— Но неужели Деннел и правда такой трус? Он говорит, что просто много думает о том, как сохранить Дар.

— Я знаю, что он говорит. Но знаю я и то, что он смертельно напуган.

— И я тоже!

— Знаю. Я тоже боюсь.

— Ты?! — потрясенно переспросила Адриэль. — Мне казалось, ты ничего не боишься!

— Одна видимость, милая. Я очень напуган. Вот почему мне требуется любая помощь, какую я сумею получить. Некоторое время назад, когда мы сидели в засаде, я думал, что у меня двадцать один лучник. Однако один из них сбежал. Деннел! Готов поспорить, он до сих пор бежит.

— Бедный Деннел!

— Я знаю, он твой друг; ты готова поверить ему, когда он красиво рассуждает о возможности сосуществования носителей Дара и Мекка. Но он заблуждается. Опасно заблуждается!

— Но он хочет сохранить Дар!

Комак фыркнул.

— Так он говорит. Он вбил себе в голову, что нам стоит разбиться на мелкие группы. Таким об разом, если Мекк решит покончить со всеми нами, можно быть уверенными в том, что некоторые из нас выживут и сохранят Дар.

— По-моему, его план вполне разумен.

— Только на первый взгляд. На самом же деле я не думаю, что Деннела волнует одно лишь сохранение Дара. Больше всего его заботит сохранение самого Деннела.

Замечание отца задело Адриэль, однако она ничего не сказала.

Комак помолчал, затем выразительно улыбнулся.

— И потом… сегодняшние события доказывают: иногда выгоднее путешествовать большими группами, члены которых могут общаться мысленно и с большой скоростью. По-моему, парня давно подмывало сбежать от нас. Впрочем, его судьба меня не особенно тревожит. Я уверен: он-то о нас не беспокоится. Зато твой тери показал себя настоящим другом — он стоит троих таких, как Деннел.

Адриэль повернула голову и увидела, что ее любимец опустился на четыре лапы и бродит между пси-талантами. Никто не пытался игнорировать его, никто не отталкивал его, когда он загораживал дорогу. Все улыбались ему, наперебой подзывали к себе, почесывали ему спину, угощали. Он стал своего рода героем и заслужил определенное место в племени.

— Надо тебе придумать ему имя, — заметил Комак. — Странно, что ты до сих пор никак не назвала его.

— Я не знала, что он останется с нами. Наоборот, была почти уверена в том, что он убежит.

— Что ж, похоже, некоторое время он пробудет с нами. Нельзя же называть его попрежнему, просто «тери».

— Я придумаю ему имя; только хочу, чтобы имя было хорошее.

— Отлично. Надо сделать все возможное, чтобы он к нам привязался. Он зарекомендовал себя ценным сторожевым животным.

— Как по-твоему, не странно ли, что он предупредил нас? — спросила Адриэль, наблюдая за любимцем.

— Что ты имеешь в виду?

— Он как будто знал, что нам угрожает опасность от солдат; он специально принес шлем, чтобы предупредить нас.

Комак расхохотался:

— Не спорю, твой любимец сообразителен, но не настолько же! Мне кажется, он просто по-своему отплатил солдатам за то, что те его мучили. Ведь они позавчера изрезали его чуть ли не на куски. Тери напал на разведчиков и инстинктивно схватил одного из них. а шлем принес нам как трофей.

— Но он принес шлем не кому-нибудь, а именно тебе!

— Многие домашние животные поступают так же. Нам повезло, что твой тери ненавидит и боится людей Китру так же сильно, как и мы. Просто у него чувства изощреннее наших. Он почует их приближение задолго до нас.

— Наверное, ты прав, — ответила Адриэль, однако ей по-прежнему казалось, будто сегодня ее любимец действовал очень целенаправленно.

На следующее утро группа рано покинула лагерь и углубилась в лесные лебри. Сквозь ветки деревьев светило солнце. Деннел так и не объявлялся.

— Не волнуйся, — утешал Адриэль отец. — Он нас нагонит. Мы захватим с собой его палатку.

К тому времени, как они остановились на ночлег, солнце запуталось в ветвях деревьев. Кое-кто из пси-талантов даже не позаботился о том, чтобы расставить палатку. Они наскоро поужинали вяленым мясом и легли спать под открытым небом. Наутро они проснулись от мелкого дождика.

Усталые, продрогшие, измученные носители Дара собрались вокруг костра и долго молча совещались. Наконец Комак сердито взмахнул руками и направился к тому месту, где сидели Адриэль и тери. Остальные таланты медленно возвращались к своим делам.

— Что случилось, отец?

— Они хотят остаться здесь. Нам нужно отойти как можно дальше от крепости, но женщины устали, дети плачут. Все согласились, что с них довольно.

— Я тоже устала.

— Мы все устали! — отрезал Комак, но тут же смягчился. — Извини. Я уже говорил тебе, что не хотел становиться вождем. Что ж, придется уступить большинству. Однако я буду настаивать на том, чтобы выставить часовых и тщательно обследовать местность. Прежде чем мы устроимся здесь, необходимо проверить, насколько здесь безопасно.

— Еда! — жалобно повторяла Адриэль, держа в вытянутой руке кусочек мяса. — Ну скажи же: е-да.

Тери ничего не говорил. Просто смотрел на Адриэль. Ему нравилось смотреть на нее. Нравился ее веснушчатый нос и рыжие прядки в светлых волосах.

Солнце прошло уже полпути к зениту; Адриэль с самого завтрака дрессировала тери. Ее никак нельзя было упрекнуть в недостатке упорства. Казалось, девушка преисполнилась решимости научить своего любимца говорить.

Тери испытывал противоречивые чувства. Он не знал, правильно ли будет начать говорить. В глубине души ему очень хотелось угодить Адриэль, порадовать ее. Наконец он решил уступить и произнести хоть одно слово. Только ради нее. Он притворился, будто подражает ее выговору.

Изобразив великое напряжение, он отрывисто и хрипло рявкнул:

— Еда!

Адриэль широко раскрыла глаза от изумления.

— Еда! — повторил он.

При звуках незнакомого голоса Комак, сидевший рядом на корточках, повернул голову:

— Неужели?…

— Да! — еле слышно выговорила Адриэль. — Это он! Он говорил! Ты слышал? Он заговорил!

Она быстро отдала тери кусок мяса, который держала в руке, и взяла еще один. Однако демонстрация новообретенных способностей тери была прервана появлением одного из часовых, которого Комак отправил охранять лагерь.

Посовещавшись с разведчиком без слов, Комак повернулся к дочери:

— Похоже, скоро ты нам понадобишься.

— Да? — Адриэль не очень удивилась; тери показалось, что девушка готова к подобному повороту событий.

— К востоку отсюда наши разведчики обнаружили крохотное поселение. В нем насчитывается двадцать-тридцать жителей. Один или двое из них могут оказаться талантами. Обнаружить носителей Дара способна только ты.

Двенадцать глинобитных хижин с полукруглым верхом окружали довольно большую пустую площадку. Адриэль жестом приказала тери сидеть вдали от посторонних взглядов, в кустах.

Нервы ее были напряжены. Она волновалась, не зная, что ждет ее впереди. Когда Адриэль и Комак приблизились к хижинам, девушка крепко схватилась за руку отца.

— Здравствуйте! — крикнул Комак, когда они вышли на середину площадки. — Здравствуйте! Мы пришли с миром! Мы хотим поговорить с вами!

Медленно, по одному, обитатели крошечной деревушки стали выбираться из своих жилищ. Они с любопытством воззрились на пришельцев, перешептываясь и показывая на них пальцами, однако ничего не говоря чужакам. Было заметно: люди стараются держаться поближе к своим домам.

Адриэль отпустила руку отца и пошла к людям. Сейчас Комак был не в состоянии ей помочь. Только она умеет находить носителей Дара.

Никто не понимал, что такое Дар, и Адриэль не была исключением. Ее мать, перед тем как заболела и умерла, тщетно пыталась что-то ей объяснить. Мама говорила: отчасти, наполовину, Дар — это некий внутренний голос, который, однако, не всегда выражается словами. Он приводится в действие и передается волевым усилием. Другая половина Дара заключается в способности к восприятию подобных внутренних голосов других. Способность воспринимать действует постоянно, если только ее сознательно не отключить. Большинство талантов впервые узнает о своей способности общаться мысленно именно благодаря особой восприимчивости.