные взгляды, мечтала только об одном — дорваться до эльфийского всерьез, не ограничивая себя той тройкой бокалов, которые опрокинула в самом начале, морально готовясь к встрече с элитой магического мира.

Закрыв двери в свои апартаменты, я стянула перчатки, доходящие до самых локтей, а ощущение от них было схоже, наверное, с перетягиванием черепа у девочек в Африке, и швырнула пыточные аксессуары на кушетку, за которую они благополучно и завалились.

Над столицей властвовала теплая южная ночь. Сквозь открытую створку окна тянуло ароматом каких-то местных растений, пряных до такой степени, что даже на языке плясала сладковатая горечь, и морем, его запах будоражил больше всего.

За моей спиной послышался щелчок замка.

Что за черт?!

Самое забавное, что я точно знала, кто вошел без спросу, не надо было даже смотреть. Но вежливость превыше всего.

— Магистр Эллохар? — я обернулась к седовласой наглости, почтившей меня своим присутствием и даже не озаботившейся тем, чтобы постучать.

Он скользил по глянцевой поверхности пола точно кот, что-то звериное, первобытное было присуще его движениям, заставляя подбираться внутренне, бояться, что клыки его могут оказаться слишком близко к моей шее, и я ничего не смогу этому противопоставить.

— Проверял, донесешь ли ты ноги до своего логова, — его губы чуть скривились. — А то глазки блестят, щечки горят. Не приболела ли ты часом, радость моя?

Мелькнул в памяти его приход в обнимку с женой, странный взгляд и поджатые губы.

— Вы не поверите, магистр, но хотела спросить вас о том же весь вечер. Вы белы, как… как… Не знаю слОва! И хоть бледность, конечно, вам к лицу, но не до такой степени. Может в баньку? — Эллохар сейчас был для меня олицетворением толпы, все еще «наслаждавшейся» праздником в доме племянника Императора. И за все их взгляды в бальной зале дворца Тьеров, за их холодное любопытство, хотелось укусить хоть кого-нибудь, обидеть, как они обижали меня своим неверием, высокомерием и непониманием того, как близко к ним опасность.

— Ты пьяна, — практически рык, но если в нем и была злость, то только на самого себя.

— Нее! Это я еще в порядке, заначка даже не распечатана, — кивнула в сторону крохотного столика, на котором игрались переливами магических фонариков два фужера и тускло поблескивала темным стеклом бутылка вина. — Присоединитесь?

— Ты иногда просто отвратительна!

Я бы сказала, что его улыбка стала презрительной, но нет, чуть уловимой «ироничной» границы она не перешла.

— Неужели?! Даже для демонов? Забавно. Кстати, магистр, раз уж вы мне не собутыльник, не соблаговолите ли вернуться к своей жене! Боюсь, ваша маленькая Найрина…

В один гигантский шаг он пересек комнату, приблизив свое лицо к моему, почти касаясь носом моего лба.

— Ты бы осторожней в высказываниях была, — глаза сузились до сапфировых щелочек.

Я же улыбнулась, уверена, вышло чуть горьковато и насмешливо. Самовлюбленный блондинчик привыкший к страху и лизоблюдству такого не ожидал, даже чуть отпрянул, как от чего-то малоприятного. А может даже не поверил, что женщина способна так смотреть. Темный… Демон!

Мысленно махнув рукой, отвернулась, и, выдернув заколку, со вздохом облегчения распустила отросшие до не позволительной и непривычной длины волосы, они платиновой шалью укрыли плечи. Тишину нарушил лишь один звук, кто-то громко сглотнул за моей спиной. В следующую секунду он крутанув меня волчком, заметался губами по моему лицу, шее, груди, заставляя запрокидывать голову. Колено как-то неожиданно оказалось между моих ног. Я же наблюдала за этим точно со стороны. Перед глазами стояла его Найриша, маленькая девочка, жена демона.

— Рэн…

Он застыл, а я, высвободившись из его ослабевшей хватки, обняла руками его плечи и приникла на мгновение к губам. Он судорожно вздохнул, пытаясь совладать с собой и всем клятвами, которыми богата его кровь. Еще один вдох. Принц Хаоса умел властвовать, но не подчиняться. Я замерла, мужчина же запрокинул голову и дышал тяжело и быстро. А я, стоя от него неимоверно близко, пыталась ответить на вопрос: 'Да, мое тело жаждет ласки и тепла, но Эллохар ли предмет моего желания?'

За восемь месяцев до описанных выше событий.

Зимние месяцы — не самая приятная пора в нашем городе: дождь и снег играют в пятнашки, а ветер привносит еще больший азарт в эту холодно-мокрую трех, а то и четырехмесячную эстафету. И постоянная тьма. Утро не начинается, вечер не заканчивается. Сказала бы, что ненавижу, но промолчу. Зачем гневить Бога, для меня сейчас это единственное место, где я чувствую себя спокойно. Машина завелась легко, лобовое стекло с подогревом быстро подсушило итоги погодных игрищ, оставив кляксы грязи, но в салоне все равно темно и холодно. Только болтовня радиоведущих вносит некую дисгармонию в холод и тьму.

Темные дворы, многоэтажки с припаркованными друг на друге машинам, редкие фонари, освещающие лишь пяточки перед парадными и бесконечная ночь. Миновав узкие проезды и выехав на магистраль, я с удовольствием 'втопила' педаль газа в пол, непрогретый двигатель мне, конечно, спасибо не скажет за пять тысяч оборотов, но как-то наплевать.

Люблю играть в шашки на дороге. Да, черт возьми, я знаю правила, знаю, что кругом нерадивые пешеходы, за рулем мамаши и папаши с дурацкими значками «ребенок в машине». Все понимаю и осознаю, но чем напряженнее ритм музыки, тем ближе педаль газа к полу, тем меньше уходит времени на размышления, куда повернуть руль и перед носом кого проскочить. Я ведь не нарушаю правила, почти… Я вас бужу! Вы же, как сонные мухи, ползаете по мокрому асфальту! Так и хочется растормошить, показать вам, как близко жизнь от смерти ходит, и как мало на что вы сможете повлиять, если за рулем в соседней машине будет сидеть обкуренный псих.

Езда — мое маленькое удовольствие. Двадцать один километр до работы. Время, когда можно не думать, не вспоминать, просто дышать. Хорошо, что дома бабушка и сын, я рада, что мое сердечко не один.

Все как-то сложилось… Плохо…

Я ведь действительно не нарушала правила, делала так, как и положено любящей женщине и хорошей матери — все только для них. Я ждала его с работы, встречая поцелуем, я сидела рядом с ним, завернувшись в один плед с чашкой чая за просмотром сериала, зажигала свечи и приносила вино и яблоки в теплую, пахнущую мятой ванну, я родила прекрасного сына, так похожего на него. А потом… Зимняя ночь далеко за городом, снег, мороз и черный остов сгоревшей машины.

Я так рада, что ты успел дать мне сына!

Работа, звонки, бумаги, люди, проблемы — карусель, которая не останавливается ни на минуту, и даже кофе приходится пить на бегу. А вечером надо вынырнуть из светлого офиса, пропахшего сигаретами, рассказами о том, что муж опять что-то натворил, ребенок притащил двойку, а свекровь опять неправа, и вновь погрузиться в темноту и слякоть, потому что Новый год может и на носу, но зима как-то не в курсе этого события.

И опять полететь по холодным, запруженным машинами дорогам, но зато домой, к лапушке, от этой мысли расстояние всегда короче.

Пришлось забежать в гипермаркет и затовариться едой, не забыв прикупить вина. Слава Богу, зарплата позволяла мне сие удовольствие. Удовольствие, которым я до ужаса боялась начать злоупотреблять. Но это не мешало, когда Антошка наиграется с машинками, скушает под песенку кашу и, посмотрев любимый мультик, с улыбкой отправится в путешествие по снам-сказкам, налить себе огромный бокал. Тот из Икеи. Мы купили два таких бокала еще до рождения Тоши! А ты разбил один, любимый мой, разбил и сказал: «Это на счастье».