— С кем же он заключается?

— С чем, — подсказал Пард.

— Молчи!

— С Толивой, — ответила Эл.

— То есть с толивианским правительством?

— Нет. С самой планетой. Мы объявили ее юридическим лицом, как много веков назад делали корпорации.

— Почему именно с планетой?

— Для надежности. Коротко говоря: по достижении двадцатилетнего возраста каждый человек, находящийся в здравом уме, обязан в течение шести месяцев подписать контракт. Возраст условный — можно сделать это и раньше. То же самое предлагается всем прибывающим на планету. Контракт закрепляет за подписавшим право преследовать свои цели без вмешательства со стороны правительства и отдельных людей. В обмен на сумму налога, не превышающую пяти процентов его годового дохода, это право обеспечивают соответствующие агентства — полиция, суд и так далее. Если подписавший применит к кому-либо физическую силу или угрозу, то подвергнется общепринятому наказанию, о чем мы уже говорили. Будущим поколениям запрещено вносить в контракт изменения. Таким образом мы охраняем права человека от дураков, доброхотов и жаждущих власти болванов, которые губят любое свободное общество, которое когда-либо в истории человечества осмеливалось поднять голову.

Дейлт помолчал.

— Звучит очень красиво и благородно, и все-таки вы свободно торгуете опасными наркотиками наподобие земмелара и открываете магазины, полные омерзительной жуткой похабщины, какой я никогда в жизни не видел.

— Торгуем потому, что есть желающие купить, — ответила Эл, опять передернув плечами. — Если человек, подписавший контракт, хочет отравить свой организм наркотиками, чтоб погрузиться в искусственную нирвану, это его личное дело. Лекарства продаются по рыночным ценам, так что ему не приходится воровать для удовлетворения своей привычки. Либо он преодолеет пристрастие, либо пройдет лечение, либо умрет от передозировки. Что касается похабщины, вы на нее, наверно, наткнулись у Лина — нашего местного поставщика порнографии. На сей счет могу сказать одно: я бы не стала советовать людям, чем им забавляться… А в другие книжные лавки не заглянули? В большом магазине на площади только классика, от «Республики» до «Нет предательству» и «Хроник Ригрода», от Аристотеля до Гюго, Хайнлайна и Борджея. Лавка в проезде Бена Такера специализируется на современной толивианской литературе. Вы туда просто не потрудились зайти.

— Сцена в парке помешала осмотру витрин, — сухо ответил Дейлт.

Минуту оба молча ели, Пард воспользовался возможностью:

— Что думаешь?

— Думаю, что не знаю, что думать.

— Ну-ка, расспроси пока про тот самый налог.

— Неплохая идея!

Стивен проглотил кусок и прокашлялся.

— А как вы оправдываете налог в добровольном обществе?

— Это прописано в контракте. Потолок в пять процентов установлен потому, что если правительство потратит значительно больше, то выйдет в своей деятельности далеко за рамки необходимого.

— Но если у вас нет правительства, достойного упоминания, как оно может даже такую сумму потратить?

— Главным образом на платежи Федерации. У нас нет армии — приходится полагаться на Федеральный патруль для защиты от внешней угрозы. Остальные затраты идут на полицию, суд и прочее. Кстати, мы никогда и не тратили все пять процентов.

— Значит, общество не совсем добровольное, — заключил Дейлт.

— Самое главное, что контракт подписывается добровольно. — Она вытерла губы салфеткой. — А теперь мне надо бежать. Доедайте, отдыхайте, думайте о нашей беседе. Если решите остаться, Вебст, наверно, ждет вас в комплексе. И не беспокойтесь о счете… сегодня я плачу.

Она наклонилась, скользнула губами по его щеке и исчезла, прежде чем он успел слово вымолвить.

— Впечатляющий уход, — с восхищением оценил Пард.

— Впечатляющая женщина, — поправил Стивен, вернувшись к еде.

— По-прежнему готов драпать отсюда на первом челноке?

— Не знаю. Все вроде складно складывается каким-то бредовым логическим образом.

— Ничего нет бредового. Главный принцип заключается в том, что люди поступают ответственно, если возложить на них ответственность за свои действия. По-моему, довольно интересно. Мне бы хотелось пожить здесь какое-то время, и ты согласишься, если не пожелаешь опять вступить в яростный спор насчет нашего партнерства.

— Хорошо. Остаемся.

— Без спора?

— Без всякого. Хочу получше — поближе — познакомиться с Эл.

— Рад слышать.

— Забавно… чем больше я с ней общаюсь, тем меньше она напоминает мне Джин.

— Потому что на самом деле между ними нет ничего общего. Эллен Леттр гораздо взрослее, гораздо умнее. Собственно говоря, одно из самых удивительных явлений на этой удивительной планете.

Дейлт не ответил, очищая тарелку, но молча согласился.

На выходе на глаза попалась золоченая печать на двери. Надпись гласила: «„Нок и компания, инкорпорейтед“ присваивает помещениям, кухне и качеству продуктов степень I класса». Ниже стояла дата последней инспекционной проверки.

— Видимо, толивианский эквивалент Министерства здравоохранения, — решил Пард. — Хотя этот самый «Нок», скорей всего, частная фирма, работающая на договорной основе. Как ты думаешь…

Он прервался — перед рестораном с визгом затормозил наземный автомобиль, из которого выскочил доктор Вебст, с облегчением заметивший Дейлта.

— Хорошо, что я вас нашел, — выдохнул он, бросаясь навстречу. — Встретил в комплексе доктора Леттр, спросил, когда вы вернетесь, а она говорит, не уверена, захотите ли вообще вернуться.

— Может быть, не захочу.

— Ох, послушайте, я не знаю, в чем дело, но вы должны сейчас же поехать со мной в комплекс!

Дейлт застыл на месте.

— Надеюсь, это не приказание?

— Нет, конечно. Я просто узнал о вас кое-что потрясающее и, возможно, имеющее колоссальное медицинское значение! Дважды перепроверил…

— О чем идет речь? — переспросил он, вдруг насторожившись.

Вебст схватил его за руку и потащил к машине.

— Понимаю, что путано выражаюсь, но все объясню на месте. — Он остановился на полушаге. — Или, может быть, вы мне все объясните.

— Я? — с искренним изумлением переспросил Стивен.

— Да. Просто расскажете, кто или что вы такое, мистер Дейлт.

— Вот мой пси-график, — объяснял доктор Вебст, указывая на неправильную красную линию, пульсировавшую на видеомониторе в его кабинете. — У среднего человека он имеет низкий уровень активности — в моих псионических возможностях нет ничего особенного. Теперь направим детектор на вас и посмотрим, что будет.

Он коснулся панели управления, на экране вспыхнули две зеленые линии. Нижняя была очень похожа на линию Вебста и время от времени в определенных точках накладывалась сама на себя.

— Этого я и ждал от вас: еще одна нормальная картина. Абсолютно понятно. А вот это что за чертовщина?

Доктор указал на крупную ровно плывущую синусовую волну в верхней части экрана.

— Мы исследовали не одну тысячу человек, и я ни разу не видел ничего близко даже похожего, ни по конфигурации, ни по амплитуде.

— Что бы это ни было, — продолжал он, выключив монитор, — оно, видно, к вам сильно привязано, поскольку постоянно следует за вами. Я сперва заподозрил, что прибор барахлит, поэтому повел вас в Большой Синий дом, где у нас есть другая модель. Однако, как только вы вошли в здание, возникла точно та же картина, а как только вышли — исчезла. Ну, что скажете, мистер Дейлт?

Тот с убедительным недоумением пожал плечами:

— По правде говоря, даже не знаю, что можно сказать.

И действительно. Мозг лихорадочно подыскивал фиктивное, но приемлемое для столь крупного специалиста в области псионики, как доктор Вебст, объяснение.

Прибор, о котором шла речь, представлял собой сравнительно недавнее достижение сотрудников ММК, определяя уровень псионических способностей даже на внутриутробной стадии развития, и предназначался для поставки в пси-школы, выраставшие как грибы на каждой планете. В данный момент Вебст проводил исследования в области псионики и психиатрии и поэтому взял на себя смелость проверять пси-способности каждого вошедшего к нему в кабинет. И почуял, что в лице Дейлта наткнулся на золотую жилу.